К.м.н., полковник медицинской службы в отставке, врач-офтальмолог диагностического отделения ГКБ им. С.П. Боткина (г. Москва) С.А. Игнатьев:
Приезд в Питер — это возвращение к себе домой
— Сергей Александрович, с какими впечатлениями Вы возвращаетесь в Москву после завершения конгресса «Белые ночи»?
— Для меня каждый приезд в Питер — это возвращение к себе домой. Я ведь коренной ленинградец, хотя и живу сейчас в Москве. Здесь ходил в школу, здесь принял решение стать врачом, здесь окончил Военно-медицинскую академию.
И отец мой, Александр Николаевич Игнатьев, тоже окончил Военно-медицинскую академию, тоже был врачом-офтальмологом. Он получил диплом в 1943 году и сразу же отправился на фронт. Папа скончался в прошлом году, в возрасте 96 лет. Он всегда был для меня примером и в жизни, и в профессии. Находясь в Питере, в Ленинграде, не могу о нём не вспомнить.
Нынешний конгресс «Белые ночи» имеет для меня огромное личное значение. 1 июня завершается его работа. А 2 июня состоится празднование 40-летия окончания Военно-медицинской академии нашим курсом. Я получил диплом в 1978 году. Даже не верится, что уже 40 лет прошло! Так быстро время пролетело! Конечно, сейчас уже все мои сокурсники завершили военную службу. Я ушёл в запас в 2008 году. Но все мы, кому позволяет здоровье, продолжаем работать в гражданском здравоохранении. И военные врачи на хорошем счету!
— Вы регулярно приезжаете на конгресс «Белые ночи»?
— Да, в течение многих лет. Это связано и с профессиональными, и с личными причинами. Программа конгресса очень интересна и насыщенна. Кроме того, я глубоко уважаю и ценю профессора Ю.С. Астахова, знаю его много лет. Именно он стал инициатором и вдохновителем конгресса «Белые ночи» 24 года назад. И до сих пор Юрий Сергеевич принимает активное участие в подготовке и проведении этого мероприятия, ежегодно выступает с интересными докладами. Мне интересно и послушать его в пленарном зале, и пообщаться в неформальной обстановке.
Дружеское общение коллег — это тоже важная, неотъемлемая часть «Белых ночей». Приятно осознавать, что дело Ю.С. Астахова продолжает его сын, профессор Сергей Юрьевич Астахов.
— Какие доклады Вас наиболее заинтересовали?
— Конечно, меня как военного врача очень интересуют все темы, связанные с травмами глаза и преодолением их последствий. Интересуют вопросы диагностики заболеваний сетчатки, лечение глаукомы, возрастной макулодистрофии…
В последнее время я всё чаще задумываюсь о взаимодействии офтальмологов и геронтологов. Эта тема очень важна! Ведь значительная часть наших пациентов — это пожилые люди с множеством заболеваний. В силу возраста им часто бывает трудно дисциплинированно выполнять рекомендации врачей, регулярно закапывать капли и т.д. Далеко не всегда пожилой человек может быстро понять суть своего диагноза.
Я глубоко уверен в том, что в будущем России понадобится целая сеть многопрофильных, высокотехнологичных геронтологических центров. Именно в таких центрах, а не только в обычных поликлиниках и больницах, пожилые люди смогут получать квалифицированную медицинскую и психологическую помощь. И это продлит жизнь всем нам!
В последние годы и десятилетия офтальмология совершила рывок вперёд. Но далеко не всегда пожилые люди, да и другие категории пациентов, могут воспользоваться плодами научно-технического прогресса. Здравоохранению ещё не хватает комплексного подхода к лечению, включающего в себя и медицинскую, и психологическую, и социальную реабилитацию.
Порой пациенту необходимо не только поставить точный диагноз, но и помочь организовать сиделку. Ему требуется не только врач, но и социальный работник, психолог. Из-за недостатка времени врачам бывает трудно разобраться в обстоятельствах жизни конкретного человека.
Нередко пожилые пациенты говорят мне на приёме: «Доктор, у меня так много болезней. Я не знаю, какие из них лечить в первую очередь… У меня просто голова идёт кругом!» В последние годы в России появилась целая сеть современных перинатальных центров, в которых работают и врачи-офтальмологи. Это позволило значительно сократить младенческую и материнскую смертность. Думаю, что этот опыт можно использовать для создания сети клиник для людей «золотого возраста».
— На конгрессе «Белые ночи» поднималась тема специфических проблем пожилых людей?
— Программа была обширная, очень интересная и содержательная. Но именно эта тема, которая представляется мне очень актуальной, затронута не была.
— Сергей Александрович, в качестве военного врача Вы нередко выезжали в командировки на Северный Кавказ, имеете почётный статус «участника боевых действий». Не могли бы Вы вспомнить какой-то яркий эпизод из медицинской практики?
— О боевых действиях на Северном Кавказе мне трудно вспоминать, так как это очень горький, трагический этап в жизни нашей страны. Печально осознавать, что боевые действия шли на нашей территории, и с обеих сторон в них принимали участие граждане России. Но, разумеется, военные врачи, как и все остальные категории военнослужащих, достойно выполняли свой долг.
В 2001—2002 годах я 13 месяцев провёл в Косово, где размещался российский миротворческий контингент. Мы оказывали помощь не только нашим военным и гражданским специалистам, но и всем участникам конфликта: и албанцам, и сербам. Кроме того, к российским врачам охотно обращались и военнослужащие миссий НАТО, ОБСЕ, ООН. В Косово тогда находились представители самых разных структур.
Мне запомнился один случай, когда ко мне обратился майор полиции из Малайзии. Он служил в миссии ООН. Он несколько суток по каким-то причинам не менял контактные линзы. Образовалась гнойная язва роговицы. Он был госпитализирован в российском полевом госпитале, ему была оказана соответствующая помощь. Но в течение двух дней я наблюдал отрицательную динамику у этого пациента. И тогда я понял, что нужны решительные действия, чтобы избежать разрушения глаза.
К сожалению, у нас не было возможности провести ему операцию на месте. Я связался с медицинской миссией ООН и убедил их в жизненной необходимости срочно организовать самолёт, чтобы вывести пациента из Косово и прооперировать в солидной европейской клинике. Был организован частный самолёт, доставивший малазийского полицейского в Вену.
После успешной операции на роговице малазиец вернулся в Косово и продолжил полицейскую службу. После этого мы встречались с ним несколько раз. Он тепло благодарил меня не только за оказанную медицинскую помощь, но и за организационное содействие в его эвакуации в Вену. И я, и пациент были рады, что мы не упустили время. Операция прошла вовремя. При заболеваниях роговицы и ряде других офтальмологических патологий временной фактор имеет решающее значение.
Находясь в Косово, я понимал, что российские врачи не только выполняют свой долг, но представляют страну, несут флаг России. В прямом и переносном смысле. Это был важный личный и профессиональный опыт.
— Как Вы планируете отдохнуть в этом году?
— Я очень люблю Грецию, и материковую часть, и многочисленные острова. В этом году собираюсь на остров Крит, в прошлом году был на Корфу. И пляжи там замечательные, и культура древнейшая, и люди душевные.
Врач-офтальмолог Центральной районной больницы А.С. Усманова (г. Бахчисарай, Республика Крым) А.С. Усманова:
Мечты о Крыме воплотились в жизнь
— Асие Салимовна, мы беседуем с Вами в преддверии начала отпускного сезона. Вы приехали из региона, где многие наши читатели любят проводить отпуск. Крым — это самый молодой и, наверное, самый любимый регион России.
— На самом деле я живу в прекрасном, благодатном Крыму, где миллионы людей любят отдыхать, о котором миллионы людей мечтают. По национальности я — крымская татарка. И даже в названии этой национальности упоминается Крым. Наверное, это не случайно.
Вы знаете, что в 1944 году крымские татары были выселены из Крыма в Центральную Азию. Мои родители, так же как и я, родились в Узбекистане. Но в нашей семье жила мечта, жила надежда на возвращение в Крым. Эта мечта не была связана с какими-то материальными причинами… Крымские татары не стремились получить компенсацию за утраченную при депортации собственность или какие-то другие выгоды. Речь шла о тяге к корням, к своей земле, к национальной культуре.
Хотя в 1956 году крымские татары, как и все другие репрессированные при Сталине народы, были реабилитированы, у нас не было возможности вернуться на родину. Существовали негласные директивы, направленные на то, чтобы «не пускать татар в Крым». Людей не прописывали, не принимали на работу. Без прописки нельзя было найти работы. Без работы — получить прописку. Получался замкнутый круг.
Поэтому до конца восьмидесятых годов только единицам удалось вернуться в Крым. С 1989 года ситуация, к счастью, изменилась. Мечты о Крыме воплотились в жизнь. Наша семья переехала в Бахчисарайский район в 1999 году, уже после распада Советского Союза. Мне тогда было 14 лет.
— Как Ваша семья налаживала свою жизнь в Крыму?
— Конечно, сначала было трудно. Люди ютились в хибарах, в тесноте. Но постепенно жизнь налаживалась, строилось жильё. Самое главное, что я хочу сказать: подавляющее большинство крымских татар — патриоты России. На референдуме в марте 2014 года члены нашей семьи, практически все наши родственники, знакомые и друзья голосовали за воссоединение Крыма и России, за возвращение полуострова в «родную гавань».
— Почему Вы решили стать медиком?
— Как и у многих коллег, здесь проявилось влияние семьи. У меня дядя и тётя — врачи, мама — медсестра.
— Когда заинтересовались офтальмологией?
— Уже на четвёртом курсе. По своей инициативе я стала ездить в Одессу, признанный офтальмологический центр Украины, на специализированные конференции. В 2009 году окончила институт, в 2011 году — интернатуру по офтальмологии. Сначала я работала в Севастополе, в городской больнице, потом — вернулась в родной Бахчисарай, свой самый любимый город.
— Расскажите, пожалуйста, о своей работе.
— Я работаю врачом-офтальмологом в хирургическом отделении Центральной районной больницы. К сожалению, в нашей больнице нет специализированного офтальмологического отделения. Но для офтальмологических пациентов выделено пять коек в хирургическом стационаре и ещё 10 коек в дневном стационаре.
— Вы проводите микрохирургические вмешательства?
— К сожалению, пока нет. Очень надеюсь, что в ближайшем будущем ситуация изменится. Мне бы очень этого хотелось. У нас лечатся пациенты с глаукомой, возрастной макулодистрофией, увеитами и другими патологиями. У нас они получают сосудисто-метаболическую терапию и другие виды консервативного лечения. При необходимости мы направляем своих пациентов для осуществления операций в другие крымские клиники.
— Как изменилась организация медицинской, в том числе специализированной офтальмологической помощи, после воссоединения Крыма и России?
— Ситуация существенно улучшилась. Например, в украинские времена почти все лекарства пациенты в стационаре должны были покупать самостоятельно, за операции тоже расплачивались наличными. В здравоохранении на Украине царил полный хаос: формально можно было получить бесплатную медицинскую помощь, но фактически всё зависело от платежеспособности конкретного пациента. Украинское государство самоустранилось от выполнения своих обязательств.
Сейчас ситуация гораздо лучше. Здравоохранение стало качественнее, доступнее. Улучшилось техническое оснащение. И самое главное, стало больше порядка в работе медицинских учреждений. Теперь медицинскую помощь в рамках ОМС действительно можно получить бесплатно. Никто не лезет пациенту в карман!
Но есть у нас и серьёзные проблемы. Я имею в виду не только нашу больницу, но и всё крымское здравоохранение. В России приняты высокие государственные стандарты оказания медицинской помощи, в том числе стандарты оснащения офтальмологических кабинетов в поликлиниках, офтальмологических отделений в стационарах. Но пока эти стандарты часто не соблюдаются. И поликлиникам, и больницам ещё не хватает необходимого оборудования.
Кроме того, ещё многое предстоит сделать для организации учёбы врачей, особенно районного звена. Я приехала на конгресс «Белые ночи» за свой счёт. Оформить командировку для участия в подобных мероприятиях бывает очень трудно. У районных больниц для этого просто нет средств.
— Возможно, эти проблемы происходят из-за того, что Крым находится в составе России совсем недавно. Ещё не успели «довести» регион до общероссийских стандартов.
— Я не думаю, что речь идёт о какой-то специфически крымской проблеме. За эти четыре с лишним года в Крым были вложены существенные инвестиции. И, думается, что уже сегодня уровень развития здравоохранения на полуострове, в том числе в сфере офтальмологии, соответствует среднероссийскому уровню или даже превышает его. В большинстве регионов страны есть проблемы и с оборудованием, и с повышением квалификации врачей.
Мне думается, что участие в подобных конференциях для врачей районного звена — это не их личное дело, а важная часть работы.
Далеко не все крымские медики или коллеги из других регионов нашей огромной страны могут регулярно прилетать в Москву и Санкт-Петербург за свой счёт, самостоятельно арендовать жильё и т.д. Конечно, у нас есть и свои региональные научно-практические конференции…
Но всё же хотелось бы повысить уровень доступности конгресса «Белые ночи». Федеральное Министерство здравоохранения могло бы выделять целевые средства для участия медиков в подобных научно-образовательных проектах.