Главы из книги
«Учитель»
Большунов Андрей Валентинович
ФГБУ «НИИГБ» РАМН
«Учитель — наставник; преподаватель; профессор; обучатель»
В. Даль. Толковый словарь
Если следовать толкованию этого термина буквально, то учителей в моей профессии было несколько. И, в первую очередь, с великим уважением я вспоминаю мою маму, Ларису Петровну Бахолдину, врача в третьем поколении, Врача с большой буквы, обожаемую пациентами и коллегами. В начале 70-х она была одной из первых, кто «с боями» внедрял принципы микрохирургии глаза в одном из отдаленных регионов нашей страны. Кстати, постигать азы микрохирургической техники она приезжала в Москву, в только что созданный тогда, в начале семидесятых, ВНИИ глазных болезней Минздрава СССР, руководимый М.М. Красновым. Еще будучи студентом, приезжая к родителям на каникулы, я ассистировал ей на операциях. Это она постоянно и ненавязчиво рассказывала мне о своей замечательной специальности — офтальмологии и о ее преимуществах перед другими хирургическими дисциплинами.
«Посвящение. Михаил Михайлович Краснов в воспоминаниях». Настоящее издание посвящено выдающемуся ученому-офтальмологу, академику М.М. Краснову и объединяет воспоминания его учеников и сотрудников, долгое время работавших вместе с ним. Михаил Михайлович Краснов — великолепный клиницист, виртуозный микрохирург, прекрасный оратор, основатель ряда новых научных направлений, признанных за рубежом, М.М. Краснов до сих пор по праву является олицетворением успехов отечественной офтальмологии. Говоря о М.М. Краснове, хочется вспомнить один из афоризмов Гиппократа, который гласит: «Первое же и самое главное условие для тех, кто хочет овладеть талантом медицины, — есть врожденный талант; без него не будет никакого успеха в науке. Если врожденному таланту человека, с самых молодых лет, будет дано хорошее направление и образование в известной школе, то такой человек приобретет хорошие в медицине познания...» Символично, что книга «Посвящение» увидит свет именно в год 40-летнего юбилея НИИ глазных болезней РАМН, который был создан в 1973 году по инициативе М.М. Краснова и которым он бессменно руководил в течение почти 30 лет. Естественно, что суть воспоминаний и оценка событий во многом зависела от индивидуального восприятия личности М.М. Краснова каждым из авторов. Более того, не исключено, что знакомство с представленными воспоминаниями позволит читателю составить собственное мнение об этом талантливом человеке. Академик РАМН, профессор С.Э. Аветисов |
Я преклоняю колени перед другим моим Учителем — доцентом кафедры глазных болезней 1-го МОЛГМИ им. И.М. Сеченова Георгием Анатольевичем Соколовским, человеком высочайшей порядочности, доброты, интеллигентности и эрудиции, обладающим энциклопедической памятью, увлекающимся и интересующимся, как сейчас говорят, всеми инновациями и вместе с тем жутко неорганизованным, что касается самого себя (он так и не защитил докторскую, хотя мог сделать это тысячу раз). Он любил молодежь и ко всем обращался исключительно на «вы». Молодежь обожала его. Будучи прекрасным микрохирургом, не поучая с назидательностью мэтра, он давал дельные практические советы, для всех находил время и делал все честно, открыто и бескорыстно. Между собой мы, молодые коллеги, называли его «последним из могикан». Спасибо Вам, дорогой Георгий Анатольевич, за то, что научили нас быть порядочными и честными, за то, что научили нас любить свое Дело, свою Профессию! Светлая Вам память!
Так уж сложилась моя офтальмологическая биография, что в силу вполне объективных причин в моем профессиональном образовании отсутствовали классические этапы в виде интернатуры, ординатуры и аспирантуры. Как-то один из моих друзей и коллег пошутил: «А профессор Большунов-то у нас — не офтальмолог». Приходилось самообразовываться. Благо желание и возможности такие были, а главное, были люди, которые независимо от их высоких должностей и регалий, готовы были щедро поделиться своими знаниями и опытом.
Профессор Олег Васильевич Груша. Всегда приветливый невероятно, и я бы даже сказал, патологически вежливый, с длинными чувственными и тонкими пальцами пианиста, он даже в цивильной одежде выглядел стерильно чистым. Моим вторым после лазеров хобби в офтальмологии были кожно-пластические операции на веках. Здесь Олег Васильевич был для меня Богом. Я много раз ассистировал ему. При этом, если я делал что-то не так, он никогда грубо не одергивал, а тем более, не кричал и не ругался, как это часто бывает среди маститых хирургов в большой хирургии. Он не оперировал, скорее это было похоже на игру на скрипке. При этом он объяснял каждое свое движение или действо, ничего не скрывая, никакого «ноу-хау». Дорогой Олег Васильевич, спасибо Вам за Ваше щедрое наставничество. Светлая Вам память!
Аркадий Александрович Каспаров. Я впервые встретился с ним, будучи членом научного студенческого офтальмологического кружка, на 3-м курсе института. Тогда, на кафедре, возглавляемой профессором В.Н. Архангельским, он был самым молодым (ему было всего около 34-35 лет) и единственным доктором наук. Вначале он показался мне не по возрасту важным и даже каким-то великим и недосягаемым, суровым и строгим. Но потом я быстро понял, что величие и недосягаемость — это как бы такая игра, своего рода «театр одного актера». На самом деле А.А. Каспаров оказался добрейшей души человеком, очень контактным, доступным и высоко эрудированным и, что особенно важно, высоко эрудированным в профессии. Будучи хирургом высочайшего класса, выполняя сложнейшие операции по пересадке роговицы, Аркадий Александрович принимал самое живое и непосредственное участие в достаточно непростых, порой даже пионерских экспериментах моей кандидатской диссертации. При этом он «подкидывал» оригинальные идеи и нестандартные пути решения сложных задач. Именно Каспаров научил меня тщательно и детально планировать и скрупулезно проводить эксперимент, а потом объективно и с высокой степенью достоверности анализировать полученные результаты. Как сейчас принято говорить, он был играющим тренером. Таким образом, научным руководителем моей первой диссертации фактически был Аркадий Александрович. Но это уже другая история. Огромное спасибо Вам, Учитель!
Я мог бы еще продолжить список моих учителей. Все они замечательные Люди и настоящие Профессионалы. Низкий поклон всем им!
Он любил повторять: «Я женат на офтальмологии»
Ну, а что же Краснов М.М., с которым мне, как одному из первых научных сотрудников только что созданного в начале семидесятых Всесоюзного НИИ глазных болезней Минздрава СССР, с первого дня его существования довелось работать неполных 40 лет? Могу ли я называть этого, без всяких преувеличений, великого и талантливейшего Ученого-офтальмолога XX века таким, ко многому обязывающим, Именем, я подчеркиваю — Именем, — Учитель? Напомню по В. Далю, «учитель — наставник, обучатель, преподаватель». Этот вопрос я часто задавал себе, когда с ним работал, задаю себе его и теперь. К сожалению, до сих пор не могу на него ответить однозначно. Да, кстати, я никогда ни от кого из коллег не слышал, чтобы Краснова называли «мой Учитель». В коллективе коллеги называли его по-разному, в зависимости от политической обстановки (да-да, не смейтесь, именно от политической обстановки): «М.М.» — в 70-е годы, «шеф» — в 80-е и, наконец, «директор» или просто «Краснов» — все последующие. М.М. был беспартийным, что в те годы было исключением. Директор крупного научно-производственного объединения (а именно таким был наш НИИГБ, объединенный с клиникой и кафедрой глазных болезней 1-го МОЛГМИ) обязан был быть членом КПСС. Коллеги из других (особенно — не медицинских) академических институтов, с которыми мы сотрудничали, просто не верили в это. Но, действительно, так именно оно и было. Краснов никогда не лез, если так можно выразиться, в политику. В то же время, будучи главным консультантом Кремлевской больницы, он был лечащим врачом не только всей политической верхушки СССР и их семей, но и руководителей стран социалистического лагеря. Может быть, именно это помогло ему в предолимпийские годы начать строительство высотного здания нашего института, да еще в пределах Садового кольца.
Однако вернемся к теме нашего повествования. Михаил Михайлович был человеком сложным и закрытым. Это был своего рода айсберг. Поэтому писать о нем совсем не просто. Он сам лично никого и никогда не хвалил, не ругал и за все те годы, что я с ним работал, никого не уволил. Правда, меня лично он пытался уволить дважды, когда я, находясь в загранкомандировке, попросил разрешения продлить срок пребывания для завершения совместных с зарубежными коллегами исследований. В ответ я получил факс, в котором в категоричной форме было сказано, что, если я немедленно не вернусь, будет решаться вопрос о моем дальнейшем пребывании в институте. И, что важно, факс был подписан не Красновым, а одним из его замов. Тогда коллеги даже пошутили: «Может позвонить М.С. Горбачеву?» В другой раз о необходимости увольнения «по собственному желанию» за опоздание из загранкомандировки сообщил мне начальник отдела кадров.
