Пути-дороги петербургского врача-офтальмолога: Россия, Замбия, Германия
У апельсинового дерева на своём участке в Монгу. 2014 г.
В последние годы постоянно расширяются международные контакты российских врачей-офтальмологов. Наши коллеги принимают активное участие в международных врачебных симпозиумах и конференциях, в том числе в качестве докладчиков. Они активно печатаются в зарубежных медицинских журналах, стажируются в частных и государственных клиниках за пределами России. Некоторые врачи находят постоянную работу за рубежом, порой преодолевая значительные бюрократические барьеры в соответствующих странах.
Антон Есибович Вурдафт — cоздатель крупнейшего русскоязычного Интернет-Сообщества врачей-офтальмологов Терра-Офтальмика, которое с 2012 года действует в социальной сети «В контакте». В настоящее время оно объединяет более 13 000 участников. Это не только врачи-офтальмологи, но и студенты медицинских вузов, желающие погрузиться в мир глазной медицины. С октября 2013 года по ноябрь 2017 года А.Е.Вурдафт жил и работал в Республике Замбии.
С апреля 2019 года он живёт и работает в Германии, в федеральной земле Саксония. В сентябре 2020 года Врачебная палата (Ärztekammer) этого немецкого региона официально подтвердила его медицинский диплом, что является важным условием для продолжения работы в ФРГ.
В беседе с корреспондентом газеты «Поле зрения» Антон Есибович рассказал об основных вехах своей биографии, а также сравнил организацию медицинской помощи в трёх таких разных и непохожих друг на друга странах: России, Замбии и Германии. В этом разговоре мы не могли обойти и актуальную тему распространения коронавирусной инфекции. Хотя она и не имеет прямого отношения к офтальмологии, но, в значительной мере, определяет нашу жизнь в последнее время.
— Антон Есибович, Вы родились и выросли в Санкт-Петербурге. Какими были Ваши первые шаги в медицине и в офтальмологии?
— Санкт-Петербург, Северная столица России – мой родной город. Где бы я ни жил, где бы ни работал – всегда с радостью сюда возвращаюсь. Выбор профессии врача был для меня спонтанным юношеским решением. В семье никто с медициной не связан. После окончания школы поступил в Первый Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. акад. И.П.Павлова.
До конца пятого курса у меня не было чётких планов по поводу дальнейшей специализации. Мне нравилось большинство предметов, которые мы изучали в вузе. Учился с удовольствием, хотелось глубже познать различные области медицины, а уже потом делать выбор. На пятом курсе познакомился с офтальмологией, и идея стать глазным врачом окончательно укрепилась к концу шестого курса. В то время профильную кафедру возглавлял один из столпов отечественной офтальмологии, д.м.н., профессор Ю.С.Астахов.
Уверен, что значительная часть читателей газеты «Поле зрения» прекрасно знают Юрия Сергеевича, даже если лично не были с ним знакомы. Более трёх десятилетий он был главным офтальмологом Комитета по здравоохранению Санкт-Петербурга. С его именем связано зарождение и развитие одного из крупнейших российских офтальмологических форумов «Белые ночи».
Юрий Сергеевич принял, пожалуй, одно из самых важных для моей карьеры (да и судьбы) решение. Без его личного участия я бы не поступил в интернатуру по офтальмологии, а потом и в клиническую ординатуру. За своё первое место работы после окончания клинической ординатуры я тоже благодарен профессору Астахову. Больно осознавать, что в этом году Ю.С.Астахов ушёл из жизни…
Заведующим офтальмологическим отделением клиники офтальмологии при кафедре был и остаётся врач высшей категории Константин Александрович Дерен. Во время интернатуры и клинической ординатуры он и врачи отделения многому меня научили, кое где порой и отлично вразумляли.
— Вы самостоятельно оперировали во время интернатуры и клинической ординатуры?
— В то время я не занимался проведением плановых офтальмохирургических вмешательств. Как офтальмохирург я «родился» уже в Африке, в Замбии. Но, конечно, петербургская офтальмологическая школа была для меня очень важна. Основы офтальмологии были изучены в России, у прекрасных учителей!
Во время оказания экстренной офтальмологической помощи во время обучения в ординатуре, например, при бытовых травмах глаза, мне доводилось применять на практике хирургические навыки. Но наиболее важной частью, наиболее интересной частью интернатуры и клинической ординатуры была работа ассистентом хирурга. Ты ещё не стал хирургом, но уже начинаешь «примеривать на себя» эту роль. Это увлекательный процесс!
— Что Вам запомнилось?
— Когда я учился в вузе, то не мог себе представить, что офтальмохирургия может быть такой сложной, что операции на органе зрения могут продолжаться так долго, что они требуют столько эмоциональных и физических сил. Вспоминаются, например, операции, которые проводил Г.З.Джалиашвили по поводу комплексных травм века, склеры и роговицы. Иной раз они могли продолжаться более двух часов. Было интересно следить за ходом мысли профессионала и чем-то даже порой быть полезным.
— Как сложилась Ваша жизнь после клинической ординатуры?
— С февраля 2012 года по март 2013 года я работал врачом-офтальмологом в отделении глаукомы Санкт-Петербургского Диагностического центра №7 (глазного). Эта организация является первым звеном, куда врачи-офтальмологи районных поликлиник Северной столицы направляют своих пациентов во всех трудных случаях.
— Почему Вы решили резко изменить свою жизнь и поехать за рубеж, в африканскую страну, о которой мало знают в России?
— Мне хотелось поехать в страну, где врачей-офтальмологов катастрофически не хватает, туда, где мой труд был бы максимально полезным. Первые мысли об Африке у меня появились в ординатуре, когда я одолжил у врача кафедры, Грабовецкого Валерия Руслановича, увлекательное методическое пособие О.Н. Нестеренко «Тропические болезни в офтальмологии» (1977 года издания).
Когда позднее я столкнулся со статистикой, в странах тропической Африки обнаруживались наибольшие проблемы с врачами-офтальмологами: их там катастрофически мало. Также серьёзные проблемы были и есть в некоторых азиатских государствах, например, в Непале. Мне хотелось помочь людям, быть востребованным, приобрести новый профессиональный опыт.
— От идеи до её реализации, как известно, нередко пролегает большой путь. Как было у вас?
— Я стал общаться коллегами, искать информацию в Интернете. В Фейсбуке познакомился с врачом-психиатром из Украины, которая работала в Лусаке, столице Замбии. Она рассказала мне о замечательном замбийце, враче-офтальмологе Дэвиде Касанголе, который 6 лет учился в медицинском вузе в Нижнем Новгороде, в России, а потом проходил клиническую ординатуру по офтальмологии в Кении.
Я написал ему электронное письмо, рассказал о своём желании работать в Замбии, но ответа не получил. Через какое-то время повторил своё обращение – и вновь безрезультатно. И только на третий раз пришёл ответ. Позже, когда Дэвид стал моим шефом, он рассказал, что два раза не отвечал на письма т.к. подумал, что парень из России, который к нему обращался, просто является шутником, Интернет-тролем, как сейчас говорят. Но, получив письмо в третий раз, он понял, что это не шутка, а вполне серьёзное и осознанное желание работать в Африке.
— Почему Вас заинтересовала именно работа в Замбии?
— Замбия – это страна, где существовала и существует острая, острейшая потребность во врачах-офтальмологах. Приведу такие цифры. В то время в России и в целом ряде западных стран один врач-офтальмолог приходился примерно на десять тысяч жителей. А в Замбии – один врач-офтальмолог на один миллион человек!
С другой стороны, эта страна – бедная, экономически не очень развитая, но мирная. Там вполне можно жить, работать и помогать людям!
— В этой африканской стране, чья площадь почти в два раза превышает территорию Франции, живёт около 16 миллионов человек. Получается, если верить статистике, что там работает всего лишь 16 врачей-офтальмологов. Неужели так мало?
— Справедливости ради, нужно отметить, что число врачей-офтальмологов в Замбии постепенно увеличивается. Совсем недавно в медицинском вузе Лусаки появилась клиническая ординатура по офтальмологии. Раньше в стране глазных врачей не готовили, замбийские медики проходили специализацию в соседних государствах, а также в Европе и Северной Америке. По состоянию на 2018 год там трудились уже 30 офтальмологов. Уже лучше! Но это на всю страну!
А когда я приехал туда, то офтальмологов было ещё меньше. 12-13 человек. Получается, что я стал тринадцатым или четырнадцатым офтальмологом в Республике Замбия.
Эти цифры можно было бы рассматривать как некий курьёз… Но за статистикой обеспеченности медицинскими кадрами стоят судьбы конкретных людей. Десятки и сотни тысяч людей в Замбии и других странах Африки слепнут от глаукомы, катаракты, отслоек сетчатки, воспалительных заболеваний органа зрения, травм и т.д. Я уже не говорю о злокачественных опухолях органа зрения и его придатков, которые смертельно опасны для жизни, также как и любые другие злокачественные опухоли.
Скрупулезная работа с медицинской статистикой и стала главным побудительным мотивом для работы на африканском континенте.
Возможно, кто-то может подумать: «У нас, мол, и в России достаточно проблем. И в российской глубинке тоже врачей не хватает. Почему мы должны думать об обеспеченности врачами африканских стран?» Но этот подход неверен. Для врача не существует и не может существовать «своих» и «чужих». Все люди на нашей маленькой, хрупкой планете имеют право на медицинскую помощь.
Автобусная станция в г. Каома по пути в Монгу из Лусаки. 2014 г.
— Вероятно, проблема африканских стран, в частности, Замбии, заключается не только в катастрофической нехватке врачей-офтальмологов, но и соответствующего оборудования.
— Конечно, здесь целый клубок проблем… Но в вопросах обеспеченности оборудованием ситуация не такая однозначная. Например, в Замбии на всю страну существует всего несколько профильных офтальмологических центров. В одном из них я работал. Но эти немногие центры, как правило, оснащены на достойном уровне. В том числе там имеется дорогостоящее западное оборудование последнего поколения для проведения хирургических вмешательств.
Вообще, Африка – континент контрастов. Там можно встретить и ужасающую бедность, и нищету, и последние достижения цивилизации.
На мой взгляд, главная проблема Замбии и многих других африканских стран – это обеспечение основной массы населения хотя бы базовой медицинской помощью. Эту проблему можно рассмотреть на примере пациентов с глаукомой. В медицинской литературе, в том числе в газете «Поле зрения», активно обсуждаются новые, современные методы консервативного и хирургического лечения глаукомы: особенности новых медикаментов, которые регулярно выходят на рынок, совершенствование и сфера применения антиглаукомных операций и т.д.
Оказывать пациенту медицинскую помощь в соответствии с последними достижениями медицинской науки – долг врача. Но нельзя забывать и о другом. Огромное число африканских пациентов с глаукомой, вообще, не получают медицинской помощи! Люди слепнут. Это происходит и в том случае, когда заболевание выявлено своевременно и пациенту назначено разумное лечение.
Но сможет ли африканский крестьянин из отдалённого региона регулярно посещать врача? Найдутся ли у него средства на регулярную покупку капель (пусть и самых недорогих; доступен часто лишь тимолол)? Понимает ли он опасность глаукомы или относится к этой болезни легкомысленно? Эти житейские и вроде бы простые вопросы имеют для Африки бóльшее значение, чем новейшие методы лечения.
