С 1963 года в городе Сергиев Посад Московской области работает уникальное для нашей страны реабилитационное, образовательное и воспитательное учреждение — «Сергиево-Посадский дом-интернат слепоглухих для детей и молодых инвалидов». Корреспондента газеты «Поле зрения» пригласила сюда его директор — Галина Константиновна Епифанова. Широкой общественности дом-интернат стал известен в семидесятые годы, когда четверо его воспитанников — Наталья Корнеева, Александр Суворов, Сергей Сироткин и Юрий Лернер — окончили психологический факультет главного вуза страны, Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Впоследствии С.А. Сироткин стал кандидатом философских наук, а А.В. Суворов — доктором психологических наук.
Г.К. Епифанова демонстрирует поделки своих воспитанников
В то время Сергиев Посад назывался Загорском. Обучение слепоглухих людей в МГУ в нашей стране и за его пределами получило название — «Загорский эксперимент». Дело в том, что именно в Загорске проводилась вся подготовительная и научно-методическая работа для обеспечения студенческой жизни «четвёрки».
Хотя прошло уже несколько десятилетий со времени завершения проекта, до сих пор практически все журналисты (а их здесь бывает немало!), приезжающие в дом-интернат, задают вопросы на эту тему… Впрочем, во время посещения Сергиева Посада хотелось не только узнать о прошлом, но и понять, чем сегодня живёт организация, призванная помогать одной из самых тяжёлых групп инвалидов.
* * *
«Загорский эксперимент». Можно ли повторить?
Можно ли в настоящее время повторить «Загорский эксперимент»? Существуют ли подобные планы? Есть ли в Сергиевом Посаде воспитанники, которые могли бы окончить высшее учебное заведение или достичь каких-либо ещё «жизненных вершин»?
С этих вопросов началась моя беседа с директором дома-интерната Г.К. Епифановой. Всех участников «Загорского эксперимента» она лично хорошо знает. «Александр Суворов и Сергей Сироткин регулярно бывают в доме-интернате, а также активно участвуют в общественном движении инвалидов. Юрия Лернера уже, к сожалению, нет в живых, Наталья Корнеева вышла замуж и живёт очень обособ-ленно… Все участники «Загорского эксперимента» многого достигли в жизни, мы гордимся ими, они вписали своё имя в историю нашей организации, да и всей страны», — дипломатично начинает свой рассказ Галина Константиновна.
И всё же на прямой вопрос о возможности и целесообразности повторения «Загорского эксперимента» директор отвечает: «Нет. В настоящее время, это невозможно и нецелесообразно. По моему мнению, ни в нашей стране, ни за рубежом никто из серьёзных специалистов не станет заниматься подобными проектами, их время безвозвратно ушло».
Но почему? Ведь именно «Загорский эксперимент» принёс дому-интернату общенациональную и мировую известность. Неужели нет желания повторить этот успех советской давности? «Если говорить о влиянии на общественное мнение и взаимодействие со СМИ, «Загорский эксперимент» имел большое значение, — терпеливо объясняет директор. — Он был частью идеологического противостояния между СССР и США. Это был советский ответ на деятельность всемирно известной американки Елены Келлер (1880—1968). Американцы могли представить миру одну-единственную Келлер, а в Советском Союзе появилась целая «четвёрка»!
Действительно «Загорский эксперимент» невозможно рассматривать в отрыве от холодной войны, советско-американского соперничества по всем фронтам (в том числе и в гуманитарной сфере) и, конечно же, деятельности Елены Келлер. Ещё в 1904 году она с отличием окончила колледж в Рэдклиффе, став первым человеком в мире, получившем высшее образование. В дальнейшем она стала активным общественным деятелем, объехавшим весь мир, встречавшимся с главами зарубежных государств.
Ковроткачество развивает мелкую моторику
В нашей стране тоже жила известная слепоглухая женщина, Ольга Ивановна Скороходова (1911—1982), ставшая кандидатом педагогических наук и много лет проработавшая в научно-исследовательском институте дефектологии. Но в силу ряда причин известность О.И. Скороходовой ограничивалась исключительно профессиональным сообществом. С Келлер она соперничать не могла.
Вот тогда советским учёным и пришла идея «Загорского эксперимента». Мировая сенсация состояла в том, что высшее образование получили сразу четыре слепоглухих человека. Кроме того, изначально планировалось, что после окончания МГУ все они будут трудоустроены, будут заниматься научной и общественной работой… Это был «советский ответ» на американский успех Елены Келлер.
Но почему всё-таки нечто подобное нельзя повторить в наше время? Неужели нет подходящих кандидатов? Или не найдётся грамотных учителей и воспитателей для подобного проекта? «Чисто теоретически «Загорский эксперимент» можно было бы повторить и сейчас. Но делать этого никто не будет, — замечает Галина Константиновна. — Слепоглухота — это тяжелейшая инвалидность. Люди, полностью лишённые слуха и зрения, либо имеющие серьёзные патологии сразу двух важнейших органов чувств, нуждаются в сложной и деликатной реабилитации… Их нельзя делать участниками каких-либо «экспериментов». Эта инвалидность связана с постоянной нагрузкой на психику, поэтому повышенное общественное внимание, постановка каких-то сложных, трудновыполнимых задач может негативно сказаться на здоровье человека».
В чём же всё-таки принципиальная разница между семидесятыми годами и нынешним временем? «Принципиальная разница состоит в том, что в то время государство поставило задачу: подготовить четыре «звезды». А сейчас мы не готовим «звёзд». Мы просто стараемся помочь детям и взрослым, находящимся в тяжёлой жизненной ситуации, способствовать их максимальному физическому, психологическому и духовному развитию (насколько это возможно при состоянии здоровья конкретного человека). Это тяжёлая, рутинная, но очень важная работа», — объясняет директор.
Отличие от советских времён состоит и в том, что «четвёрка» слепоглухих училась на психологическом факультете МГУ в отдельной группе, по специальной программе. Все лекции и семинары для них проводились отдельно. Они не были вовлечены в студенческую жизнь, у них было мало контактов с остальными студентами и преподавателями. Большинство студентов, которые в то время учились на психологическом факультете вообще не знали о существовании «особых» сокурсников.
Об этой ситуации и А.В. Суворов, и С.А. Сироткин неоднократно рассказывали в своих интервью. В настоящее время такое положение дел было бы невозможным.
И в России, и за рубежом действуют специальные школы для детей-инвалидов с различными ограничениями здоровья. Но в сфере высшего образования инклюзия победила окончательно и бесповоротно. В настоящее время все люди с инвалидностью обучаются в вузах в «общем потоке». Им оказывается содействие, при необходимости они могут воспользоваться услугами туторов (помощников). Но специальных групп уже никто не создаёт.
Инвалидность — не помеха для овладения компьютером
После окончания «Загорского эксперимента» ни в советских, ни в российских вузах действительно больше не обучались люди, полностью лишённые слуха и зрения, хотя некоторые незрячие с ослабленным слухом или глухие с плохим зрением высшее образование получали. Г.К. Епифанова не видит в этом большой проблемы: «Мне думается, что при такой тяжёлой инвалидности важно не достижение каких-то формальных успехов, о которых можно будет рассказать по телевидению или сообщить в интернете, а повышение качества жизни человека. Пусть слепоглухой, так же как и зрячеслышащий, на какие-то мгновения почувствует себя счастливым. Ради достижения этой цели и работает коллектив нашего дома-интерната».
