Академик РАН А.Ф. Бровкина: «От «Дискуссионных вопросов» всегда ждешь чего-то необычного»
На крупных форумах, таких как «Белые ночи», собирается огромное количество участников. С одно стороны, это хорошо, можно увидеть многих коллег, плохо, потому что «размываются» темы и возникает элемент «крат-кого энциклопедического образования». А доктор, базирующий свои знания только на энциклопедических сведениях, будет плохим доктором, неспособным смотреть вглубь проблемы. Первые два докладчика сделали хороший обзор литературы, ссылаясь на зарубежных авторов, а наших авторов — нет. Я говорю «обзор литературы», но он сделан на очень высоком уровне, представлены новейшие концепции, по некоторым можно спорить, и это понятно, потому что проблемы чрезвычайно сложные и до истины добраться очень непросто. Владимир Витальевич Страхов — молодец, большая умница, он заставляет слушать и слышать. У него был прекрасный учитель — профессор М.С. Ремезов, заведующий кафедрой Ярославского медицинского института. На конференции «Дискуссионные вопросы офтальмологии» организаторы предлагают по-настоящему злободневные темы, приглашают разных экспертов, остроумно увязывают между собой, на первый взгляд, «несвязуемые» темы. Так что здесь всегда ждешь чего-то необычного. — Как Вы считаете, насколько хватит фантазии организаторов? — Пока будут Сергей Эдуардович и Валерий Петрович, тем для конференций хватит. Такие ученые не часто рождаются, к сожалению. Я обожаю этих мужчин. — Почему не приглашают западных экспертов? — А зачем они нужны? Их и так достаточно цитируют. Когда к нам приезжают западные коллеги, они смотрят на нас, как на медведей. Они нас все время поучают, хотя их доклады по своему содержанию больше рассчитаны на студентов 6-го курса, интернов. При этом они всегда смотрели на нас сверху вниз, буквально «вещали» с трибуны. А при желании их легко можно загнать в угол. Порой слушать их просто стыдно. — Возможно, на Западе принят именно такой способ подачи материала? — В таком случае нам-то они зачем? Пусть своих учат. У нас свой стиль, свои требования. — Вы недавно были в Копенгагене, узнали что-то новое для себя? — Да, ничего. Тоска смертная, «дудят» одно и то же. Меня порадовала Людмила Петровна Догадова из Владивостока, я иду в зал, она поймала меня и говорит: «Представляете, я заплатила 30 евро за курсы по офтальмоонкологии, слушала-слушала и поняла, что Алевтина Федоровна бесплатно расскажет куда больше». То есть — полный примитив, все старое, нового почти ничего нет, хотя были интересные и познавательные доклады. Надо сказать, что в науке скачков не бывает, но можно и уже известные данные представить немного в другом ракурсе, добавить что-то новое. А когда один докладчик из конференции в конференцию выходит с одними и теми же слайдами и повторяет слово в слово свои выступления — скучно. Правда, и у нас есть профессора, которые с одним докладом ездят по разным городам. — Алевтина Федоровна, Вы еще ни разу не выступали в качестве эксперта. — А темы не мои. Выступать надо по темам, которые хорошо знаешь. А выйти на трибуну и плыть… — Представить Алевтину Федоровну «плывущей» сложно… — Я многого не знаю в офтальмологии. — Можно ли в офтальмоонкологии ожидать прорыва? — Можно. В последнее время много говорят о генетике. Наверное, ученые-генетики посмеиваются над офтальмологами и представителями других медицинских специальностей. Конечно, мы знаем генетику на примитивном уровне. Мне довелось на сессии Академии наук послушать доклад академика Михаила Александровича Пальцева. Эрудит, патофизиолог по образованию, прекрасно знает генетику. Он сказал, что XX век — век генетики, когда был сделан прорыв в определении генома человека. Но истинных обусловленных генетически заболеваний не так много, а в теперешний, XXI век, идет эпигенетика. В чем отличия между истинной генетикой и эпигенетикой? При истинном генетическом заболевании человек рождается с нарушенным геном или с его отсутствием. Эпигенетика изучает не органические, а функциональные нарушения того или иного гена или группы генов, возникающие в процессе жизни человека. Факторов риска много: стресс, травмы, инфекционные заболевания, возрастные аспекты. Если выделено функциональное нарушение известного гена, можно работать над тем, чтобы добавить направленный, целевой или, как говорят, «таргетный» препарат, который будет активизировать функцию этого гена. Сейчас идет апробация нескольких таких препаратов, направленных на восстановление функции нарушенных генов, в частности, при раке яичника у женщин, при кожной меланоме. Вводятся в ген моноклональные антитела — специальные белковые молекулы — и ведется наблюдение за изменением функции больного гена. О результатах говорить пока рано, исследование очень дорогое, но считается, что это будет прорывом в нашем веке. Медицина XXI века — превентивная и персонализированная медицина. Выявлять заболевание необходимо на ранних стадиях. Превентивная медицина призвана распознавать эпигенетическое нарушение и воздействовать на эту функцию, пока заболевание не развилось. Но эти направления требуют больших денежных вложений. |
Профессор М.М. Бикбов: «Нерешенные проблемы заставляют нас двигаться вперед»
![]() |
Профессор А.А. Рябцева: «Поражает систематичность и новизна докладов»
![]() |
Профессор Е.Е. Гришина: «Я всегда нахожу для себя много интересного и полезного»
![]() |
Материал подготовила Лариса Тумар
Фото Сергея Тумара