— Этих негативных последствий удалось избежать?
— К моей радости, да. У нас состоялся разговор и с девушкой, и с её матерью. Они поняли, что все действия врачей направлены только на их благо. Хотя операция и не была проведена, при выписке из больницы пациентка поблагодарила наших медиков за чуткое, внимательное отношение. А её мать даже произнесла примечательную фразу: «Я рада, что у нас ещё остались настоящие врачи!»
Об этой девушке я хочу рассказать ещё и потому, что она не теряет духа из-за своей тяжёлой болезни. Более того, при регулярных медицинских осмотрах она всегда говорит, что стала видеть лучше, хотя по данным объективного контроля этого не происходит. Состояние ее глаз, к сожалению, делает невозможным улучшение зрительных функций. Задача состоит в том, чтобы сохранить имеющийся остаток зрения на долгие годы.
— Может быть, девушка просто хочет сказать врачам что-то приятное. Поэтому она и заявляет, что стала видеть лучше, хотя это не так…
— Думаю, что дело не только в желании сказать врачам что-то приятное. Просто в её характере чувствуется неистребимый оптимизм.
— Наш разговор постоянно возвращается к теме оптимизма.
— Это не случайно! Оптимизм — краеугольный камень реабилитации. В том числе реабилитации инвалидов по зрению. В настоящее время отношение государства и общества к людям с инвалидностью стало лучше. Много говорят о создании доступной среды. И это не просто разговоры! Предпринимаются конкретные меры по организации комфортного городского пространства.
В Москве на улицах появилась тактильная плитка. Государство оказывает поддержку специальным библиотекам для слепых и слабовидящих. Ведётся издание аудиокниг и литературы по системе Брайля. В последние годы улучшается снабжение инвалидов по зрению специальными техническими средствами, которые можно бесплатно получить в рамках ИПР (индивидуальной программы реабилитации). Но многое зависит и от самого человека, от его жизненной позиции.
Я бы хотел затронуть ещё одну тему. Огромную роль в реабилитации инвалидов играет семья. Некоторые задачи не могут решить ни врачи, ни государство. Как известно, семейное счастье нельзя выписать по рецепту! С помощью родственников, близких людей гораздо легче справиться с самыми тяжёлыми недугами.
— А если у человека нет семьи?
— В любом случае людям с инвалидностью требуется внимание, интерес к их судьбе. Большую помощь могут оказать местные организации Всероссийского общества слепых (ВОС), другие общественные организации, соседи, знакомые…
— Сергей Эдуардович, хотелось бы использовать нашу беседу, чтобы поднять вопросы, интересующие наших читателей — инвалидов по зрению. Не сек-рет, что многие жители регионов России, страдающие тяжёлыми офтальмологическими заболеваниями, хотели бы получить медицинскую помощь в Москве, в том числе в Институте, который Вы возглавляете. Но пациенты часто жалуются на трудности в получении квот на оказание высокотехнологичной медицинской помощи и другие бюрократические препоны. Что Вы думаете об этой проблеме? Не устарела ли сама система квот? Как сделать высокотехнологичную медицинскую помощь доступной для широких слоёв населения в различных регионах страны?
— Откровенно говоря, мне, вообще, не понятен термин «высокотехнологичная медицинская помощь». Это бюрократическое словообразование, не отражающее суть явления. На самом деле любая медицинская помощь, которую получает пациент во всех регионах страны и во всех медицинских учреждениях, должна быть высокотехнологичной, то есть соответствовать последним достижениям медицинской науки.
В настоящее время в качестве «высокотехнологичной медицинской помощи» обозначены сложные, дорогостоящие операции, в том числе офтальмологические. Не устарела ли эта система? Она безнадёжно устарела и не соответствует реалиям сегодняшнего дня.
Мне думается, что любая медицинская помощь должна оказываться в рамках обязательного и добровольного медицинского страхования. Почему перед пациентом, который оказался в трудной жизненной ситуации, надо ставить дополнительные бюрократические барьеры, вынуждать его получать какие-то квоты?..
Что касается желания пациентов обязательно пройти лечение в Москве и других крупных городах… Конечно, федеральные медицинские центры пользуются особым доверием наших сограждан. Это совершенно естественно. Но и во многих других региональных клиниках офтальмологическая помощь оказывается на достойном уровне.
Я бы разделил Ваш вопрос на две части. В сфере клинической помощи в нашей стране за последние годы произошли значительные перемены. Ситуация существенно улучшилась. Главная болевая точка на сегодняшний день — это поликлиники. Очевидно, что для организации офтальмологической помощи работа глазных врачей в районных и городских поликлиниках имеет огромное значение.
Во многих провинциальных поликлиниках врачей не хватает. Есть проблемы и с оборудованием. Устарели нормативы, определяющие занятость врачей и среднего медицинского персонала. У медиков просто не хватает времени, чтобы уделить внимание каждому пациенту, провести с ним разъяснительную работу.
— Каким образом можно улучшить эту ситуацию?
— Возможно, региональным департаментам здравоохранения и Минздраву РФ необходимо разработать систему анализа положения дел в каждом регионе. Очевидно, что уровень оплаты труда врачей и медицинских сестёр в муниципальных медицинских учреждениях должен быть не ниже, чем в частных клиниках.
С другой стороны, пациентам тоже нужно избавляться от предрассудков. Далеко не все заболевания требуют лечения в федеральных медицинских центрах. Достойное медицинское обслуживание можно получить и по месту жительства, в районных и городских больницах, но пациенты всё равно стремятся попасть в Москву.
Часто необоснованные надежды возлагаются на зарубежное лечение. Скажу об этом как практикующий врач. Нередко пациенты после консультаций, которые я провожу, спрашивают меня: «Сергей Эдуардович, может быть, Вы порекомендуете мне поехать в Германию или в Америку?» Подобные вопросы задают состоятельные люди, которые могут позволить себе оплатить необходимые расходы.
Я всегда отвечаю отрицательно. Эту тему не нужно политизировать. Разумеется, каждый пациент вправе сам определять, где он хочет лечиться. Но я не вижу причин, по которым пациентам с офтальмологическими проблемами необходимо отправляться за рубеж. При любом заболевании, даже самом тяжёлом, помощь может быть оказана в нашей стране.
— При каких офтальмологических заболеваниях Вы бы рекомендовали пройти лечение в Институте глазных болезней, который Вы возглавляете?
— У нас ежегодно проходят от пяти до шести тысяч стационарных операций и от пяти до шести тысяч амбулаторных хирургических вмешательств. Мы проводим операции при катаракте, глаукоме, косоглазии, занимаемся кератопластикой. Институт имеет большой опыт в сфере витреоретинальной хирургии. Также осуществляем сквозную и послойную пересадку роговицы, делаем операции на орбите и слёзных путях.
Стационар Института глазных болезней состоит из 180 коек. И хотя в настоящее время в мировой офтальмологии наблюдается тенденция к сокращению коечного фонда, мы по этому пути не пойдём.
Коечный фонд обязательно будет сохранён! Во-первых, он нужен нашим пациентам. Многие из них приехали из дальних регионов России. Далеко не все имеют возможность получить надлежащий уход в домашних условиях… Во-вторых, наше учреждение — не обычная клиника, а научно-исследовательский Институт. Для научных сотрудников принципиально важно вести наблюдения за пациентами в стационарных условиях.
Наш Институт был создан в 1973 году. В прошлом году его сорокалетие широко отмечалось российской и международной медицинской общественностью. За эти годы и десятилетия наши сотрудники добились признания и уважения среди коллег и пациентов. Но я бы не стал кому-либо рекомендовать лечиться именно у нас… Этот вопрос каждый пациент может и должен решать самостоятельно.
— Как известно, пациент должен быть союзником врача, ведущего борьбу за его здоровье… Но это происходит не всегда. Офтальмологические пациенты нередко не выполняют рекомендации врачей, не соблюдают режим дня, график приёма медикаментов. Каким образом, на Ваш взгляд, можно справиться с этой проблемой, повысить комплаентность пациентов?
— Универсального ответа на этот вопрос не существует. Проблема комплаентности является комплексной. Её надо рассматривать применительно к каждой конкретной группе пациентов и к каждому конкретному заболеванию. Значительную часть офтальмологических пациентов составляют пожилые люди. В престарелом возрасте нередко ослаблено внимание, усиливается забывчивость. Пациент может неверно понять указания врача или просто забыть принять таблетки, закапать капли…
В нашей беседе я уже упоминал о том, что крепкий семейный тыл способствует процессу лечения и реабилитации. Если близкие люди помогут пожилому человеку соблюдать график приёма лекарств, режим дня, то усилия врачей будут более эффективными.
При некоторых заболеваниях проблема комплаентности стоит особенно остро, например, при глаукоме.