Единственная гимназия для слепых и слабовидящих
Школа, являющая составной частью Немецкого Института слепых, носит имя Карла Штреля (1886—1971). Он являлся её основателем и бессменным директором почти полвека, с 1916 по 1965 год. Известность и популярность учебного заведения связана не только с особой педагогической концепцией и успехами выпускников, но и с формальными причинами: это единственная специализированная школа для слепых и слабовидящих в Германии, обладающая статусом гимназии.
Немецкая система среднего образования разделяется на три потока. Начальную школу (первые четыре года обучения) все дети посещают вместе. А дальше происходит расслоение: наиболее успешные и старательные ученики отправляются в гимназию (Gymnasium). Гимназии ориентируются на подготовку к дальнейшей учёбе в высших учебных заведениях.
Те, кому учёба не даётся, попадают в основную школу (Наuptschule). Эта форма среднего образования рассчитана на школьников, не стремящихся к интеллектуальной деятельности. После получения диплома основной школы учащиеся могут продолжить обучение в профессиональных учебных заведениях или непосредственно на производстве. Им предлагается овладеть рабочими и ремесленными специальностями: плотника, столяра, каменщика, сапожника, пекаря и т.д.
В Германии подчёркивают, что учащиеся основной школы не являются менее способными, чем гимназисты. Просто их таланты проявляются не в интеллектуальной сфере, а в практических жизненных навыках. Существует ещё и третья возможность получения среднего образования – реальная школа (Realschule).
Реальная школа занимает промежуточный статус между гимназией и основной школой. Сюда идут дети, которым обучение в гимназии представляется слишком сложным, занудным и теоретизированным, а в основной школе – наоборот, слишком лёгким. После окончания реальной школы можно пойти учиться на секретаря-референта, бухгалтера, мастера-технолога на производстве. То есть речь идёт о специальностях, не требующих высшего образования.
Право на поступление в высшие учебные заведения имеют в Германии только выпускники гимназий. Не надо думать, что в десять лет немецких детей окончательно и бесповоротно разделяют на три потока. Конечно же, это не так! Во-первых, если ребёнок или подросток не справляется с программой гимназии (или просто не хочет учиться), ему могут настоятельно рекомендовать перейти в заведение более «низшей» категории: в реальную или основную школу.
С другой стороны, если учащийся основной или реальной школы неожиданно захотел «грызть гранит науки» и проявил соответствующие способности, он может после прохождения собеседования перейти учиться в гимназию. Кроме того, существуют вечерние и заочные гимназии для взрослых людей.
«Все специализированные школы для слепых и слабовидящих детей в Германии работают по программам основной и реальной школ, – рассказывает Руди Ульрих. – Только в Марбурге учащийся может получить заветный «абитур» (Аbitur), диплом об успешном окончании гимназии, дающий право на поступление в высшие учебные заведение».
Разумеется, никто не закрывает перед незрячими и слабовидящими людьми дорогу в вузы. В Германии дети «с особыми потребностями» имеют право учиться и в обычных школах, в том числе и в гимназиях. Многие выбирают именно этот путь.
В Немецком Институте слепых существует специальное подразделение, опекающее незрячих и слабовидящих учащихся обычных школ. Их снабжают специальными пособиями, консультируют по всем возникающим в процессе учёбы вопросам, помогают улаживать недоразумения с учителями и одноклассниками, приглашают в Марбург на различные мероприятия, обучающие курсы, праздники.
Плоскопечатники и брайлисты
«Сколько у Вас учится слепых ребят? Сколько слабовидящих?», – задаю вопрос Руди Ульриху.
– Школа, как и сам Институт, была основана в 1916 году. До 1978 года здесь учились только слепые дети. Потом мы стали принимать и слабовидящих. С 1978 по 1998 год существовало три потока классов: для слепых детей, для слабовидящих, и ещё один поток – для слабовидящих, обладающих от 2 до 5% зрения (почти слепых).
С 1998 года педагогическая концепция школы притерпела значительные изменения. Было принято решение отказаться от раздельных классов, ориентированных на степень потери зрения. Теперь все учащиеся обучаются в смешанных классах.
«У нас не называют детей «слепые» и «слабовидящие», – поясняет Руди Ульрих. – Обычно говорят о «плоскопечатниках» (Schwarzschrift-ler) и «брайлистах» (Punktschriftler). 170 детей способны с помощью различных вспомогательных технических средств различать укрупнённый плоскопечатный шрифт. Некоторые из них виртуозно переходят с рельефно-точечного на плоскопечатный шрифт и обратно. 140 учащихся в силу объективных причин используют исключительно рельефно-точечный (брайлевский) шрифт».
Смешение классов имело, в первую очередь, социальные и психологические мотивы. Руководство школы пришло к выводу, что совместное обучение способствует созданию атмосферы толерантности, взаимопомощи и поддержки. Незрячие дети стали больше общаться с ровесниками, обладающими остаточным зрением.
В каждом учебном классе – от 8 до 12 учащихся. Во время занятий одновременно используются и плоскопечатные, и рельефные пособия. При этом количество рельефных пособий по всем школьным предметам значительно возросло. Часть из них изготавливается в самой школе, часть закупается.
Во время проведения некоторых подвижных игр и конкурсов учителя просят слабовидящих учеников надеть на глаза чёрные повязки, чтобы незрячие одноклассники оказались в равном положении и не чувствовали себя ущемлёнными.
Мы – одна команда!
Школа имени Карла Штреля и целый ряд других подразделений Института расположены на окраине Марбурга, в лесопарковой зоне. Здесь – прекрасный воздух. Слышно пение птиц. Возникает ощущение, что ты находишься на курорте. Кстати, территория учреждения не имеет никаких заборов и ограждений. Мне не встретился ни один охранник или вахтёр. «Это наша принципиальная позиция, – объясняет Руди Ульрих. – Мы не хотим ограждать свою территорию и также не хотим «заборов в головах». Важно быть открытым миру, открытым всему новому...»
Футбольная команда Немецкого Института слепых
Во время пребывания в Марбурге автору этих строк представилось немало возможностей пообщаться и с учениками школы, и с учителями, и с выпускниками. Ларисе Якобс 14 лет. Она родом из Франкфурта-на-Майне. Девушка учится в восьмом классе. Как и большинство учащихся школы, Лариса живёт в интернате. Не скучает ли она по дому? «Мы уезжаем домой на все каникулы. В общей сложности каникулы длятся 12 недель: шесть недель летом и ещё шесть недель в течение года. Кроме того, два раза в месяц можно отправиться домой на выходные. И родители к нам сюда заглядывают, и друзья. Так что соскучиться просто не успеваешь...»
Больше всего Ларисе нравятся уроки физкультуры, английского языка и латыни. В свободное время моя собеседница много занимается спортом: играет в футбол и плавает. У неё уже есть конкретные профессиональные планы на будущее: стать детским психологом. Нравится ли Ларисе жить в жилой группе? «Самое главное, что мы – одна команда, и во всём помогаем друг другу. Вместе делаем домашние задания, покупаем продукты, убираем квартиру. Вместе развлекаемся, ходим на дискотеки, ездим на экскурсии, устраиваем праздники».
В каждой группе вместе живут дети и подростки разного возраста, слабовидящие и незрячие. «У меня 10% зрения, – поясняет Лариса. – В нашей группе некоторые ребята видят лучше меня, некоторые – хуже. Марк и Денис являются полностью незрячими».
Слепые и слабовидящие школьники чем-то отличаются друг от друга? Может быть, манерой поведения или общения? «Нет, я не вижу совершенно никаких различий, – уверенно отвечает девушка. – Незрячие подростки точно такие же, как и зрячие, и слабовидящие. Они такие же весёлые, активные и самостоятельные. Конечно, в незнакомых местах, например, на экскурсии, им надо немного помочь, взять за руку, что-то рассказать или объяснить. Но эта помощь совсем небольшая, и она никого не напрягает».
Здесь незрячих не обижают
Учатся в школе и ученики, чей родной язык – русский. Родители Кирилла Чепурнова в 2002 году переехали из Одессы в Дортмунд. Сейчас Кириллу 20 лет. В 2012 году он завершит курс обучения в гимназии. Молодому человеку повезло. В результате лечения и хирургического вмешательства его зрение за последние годы существенно улучшилось. При рождении Кирилл обладал 10% зрения. А сейчас у него уже 30%.
В Одессе Кирилл тоже учился в специализированной школе для слепых и слабовидящих. Заметил ли он различия между системой обучения у себя дома и в Германии? «Я думаю, что в Марбурге поступили совершенно правильно, создав смешанные классы для незрячих и слабовидящих. Во всяком случае, в Одессе обучение проходило раздельно. Над незрячими детьми слабовидящие ребята часто смеялись, зло подшучивали над ними... А здесь слепых учеников никто не обижает. Более того, между одноклассниками возникают приятельские, дружеские отношения».
В отличие от Ларисы, Кирилл считает, что незрячие и слабовидящие ровесники всё-таки немного отличаются друг от друга: «Ребята, у которых полностью отсутствует остаточное зрение, обычно являются более спокойными, тихими, уравновешенными, осторожными. У них нет возможности резко вскочить и куда-то побежать, поэтому они тщательно обдумывают и свои движения, и свои поступки».
Кирилл обратил внимание и на другую особенность: «У незрячих соучеников можно научиться философскому отношению к жизни, стойкости, мужеству. Эти ребята принимают свою судьбу такой, как она есть. И они довольны жизнью. У кого-то из одноклассников всего один процент зрения. А кто-то полностью слепой – и он всё-равно никогда не станет жаловаться».
Но несмотря на эти различия, Кирилл видит в ровесниках гораздо больше общего: «Почти все учащиеся школы, вне зависимости от национального происхождения, наличия или отсутствия остаточного зрения, очень любят спорт. Практически все виды спорта здесь активно развиваются: плавание, лёгкая атлетика, футбол, дзюдо, акробатика, верховая езда, гребля, скалолазание... У школы есть и свой бассейн, и своя конюшня с лошадьми, и специальная стена для скалолазания. Кроме того, здесь очень ценят музыку, театр, литературу, декоративно-прикладное искусство. Всё большую роль в обучении начинает играть компьютерная техника».
Cвои среди своих
Кристина Лауфенберг – одна из двадцати незрячих сотрудников в Немецком институте слепых. Она преподает в школе им. Карла Штреля немецкий и французский языки, а также проводит индивидуальные и групповые занятия по рельефно-точечному (брайлевскому) шрифту.
– Я родилась слепой в Штуттгарте, столице земли Баден-Вюрттемберг, в 1966 году. В шесть лет пошла в начальную школу для незрячих и слабовидящих детей. А потом меня приняли в самую обычную гимназию по месту жительства, и я училась вместе со зрячими детьми. В 1984 году, когда до окончания гимназии оставался всего один год, мне захотелось почувствовать себя самостоятельной, уехать из родительского дома... Стала ученицей школы имени Карла Штреля, поселилась в жилой группе. Я очень рада, что диплом об окончании гимназии довелось получить уже в Марбурге.
– Вам понравилось в Марбурге?
– Да, очень понравилось. Сразу возникла мысль , что хочу здесь не только учиться, но и впоследствии работать. Я поняла, что в эта школа – моя судьба. Высшее образование тоже получила в Марбурге, в здешнем университете, также как и великий русский учёный Михаил Ломоносов. Кроме того, училась в университете франкоязычной канадской провинции Квебек. В 1995 году меня приняли на работу в школу. Три года была учителем-практикантом. По-немецки это назывется словом «Referendariat». В 1998 году стала полноправным учителем. Такая многолетняя практика перед приёмом на постоянную работу обязательна в Германии для всех учителей гимназий.
– Что именно Вас привлекло в Марбурге?
– Я сразу ощутила огромные, принципиальные различия по сравнению с моей прежней школой... Несмотря на все усилия учителей, одноклассников и надзорных инстанций незрячим детям часто не удаётся почувствовать себя полноправными учащимися обычной школы, влиться в школьный коллектив. Приведу только один пример: в массовых школах детей с особыми потребностями порой даже не допускают к урокам физкультуры, они не могут принять участие в спортивных соревнованиях. Взрослые опасаются за их безопасность и не способны объективно оценить состояние здоровья. Конечно, ситуация постепенно меняется, но она ещё очень далека от идеала.
Кристина Лауфенберг подчёркивает, что в специализированной школе дети могут
Читать пальцами также интересно, как и глазами!
получить гораздо большую помощь и поддержку, чем в массовых заведениях. Кроме того, они здесь «свои среди своих». Школу по месту жительства обычно посещает всего один-два незрячих ребёнка, которым автоматически присваивается «особый статус». А в специализированной школе они становятся органичной частью детского коллектива.
Моя собеседница уверена в том, что «инклюзивное образование» – при всей его нужности и полезности! – необходимо внедрять осторожно, постепенно и строго на добровольной основе. У незрячих и слабовидящих детей в любом случае должно остаться право на обучение в специальных школах. И этим школам необходима государственная поддержка! Желание некоторых немецких политиков распределить всех детей с особыми потребностями по обычным школам вызывает у Кристины Лауфенберг и многих других немецких незрячих серьёзные опасения.
Придя работать в Немецкий институт слепых Кристина познакомилась со своим будущим мужем Вильфредом, возглавляющим здешнюю медиотеку. Её супруг – зрячий. У них общее увлечение – гребля на каноэ.
