И воспитанница, и воспитатель
С 1989 года по 2000 год Е.А. Роденко была воспитанницей дома-интерната в Сергиевом Посаде. Уже более десяти лет она работает здесь воспитателем. Елена Анатольевна — слабовидящая глухая. Наша беседа, как и в случае с Алёной Капустян, смогла состояться благодаря содействию психолога и тифлосурдопереводчика Ирины Евгеньевны Соколовой.
— Я родилась в 1979 году в Курской области. Родилась здоровым ребёнком. Но в детстве много болела, мне делали различные уколы. Стали снижаться и слух, и зрение. После пяти лет практически полностью оглохла. А по зрению сейчас вторая группа инвалидности.
В семь лет пошла в Курске в специальную школу для глухих и слабо-слышащих. Но там почти у всех детей было хорошее зрение, и у меня возникли трудности с учёбой. Тогда меня направили в Сергиев Посад.
Здесь получила полное среднее образование. Потом окончила педагогическое училище и педагогический институт в Москве и пришла сюда работать.
Мне захотелось узнать, в чём состоят служебные обязанности воспитателя, как строится её рабочий день? Какие задачи молодой педагог ставит перед собой? Чего стремится достичь в общении с детьми?
— В моей группе пятеро подростков от 16 до 18 лет. Четверо из них — глухие с ослабленным зрением и один — слепоглухой. Обязанности и задачи воспитателя многообразны. Слежу за соблюдением режима дня, стараюсь привить навыки самообслуживания… Но самая главная моя задача состоит в том, чтобы мои мальчишки никогда не скучали, чтобы им было интересно в доме-интернате.
Некоторые занятия Елена Анатольевна проводит сама. На другие уроки — индивидуальные и групповые — она сопровождает своих воспитанников.
— Специфика работы состоит в том, что учебный и воспитательный процесс не прекращается ни на минуту. Когда мы выходим на прогулку, то я всегда рассказываю детям о погоде, о временах года, об изменениях окружающей среды. Мы общаемся с помощью языка глухих, с помощью жестовой речи. Я стараюсь, чтобы они научились чётко и понятно выражать свои мысли. Во время приёма пищи слежу, чтобы ребята ели красиво, не мешали друг другу и окружающим.
Помогает ли Е.А. Роденко в работе то обстоятельство, что она сама в течение долгих лет была воспитанницей дома-интерната?
— Я прекрасно пониманию специфику данной инвалидности: глухота с ослабленным слухом. У меня самой та же самая инвалидность, что и у большинства моих воспитанников, а у одного мальчика ситуация ещё более тяжёлая. Но, кроме патологии зрения и слуха, у детей присутствуют и проблемы с развитием головного мозга.
В данном случае речь не может идти об освоении стандартной школьной программы. Задача воспитателей и педагогов заключается в развитии социально-бытовых и коммуникативных навыков, а также адекватных представлений детей об окружающем мире. Например, я показываю своим мальчишкам реальную чашку. Потом показываю им картинку (фотографию) с изображением чашки, знакомлю их с жестом, представляющим чашку на языке глухих.
На бумаге я крупным шрифтом пишу «ЧАШКА». А для слепоглухого мальчика пишу это же слово рельефно-точечным (брайлевским) шрифтом. Им я тоже владею.
— Слепоглухой мальчик понимает жесты языка глухих?
— Обычно слепоглухие люди могут освоить язык глухих, если это позволяют их интеллектуальные возможности. Но даже если мальчик и не сможет в совершенстве овладеть языком глухих, то он, как минимум, будет знать и понимать основные, наиболее распространённые и простые жесты. Это уже помогает в общении.
В работе воспитателя не существует мелочей. Я стремлюсь, чтобы мальчики соблюдали гигиену и умели самостоятельно провести гигиенические процедуры. После приёма пищи они должны поблагодарить работников столовой, убрать за собой посуду. Мы постоянно работаем с календарём. Я спрашиваю детей, какой сегодня день недели, какой месяц, какое время года. Также хотелось бы, чтобы они понимали, какой день недели был вчера, какой будет завтра. Также воспитатель работает с индивидуальным календарём.
— Что такое «индивидуальный календарь»?
— Так у нас называется индивидуальное расписание каждого воспитанника, где обозначены его занятия, посещения врачей, реабилитационные процедуры в течение недели и т.д. Ребёнок должен знать и понимать, что с ним происходит.
Провожу с детьми занятия в теплице. Они знакомятся с садовыми инструментами, учатся ухаживать за растениями. Я спрашиваю у воспитанников: «Для чего нужны грабли? Для чего нужен совок?» Если ребёнок может ответить на такие вопросы, то это расширяет его интеллектуальный горизонт. Занятия физкультурой с детьми провожу. Зимой они любят бегать по двору, играть в снежки. Мне тоже нравятся подвижные игры.
Ещё сопровождаю ребят в механическую мастерскую, где они приобретают навыки мелкой моторики. В последнее время мы занимались сбором шариковых ручек из различных деталей.
В группе вместе с Еленой Анатольевной работает ещё один воспитатель — Александр Викторович Жижин. Он тоже глухой, но обладает хорошим зрением. Е.А. Роденко подчёркивает, что, уходя домой после окончания рабочего дня, она всегда подробно рассказывает коллеге обо всех событиях и особенностях прошедшей смены. «Мы с Александром Викторовичем должны работать «в связке», дополнять и понимать друг друга. Тогда учебный и воспитательный процесс будет идти успешно».
Эти люди учат смирению и помогают ценить жизнь
Мне было интересно побеседовать с человеком, которая помогла пообщаться с Алёной Капустян и Еленой Роденко. Ирина Евгеньевна Соколова работает в доме-интернате с 2010 года. Сюда она пришла после окончания Московского государственного педагогического университета.
— Ещё в школьные годы меня заинтересовал жестовый язык. Это яркий, образный, экспрессивный, темпераментный язык, способный передавать самые разные мысли и чувства. Он успешно применяется и для передачи бытовой информации, и для художественного творчества. На языке жестов можно и в любви объясняться, и лекции по ядерной физике читать.
И.Е. Соколова училась на кафедре сурдологии факультета специальной педагогики. Она родом из Сергиева Посада. Поэтому и пришла мысль начать работать не просто с глухими, а со слепоглухими.
— Эти люди — дети и взрослые — учат нас христианскому смирению, помогают ценить жизнь, радоваться тому, что есть. Работая здесь, начинаешь радоваться своим собственным интеллектуальным, физическим и духовным возможностям, а не воспринимать их как что-то само собой разумеющееся. У меня сложная работа, но она приносит большое моральное удовлетворение.
— В чём состоит специфика работы психолога в доме-интернате слепоглухих?
— Многие наши воспитанники не могут самостоятельно рассказать о проблемах, которые их волнуют. Поэтому психологу бывает непросто оценить сложившуюся ситуацию и принять правильное решение.
Однажды к Соколовой обратились воспитатели смешанной группы, где находились десятилетний незрячий мальчик с ослабленным слухом и девятилетняя девочка с такой же патологией. Мальчик постоянно проявлял агрессию по отношению к девочке: кусал и щипал её. В отношениях с другими детьми он вёл себя нормально. У сотрудников дома-интерната возникла идея разделить детей, разместить их в разных группах, чтобы пресечь неадекватное поведение «маленького хулигана».
— Я понаблюдала за этим мальчиком, пообщалась с ним и пришла к выводу, что этих детей не нужно разлучать. В поведении ребёнка не было злого умысла. Наоборот, его щипки и укусы были своеобразной формой симпатии к девочке. Мальчик не знал другого способа, чтобы проявить свой интерес.
Ирина Евгеньевна разработала специальную игровую программу, которая должна была помочь мальчику научиться общаться со своей подружкой. «Я много говорила с этим мальчиком, терпеливо объясняла ему, что нельзя никого кусать и щипать, так как это приносит боль другим людям, — рассказывает И.Е. Соколова. — Мы вовлекали мальчика и девочку в совместные игры, в том числе с мячом. Таким образом, он начал понимать, что гораздо интереснее вместе играть, а не кусаться и щипаться… Но это ещё не всё. У девочки ДЦП, она плохо ходит.
А мальчик — крепкий, физически хорошо развитый. Я решила дать ему постоянное задание: сопровождать подружку в столовую и обратно, а также помогать ей на прогулках. И сейчас он с удовольствием это делает. Он уже не кусается, не щипается. А наоборот, выступает в роли верного «телохранителя».
— Часто ли происходят подобные ситуации в жизни психолога?
— Мне, как и другим сотрудникам дома-интерната, регулярно приходится сталкиваться с неадекватным поведением некоторых детей. Если дети поссорились или даже подрались, то это, по сути, нормальная ситуация и для здоровых детей, и для детей-инвалидов. Активного вмешательства взрослых здесь не требуется. Достаточно просто слегка пожурить шалунов. Сложные ситуации возникают, когда кто-то из детей постоянно проявляет агрессию или ведёт себя истерично. В этом случае мы стараемся не ругать детей, не наказывать их, а выявить причину неадекватного поведения.
У И.Е. Соколовой накоплен большой опыт работы с детьми-аутистами. Истеричное поведение таких детей связано не с их избалованностью и «распущенностью», как думают некоторые взрослые, а с отсутствием средств и навыков межличностной коммуникации. Ребёнок не может выразить свои желания (например, чувство голода, жажды, страха, усталости) ни словами, ни жестами. Поэтому единственным доступным ему способом остаётся истерика.
— Если найти подход к ребёнку-аутисту (а это бывает непросто, учитывая патологию зрения и слуха), то в его поведении могут произойти существенные положительные перемены. Некоторые дети, не владеющие навыками речи, учатся выражать свои мысли через картинки или предметы-символы. Например, ребёнок показывает на ложку, и тем самым заявляет о чувстве голода. Он берёт чашку, сообщая о желании пить… Мы работаем не только с реальными предметами, но и с тактильными картинками, положительно зарекомендовавшими себя в коммуникации со слепоглухими детьми-аутистами.
