На Вас надо заявить в полицию!
Во время пребывания в Немецком Институте слепых автору этих строк хотелось побольше узнать не только о деятельности этой организации, но и, вообще, о жизни незрячих и слабовидящих людей в Германии. Среди множества встреч врезалась в память беседа с Моникой Хойзлер. Она работает редактором по Брайлю в медиотеке и занимается подготовкой публикаций рельефно-точечным (брайлевским) шрифтом. Эти материалы необходимы и для учащихся школы имени Карла Штреля, и для других подразделений Института.
Также как как и Кристина Лауфенберг, моя собеседница – незрячая с рождения. С 1971 по 1978 год она была ученицей школы имени Карла Штреля. Потом три года проработала в специализированной ремесленной мастерской для незрячих (Вlindenwerkstatt). Эти мастерские являются немецким аналогом предприятий ВОС. С 1981 по 1986 год изучала историяю искусств и тифлопедагогику в Высшей педагогической школе города Гейдельберг, в земле Баден-Вюрттемберг.
– В 1986 году, сразу же после окончания Высшей педагогической школы, мне предложили это место работы. Большое везение! Кстати, только 30% немецких незрячих трудоспособного возраста имеют постоянное место работы или собственный бизнес. Остальные – безработные. Большинство из них хотят работать, но не могут найти применение на рынке труда.
– Госпожа Хойзлер, позвольте задать Вам личный вопрос. Отсутствие зрения как-то повлияло на Вашу судьбу, на Вашу жизнь, на Ваше мироощущение?
– Я незрячая с рождения, считаю себя активным, оптимистичным и позитивно мыслящим человеком. Слепота – естественная, нормальная часть моей жизни. И я практически не задумывалась о том, как бы сложилась жизнь, родись я зрячей... Но так мыслят не все слепые люди. Например, у меня есть одна знакомая, тоже незрячая с рождения. Она с ранних лет мечтала изучать медицину и стать врачом.
Совершенно естественно, что этой мечте не суждено было осуществиться. Ну нигде в мире не принимают незрячих людей на медицинские факультеты... Прошло уже несколько десятилетий, она получила другую специальность, вполне нормально устроила свою жизнь. Но и сейчас эта дама регулярно начинает крутить ту же шарманку: вот, мол, родись я зрячей, стала бы врачом и была бы счастлива... Как будто все зрячие и все врачи по определению являются счастливыми людьми?!
Мне кажется, к таким вещам надо относиться проще. Если ты родился незрячим или потерял зрение – значит это твоя жизнь, твоя судьба. Её надо принять такой, какая она есть.
– В детстве Вы когда-нибудь чувствовали себя ущемлённой из-за отсутствия зрения?
– Почти никогда. Я родилась в посёлке Келькхайм, недалеко от города Франкфурта-на-Майне. У меня было счастливое детство и любящие родители. Единственное, что меня по-настоящему огорчило в детстве – это необходимость в шесть лет отправиться учиться в интернат, в город Фридберг. У меня не было возможности пойти в обычную школу. Кстати, сейчас у незрячих детей другая ситуация: по желанию их принимают и обычные, и специализированные школы.
Были ещё некоторые ограничения. Мне так и не удалось освоить двухколёсный велосипед. Но зато я научилась ловко передвигаться на ходулях. Я благодарна своим родителям за то, что они давали мне большую свободу: я могла свободно играть и бегать с другими детьми. Родители даже позволяли мне лазить по деревьям. Однажды соседка заметила, что я залезла на дерево, а мама в это время как ни в чём не бывало занимается своими делами. И тогда она возмущённо ей заявила: «На Вас надо заявить в полицию за то, что Вы совершенно не смотрите за своим слепым ребёнком!»
Существовали некоторые вещи, которые мне удавались лучше своих зрячих ровесников. Например, я с раннего детства безошибочно различала голоса птиц. И сейчас в любом птичьем хоре могу легко назвать всех его участников.
– Как Вы оцениваете жизнь незрячих людей в Германии? С какими проблемами они сталкиваются?
– Мне думается, что в последние годы отношение большинства граждан к инвалидам, в том числе к инвалидам по зрению, стало более вежливым и внимательным. В этом есть и большая заслуга средств массовой информации. Когда газеты, радио и телевидение часто рассказывают о проблемах людей с ограниченными возможностями, то общество начинает меняться.
К радости незрячих детей рядом с Церковью Святой Елизаветы в Марбурге установлена её уменьшенная бронзовая копия
Социальное обеспечение незрячих людей в Германии можно считать вполне благополучным. Все слепые вне зависимости от уровня личных доходов имеют право на получение ежемесячных денежных выплат, составляющих в различных федеральных землях от 332 до 567 евро. Незрячим в Германии считается человек, зрительная сила которого составляет 2% или меньше. Если остаточное зрение составляет от 5% до 2%, то можно рассчитывать на выплаты от 100 до 150 евро в месяц.
– Кроме этих денег незрячие и слабовидящие люди могут рассчитывать ещё на какую-то помощь?
– Если незрячий или слабовидящий человек не работает, не имеет дополнительных доходов или каких-то накоплений, то, помимо «слепецкой пенсии», он может претендовать на получение социальной помощи. Это около 300 евро в месяц. Кроме того, получателям социальной помощи при необходимости оплачивается аренда скромного жилья. Незрячим людям, обременённым и другими видами инвалидности (прикованным к инвалидному креслу, слепоглухим и т.д.) предоставляется бесплатная сиделка. Они могут также пере-ехать в специализированные дома инвалидов.
– Это особые дома инвалидов для незрячих?
– Конечно. В Германии существует множество домов инвалидов, рассчитанных на различные группы людей с ограниченными возможностями. Для незрячих подбирают заведение, учитывающее их особые потребности, обладающее соответствующим штатом специалистов и тифлотехническим оборудованием.
– Почему немецким слепым трудно найти работу?
– Вопрос неоднозначный. С одной стороны, государство поощряет частный бизнес создавать рабочие места для инвалидов. Крупные фирмы, не задействующие «особых» сотрудников, платят налог. Существует закон, по которому все инвалиды имеют право на услуги ассистента, если это необходимо для осуществления профессиональной деятельности. Причём услуги ассистента оплачивает государство, а не работодатель. Например, ко мне зрячий ассистент приходит на 3 часа в день. Государство готово платить за услуги помощника до 1100 евро в месяц.
Но с другой стороны, и в обществе, и в бизнесе существует ещё много предрассудков против трудоустройства инвалидов. Часто ставится под сомнение даже не их профессиональная квалификация, а человеческие качества, способность «ужиться» в коллективе, быть достойными коллегами... Но на самом деле инвалидам обычно не нужны какие-то привилегии. Мы ценим свои рабочие места и стараемся оправдать оказанное доверие.
– Всегда ли Вам удаётся понять своих зрячих коллег и знакомых?
– Обычно недоразумений не возникает. Но, признаться, меня раздражает, когда некоторые зрячие люди слишком часто напоминают слепым об их физическом недостатке. Всё-таки это невежливо. Одна моя знакомая постоянно любила говорить: «Ах, если бы ты могла это видеть!», «Как жаль, что ты это не можешь увидеть!»...
Всё было даже слишком хорошо...
Чтобы представление о Немецком Институте слепых и школе имени Карла Штреля было более полным, мне захотелось пообщаться с выпускниками этого учебного заведения. Таде Розенфельду 20 лет. Он учился в гимназии с 2001 по 2010 год. В настоящее время – студент факультета психологии Марбургского университета.
– Я родился и всю жизнь провёл в Марбурге, поэтому не жил в интернате, а приходил на занятия из дома. В раннем детстве у меня было хорошее зрение. Процесс потери зрения занял десять лет, с семи до семнадцати лет. Вот уже три года, как я совсем слепой. Можно сказать, уже привык к этой ситуации.
– Какие впечатления у Вас остались от школы?
– Воспоминания самые тёплые. Гимназия действительно даёт возможность незрячим и слабовидящим подросткам раскрыть свой потенциал, получить необходимую помощь и содействие. Но я бы сказал, всё было даже слишком хорошо...
– Что Вы имеете ввиду?
– Всё-таки обращение с детьми слишком мягкое. Мы здесь, честно говоря, немного все избаловались. Мне думается, школе нужно обратить большее внимание на обучение практическим жизненным навыкам: убирать квартиру, готовить, стирать, гладить бельё, мыть посуду и т.д. Все эти навыки незрячим и слабовидящим детям и сейчас преподаются. Но «прозы жизни» в школьной программе могло быть и побольше. Тогда будет легче в последующей жизни.
Хотелось бы, чтобы гимназия больше внимания уделяла контактам с обычными школами региона, чтобы было больше общения со зрячими детьми. Учителям и воспитателям также необходимо активнее бороться с так называемыми «блиндизмами», специфическими особенностями поведения незрячих людей. Некоторые учащиеся гимназии, к сожалению, приобретают типичные слепецкие привычки: качать головой, раскачивать туловище, ковырять в глазах...
Наблюдая за «блиндизмами», зрячие люди нередко начинают считать всех слепых умственно отсталыми... А учителя и воспитатели из деликатности не спешат делать замечания своим воспитанникам. Некоторые незрячие подростки, вообще, считают «блиндизмы» проявлением своей индивидуальности, и сознательно не желают с ними расставаться. Но мне кажется, что это неправильно. Мы – тоже часть зрячего мира и должны делать всё от нас зависящее, чтобы зрячие воспринимали нас адекватно.
Клиент станет человеком-невидимкой
В беседе с 26-летней студенткой Марбургского университета Анной Дингес речь зашла профессиональных перспективах незрячих и слабовидящих людей. Также как и Таде Розенфельд, Анна является выпускницей школы имени Карла Штреля. В вузе она выбрала для себя сложную и экзотическую специальность «синология» (китайский язык и культура). У Анны имеется крошечный остаток зрения – всего два процента. По улицам города она передвигается с собакой-поводырём. Псу разрешается присутствовать и на университетских занятиях.
– Вашего остатка зрения хватает, чтобы разглядеть китайские иероглифы?
– Да, современные вспомогательные технические средства позволяют обеспечивать практически любое увеличение, поэтому слабовидящие люди даже с небольшим остатком зрения вполне могут работать с иероглифами. Кроме того, я читаю китайские тексты по Брайлю.
Но не надо забывать и об устной речи. Восточные языки, в том числе и китайский, невозможно успешно изучать без хорошего слуха и музыкальности. Речь идёт о совершенно другом произношении, чем в европейских языках. И здесь незрячие и слабовидящие люди вполне могут дать фору своим зрячим коллегам. Слух у нас часто развит очень хорошо.
– Анна, Вам скоро предстоит получение университетского диплома. Ожидаете ли Вы от будущих работодателей объективного отношения? Или всё-таки присутствует страх перед неясными профессиональными перспективами?
– Синология – редкая и востребованная профессия. Поэтому, думаю, что меня ожидают неплохие перспективы. Но незрячие и слабовидящие люди при поиске работы, даже временной, часто сталкиваются с различными недоразумениями. Одна моя незрячая знакомая изучает в университете психологию и хотела пройти практику у детского психолога. Она тоже мечтает стать детским психологом. Но этот деятель отнёсся к просьбе девушки очень иронично и сказал ей: «Как же Вы собираетесь работать с детьми, если даже их не видите?»
Конечно, такие замечания – очень обидны и несправедливы. Незрячие могут успешно работать практически на всех должностях, связанных с общением с людьми, обслуживанием клиентов и т.д. Отсутствие зрения можно рассматривать не только как недостаток, но даже как определённое преимущество. При общении с незрячим сотрудником клиент как бы сам становится невидимым, превращается в человека-невидимку. Он может видеть своего собеседника, а противоположная сторона лишена этой возможности. С психологической точки зрения такая ситуация очень приятна для зрячих людей. Она помогает им расслабиться, раскрыться, чувствовать себя увереннее...
Услуги предоставляются бесплатно
Во время короткого пребывания в Марбурге мне хотелось разобраться в источниках
Тактильный план Марбурга
финансирования и статусе Немецкого института слепых и его подразделений. Является ли Институт государственным учреждением? Частным? Региональным? Муниципальным?
Первоначальные предположения оказались неверными. На самом деле учредителем и собственником является общественная организация с одноимённым названием. Т.е. речь идёт об общественном институте. Его можно сравнить со аналогичными образовательными и реабилитационными структурами Всероссийского общества слепых, например, c Центром реабилитации слепых в городе Волоколамске Московской области.
Общественная организация осуществляет финансирование Института слепых и его подразделений, в том числе и школы имени Карла Штреля. Среди наиболее известных членов организации – бывший президент Германии Хорст Кёллер. Его дочь Ульрика – незрячая с рождения. Поэтому проблемы инвалидов по зрению немецкий политик знает не понаслышке.
Кроме того, дотации на осуществление конкретных программ поступают из федерального и регионального бюджетов. Важную роль играет поддержка земли Гессен, на территории которой расположен Институт. Для учащихся школы и реабилитантов все услуги: обучение, проживание, питание, дополнительные занятия (в том числе индивидуальные), организация отдыха и т.д. предоставляются бесплатно.
Правда, это положение касается только граждан и постоянных жителей Германии. Если в школе захочет учиться иностранец, то родителям придётся заплатить от 60 000 до 70 000 евро в год. Кроме того, ко времени поступления в школу ребёнок уже должен хорошо овладеть немецким языком.
А есть ли у Вас детский дом?
Существует ли при гимназии имени Карла Штреля детский дом (Кinderheim) для детей, оставшихся без попечения родителей? Есть ли в Германии, вообще, детские дома для слепых и слабовидящих детей?
Этот вопрос поставил моих собеседников в недоумение. Оказывается в Германии слово «детский дом» считается обидным. И употреблять его не принято... Дети, оставшиеся без попечения родителей, в стране есть, хотя эта проблема не столь актуальна, как в России. Также как и у нас, лишение родительских прав непутёвых пап и мам (алкоголиков, наркоманов, хронических драчунов и т.д.) происходит по решению суда. Ходатайства обычно представляют местные отделы по делам детей и молодёжи.
Если для несовершеннолетних не могут найти ответственных приёмных родителей, то детям предлагают поселиться в специальных жилых группах, где воспитатели, работающие посменно, стараются создать для них семейную, приближённую к домашней атмосферу. Такая группа создана и в школе имени Карла Штреля. Она называется «группа круглогодичного пребывания» (Ganzjahresgruppe). От других групп она отличается тем, что дети не покидают её на выходные дни или каникулы.
«В группе круглогодичного пребывания у нас сейчас живёт пятеро подростков, – рассказал Руди Ульрих. – Мне думается, что журналистам не нужно писать об этой «проблемной группе» по одной веской причине: дети имеют право на сохранение анонимности. Они и так обделены судьбой. Было бы очень горько и несправедливо, если после выхода публикации одноклассники станут выяснять, у кого есть свой дом, а кто является сиротой...»
Так похоже на Россию
В каждой стране существуют свои национальные отличия. Конечно, можно рассуждать о том, что Германия во многом обогнала Россию в сфере социального обеспечения, в том числе и реабилитации инвалидов по зрению... На эту тему в последнее время появлялось немало публикаций в российских средствах массовой информации.
И всё-таки наиболее сильное впечатление, которое у меня осталось после посещения Марбурга: как же всё-таки похоже на Россию! В средневековом немецком городе чувствуется та же родная «слепецкая атмосфера», что и в Санкт-Петербурге или Москве, в других наших городах.
Также как и в России, большинство сотрудников марбургского Института – энтузиасты своего дела. Многие приходят сюда работать совсем молодыми и остаются на двадцать-тридцать-сорок лет. У нас на предприятиях и в организациях Всероссийского общества слепых, в реабилитационных центрах для инвалидов можно наблюдать такую же картину! И в России, и в Германии люди работают, не считаясь со своим личным временем, не думая о какой-то личной выгоде.
И в России, и в Германии очень много полезных, добрых дел совершается на общественных началах. Например, по всей Германии работают сотни общественных учителей рельефно-точечного шрифта, которые вместе со штатными сотрудниками помогают недавно ослепшим людям овладевать премудростями брайлевской системы. Спортивные достижения инвалидов по зрению тоже были бы немыслимы без общественных тренеров и помощников-волонтёров.
Можно привести множество примеров, когда сотрудники Института слепых, помимо добросовестного и тщательного выполнения своих прямых обязанностей, берут на себя значительную общественную нагрузку. Например, сотрудник отдела по связям с общественностью Манфред Дюнзинг в свободное время тренирует футбольную команду незрячих игроков.
В немецком языке существует популярная среди незрячих присказка «Ich bin blind, na und?» (Я слепой, ну и что?). В этом коротком, но ёмком высказывании отразилось отношение к жизни немецких инвалидов по зрению: мужество, несгибаемость перед обстоятельствами, оптимизм, чувство юмора. В Марбурге чувствуешь себя как дома, среди друзей, среди своих. Хочется надеяться, что первая встреча с этим замечательным городом не окажется последней.
Фотографии: Бруно Аксхаузен
