Профессор становится основателем клиники
— Когда Вы переехали в Орел, то сразу решили стать руководителем частного медицинского центра?
— Такие планы были у нас с супругой изначально. В Благовещенске у меня уже был опыт частной медицинской практики. А в Орле хотелось создать полноценный офтальмологический центр. В 2005 году клиника была открыта. Сейчас у нас за плечами более десяти лет успешной работы.
— Давайте представим деятельность Вашей клиники более подробно.
— Коллектив у нас небольшой, всего двенадцать человек, включая технический и вспомогательных персонал. В клинике работают четыре врача-офтальмолога. У нас имеется оборудованная операционная. Ежегодно проводится около 500 хирургических вмешательств и более 300 лазерных вмешательств.
В основном операции проводятся по поводу катаракты. Также осуществляются операции при глаукоме (в том числе с различными дренажами), операции по поводу косоглазия, операции на веках и т.д. Мы предлагаем различные аппаратные методы лечения, в том числе при глаукоме, косоглазии, амблиопии, различных заболеваниях сетчатки и зрительного нерва.
Клиника осуществляет самые разнообразные лазерные вмешательства: лазертрабекулопластику, лазертрабекулопунктуру, лазерную активацию трабекулы, транссклеральную лазерную циклокоагуляцию при глаукоме, лазеркоагуляцию при периферических и центральных дистрофиях сетчатки, панретинальную лазеркоагуляцию при диабете, лазерную дисцизию вторичной катаракты и т.д.
Наша клиника никогда не стремилась и не стремится предложить пациентам все виды хирургических вмешательств, весь спектр возможных офтальмологических услуг.
В этом просто нет необходимости! Если какое-то обследование или какую-то операцию невозможно провести в нашей клинике, то пациент получит исчерпывающую информацию о том, где ему могут помочь. Именно наша клиника еще в 2005 году впервые в городе Орле стала проводить операции по факоэмульсификации катаракты. Мы успешно осуществляем лазерное лечение офтальмологических осложнений при диабете.
У нас имеется все необходимое оборудование для успешной работы, в том числе оптический когерентный томограф, современный периметр для статической и кинетической периметрии, автокераторефрактометр, пневмотонометр, А/В скан для ультразвуковых исследований, бесконтактный биометр для точнейшего расчета всех видов интраокулярных линз, лазеры и т.д. Операционная оснащена современными операционными микроскопами, факоэмульсификатором, стерилизационным оборудованием и инструментами и т.д.
В операционной
— Сергей Николаевич, не секрет, что пациенты нередко обращаются к врачам, находясь в тяжелом, порой депрессивном, психологическом состоянии. Некоторые люди изначально испытывают предрассудки по отношению к медицинскому персоналу. У Вас случались конфликты или какие-то недоразумения с пациентами?
— Недоразумения случаются крайне редко, не говоря уже о конфликтных ситуациях. Я всегда большое внимание уделял психологическому контакту с пациентами. Для меня важно, чтобы в клинике царила доброжелательная обстановка. И пациенты это чувствуют.
За все десять лет существования клиники у нас случился только один серьезный конфликт с пациентом. Речь шла о пожилом мужчине, у которого катаракта сочеталась с возрастной макулярной дегенерацией (ВМД). Он к нам обратился, чтобы провести операцию по поводу катаракты. Операции на обоих глазах ему были проведены. И они прошли успешно!
Но совершенно очевидно, что операция по поводу катаракты не может устранить другое заболевание — ВМД. Чтобы понять и осознать этот факт не нужно быть врачом. Для этого достаточно обычной человеческой логики. Даже если операция по удалению катаракты проходит успешно, то ВМД, к огромному сожалению, может продолжать прогрессировать, и зрение у человека ухудшается.
— Чем именно был недоволен этот пациент?
— Сразу после операции он всем был доволен. Но прошло полтора года после проведения двух операций. Из-за ВМД зрение мужчины ухудшилось, и ему пришла в голову мысль, что он слепнет именно из-за операций по поводу катаракты.
Он стал писать жалобы в различные инстанции, в том числе в Министерство здравоохранения РФ, в прокуратуру. Но у нас имелись все документы, что действия медперсонала были совершенно верными. Этот человек прекрасно знал, что у него имеется ВМД.
Парадоксальность ситуации заключается в том, что этому пациенту надо было бы не жаловаться, а, наоборот, быть благодарным медикам. ВМД, как правило, не ведет к полной слепоте. Периферийное зрение у людей остается: это помогает им и в ориентации в пространстве, и в бытовых делах…
А катаракта, если ее не удалить, может привести к полной слепоте. Если бы мы не удалили этому недовольному мужчине катаракту, то он бы сейчас был полностью слепым. Но он этого, к сожалению, не понял!
О науке, семье, приеме пациентов, свободном времени и любимых местах Орловщины
— Вы не только руководите клиникой, но и продолжаете уделять много времени научной работе.
— В науке меня, в первую очередь, продолжает интересовать глаукома, эффективность различных препаратов, которые применяются при ее лечении. В последние годы происходит разработка препаратов с нейропротекторным эффектом. Это очень интересная научная тема. Особенно меня интересует оценка антиапаптозной активности различных лекарственных средств.
— А что означает выражение «антиапаптозная активность»?
— Речь идет о том, в какой мере тот или иной препарат «запрограммирован» на предотвращение гибели ганглиозных клеток сетчатки. Развитие атрофии зрительного нерва при глаукоме происходит в связи с запуском механизма запрограммированной гибели ганглиозных клеток — апоптоза.
Этот механизм универсален и для растений, и для животных. Недавно в нашей клинике был проведен эксперимент, в котором участвовали коллеги из Академии сельскохозяйственных наук. Мы исследовали влияние различных медикаментов на развитие «механизма апаптоза».
Для этого использовали модель апоптоза, возникающего на определенном этапе развития растения. Его поливали раствором с добавлением различных препаратов, предположительно обладающих анти-апоптозной активностью.
Кафедра специализированных хирургических дисциплин ОГУ
— И какие результаты дал этот эксперимент?
— Мы в определенные временные промежутки исследовали ДНК с помощью полимеразной цепной реакции (ПЦР). Маркером апоптоза являлся распад ДНК клетки. На примере растений можно было проследить, как препарат влияет на время появления распада ДНК в клетке. Таким образом, можно получить объективные данные об эффективности антиглаукомных препаратов.
— Как Вы оцениваете развитие отечественной и мировой офтальмологии за последние годы и десятилетия? Какие открытия, какие исследования Вы считаете наиболее перспективными? Что принесло нашей области медицины наибольший практический эффект?
— Мне думается, одно из главных открытий за последние двадцать лет — это появление оптической когерентной томографии. В последние десять лет активное развитие получили фемтосекундные лазеры, которые применяются и для операций по поводу катаракты, и для операций, связанных с аномалиями рефракции.
Отвечая на Ваш вопрос, нельзя не упомянуть о выдающихся достижениях витреоретинальной хирургии. Наша клиника не занимается этим направлением, но как ученого-офтальмолога оно меня, конечно же, интересует.
В последние годы большие успехи были достигнуты в лазерных методах лечения различных заболеваний, в частности, глаукомы и патологии сетчатки.
— Многие родители стремятся к тому, чтобы их дети стали продолжателями их дела. У Вас и Вашей супруги Натальи эта мечта воплотилась в жизнь.
— Я не могу сказать, что мы с Наташей мечтали о том, чтобы наши сыновья стали врачами. Все получилось как-то само собой… Но, наверное, наш пример на них подействовал. Они видели, что для нас, их родителей, медицина является главным делом жизни, и работой, и хобби. Оба сына стали врачами-офтальмологами.
Младший сын, Александр, защитил кандидатскую диссертацию по офтальмологии, стал доцентом. Он является главным врачом нашей клиники и преподает в медицинском институте Орловского государственного университета. Его жена Ирина — врач-психиатр. Они растят дочку Машеньку. Ей уже шесть лет.
Старший сын, Роман, вместе со своей семьей живет в Краснодаре. Его жена Лариса — тоже врач-офтальмолог. Она кандидат медицинских наук, работает в Краснодарском филиале МНТК и одновременно доцентом на кафедре офтальмологии Кубанского медицинского университета. Они воспитывают внука Никиту, которому тоже шесть лет, как и нашей внучке Маше.
Сын в настоящее время занимается бизнесом, который не связан с медициной. Я надеюсь, что этот уход из медицины — явление временное.
