Интервью с генеральным директором ООО «Центр диагностики и хирургии заднего отдела глаза», доктором медицинских наук, профессором Георгием Евгеньевичем Столяренко
— Георгий Евгеньевич, прежде всего, хочу сказать, что меня удивило большое количество людей, ожидающих приема. Картина не совсем привычная для частной клиники (25 июля 2016 года, 17 час. 05 мин.).
— Вы не видели, что здесь творилось пару часов назад. Слава Богу, народ идет. Меня всегда интересовало, как узнают о нашей клинике, и статистика примерно следующая: около 30% пациентов к нам направляют доктора, 40% — «сарафанное радио», причем это люди с самыми разными проблемами, без учета нашей специализации — к нам приходят с конъюнктивитом, кератоконусом и т.д. Четверть пациентов узнает о нас из интернета — читают отзывы, задают вопросы на форумах, а наши врачи на них отвечают. Таким образом происходит общение с потенциальными пациентами. Это люди не случайные, они знают, чего хотят, и их в общем потоке становится все больше. Оставшиеся 5% больных приходят к нам от страховых компаний, с которыми мы работаем по системе добровольного медицинского страхования.
— Козьма Прутков говорил: «Отыщи всему начало — и ты многое поймешь». Как возникла идея создать Ваш Центр? Опять же: Вы пошли не по самому легкому пути, обозначив основным направлением работы Центра хирургию заднего отдела глаза.
— Если я всю жизнь этим занимаюсь, было бы странным, если бы я начал заниматься, например, преимущественно катарактой. Катаракта, конечно, выгодное дело, и в структуре нашей деятельности она занимает процентов 30. У нас она, кстати, неплохо оперируется, мы ставим все типы линз, в том числе премиальные, мультифокальные, торические. Сталкивались мы и со сложными случаями, требующими вторичной имплантации. Но, Вы правы, первые в нашей стране частные клиники занимались почти исключительно рефракционной хирургией и катарактой. Исключениями были Ростовский лазерный центр «ИнтерЮна» под руководством Ю.А. Иванишко и наш Центр диагностики и хирургии заднего отдела глаза.
«Денег не дам, но дам свободу»
В Москву я приехал в 1984 году из Горького со своим витреотомом. Академик М.М. Краснов, тогдашний директор «Всесоюзного НИИ ГБ», обсуждая мою будущую деятельность в институте, сказал незабвенную фразу: «Денег не дам, но дам свободу».
И время показало, что свобода стоит дороже денег. Когда я пришел на работу во «ВНИИ ГБ», его новый корпус на улице Россолимо только вводили в эксплуатацию, часть сотрудников продолжала работать на Погодинской улице, часть — в 52-й больнице, колыбели института. Именно здесь находился Отдел микрохирургии глаза. Название ни о чем не говорило, просто офтальмологи сели за микроскопы, и хирургия глаза стала микрохирургией. Михаил Михайлович меня туда и направил. Среди сотрудников института 52-я больница считалась местом ссылки, с другой стороны, там было меньше начальства. Я по достоинству оценил решение директора, мне это место очень понравилось, и там сформировалось ядро нашей будущей группы хирургии заднего отдела глаза.
Этот вид офтальмохирургии требовал огромного количества всего, чего попросту не было вообще или не было в стране и купить было нельзя: силиконы, специальные газы, перфтордекалин (так называемая «тяжелая вода»), инструменты, которые никто не выпускал — то есть заниматься тем, чем мы начали заниматься, стоило большой траты нервов. К тому же операции по тем временам были длительными — по 2-3 часа. А режим работы госбольницы запрещал после 15-00 брать плановых больных. Мы же могли просидеть в операционной и до 7, и до 9 часов вечера.
Иными словами, возникла потребность в создании микроколлектива, который мог работать вне жестких рамок. Делать это официально было невозможно, на дворе были уже ранние девяностые годы, на дополнительные рабочие ставки рассчитывать не приходилось. Штатным сотрудникам больницы было, грубо говоря, наплевать на все это, несмотря на то что пациенты у нас тяжелые, с диабетом и прочими тяжелыми соматическими проблемами. Для многих из них главное было — вовремя уйти домой. Возникла необходимость собирать вокруг людей, у которых было желание заниматься этой темой, и постепенно такая группа сформировалась из совсем юных докторов — клинических ординаторов С. Сдобниковой, Н. Мазуриной, Д. Дорошенко, Л. Любушкиной.
Понятно, что наши начинания требовали денег, без денег даже энтузиасты не могут работать — у всех семьи, какие-то обязательства и т.д. Деньги приходилось доставать из самых разных источников — были некоторые патентные отчисления, что-то дарили благодарные пациенты и т.д. Многие «железки» приходилось заказывать отечественным умельцам, о получении разрешительной документации на применение таких инструментов речь, разумеется, не шла. Рассказываю об этом, полагая, что срок давности уже прошел… Короче говоря, собрались люди, которым было интересно заниматься хирургией заднего отдела глаза и вообще сетчаткой, а не отбывать номер с 9-00 до 15-00. В таком режиме «нерегулярного финансирования» мы проработали лет пять…
— …продолжая числиться сотрудниками НИИГБ?
— Каким-то странным образом надо мной продолжал висеть раскрытый М.М. Красновым зонтик, который оберегал меня от возможных серьезных неприятностей. Даже заведующий отделом микрохирургии глаза Вячеслав Ефимович Бочаров, бывший секретарь парторганизации института, попортивший кровь многим сотрудникам, меня не трогал, а даже поддерживал, будто кто-то сказал: «Столяренко не гнобить». И я, как газ, занимал собой все доступное мне пространство. Хотя, еще раз повторю, многие вещи приходилось делать, проходя по тонкой грани между законом и незаконной деятельностью, но по-другому тогда ничего не работало.
Не потерять свое (юридическое) лицо
Однако продолжаться до бесконечности подобная ситуация не могла, и мы создали собственное юридическое лицо, которое стало называться «Центр диагностики и хирургии заднего отдела глаза».
Несколько ординаторов НИИ и больницы № 52 присоединились к нашей компании, и мы стали работать в новом качестве, заключив договор с департаментом имущества г. Москвы и ГКБ № 52 на аренду площадей и договор о сотрудничестве с институтом. Но оставались на площадке глазного отделения 52-й больницы в качестве некоего представительства НИИ ГБ РАМН. Мы не представляли себе в то время как можно жить вне стационара. Поликлинику мы арендовали на базе медсанчасти № 10 на Волоколамском шоссе, так как вести поликлинический прием в рамках больницы мы не могли. Конечно, не обходилось без сложностей: и бандиты пытались качать права, и другие проблемы возникали... Об этом можно долго рассказывать.
Но открытие нашего Центра состоялось в марте 1998 года. А летом этого же года разразился кризис. Мы оказались на грани выживания. Вопрос стоял так: либо заканчиваем работать, либо сами себя спасаем. Мы пошли по второму пути.
Репортаж в газете «Горьковский рабочий». Январь 1984 г.
С трудом, но сумели выкарабкаться. Надо сказать, что серьезную помощь нам оказало государство в лице Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере (так называемый «Фонд Бортника»). Иван Михайлович Бортник и его сотрудники оценили имевшиеся у нас на тот момент инновационные разработки и открыли льготную кредитную линию. По сути, они отрабатывали с нами тогда формы модного ныне государственно-частного партнерства в медицине.
Долго мы не могли найти порядочного человека на должность главного менеджера — пришлось даже сменить двух нечистоплотных директоров «из бизнеса».
И наконец, решили «вырастить» администратора из собственной среды. Я безмерно благодарен доктору Дж. Дорошенко, который в значительной степени пожертвовал своей карьерой врача-лечебника, имея к этому безусловный талант, ради того, чтобы стать медицинским администратором и спасти наш проект-мечту — создать независимую клинику, где обман пациента является тягчайшим грехом. Он вырос в крупного специалиста в области медицинского менеджмента, оставаясь при этом ведущим экспертом в России по оптической когерентной томографии. Но 95% его времени уходило на то, чтобы мы выжили, что позволило мне практически полностью «отдаться» собственно медицине. Мы стали похожи на сказочного «Тяни-Толкая»: я смотрю на лечебную медицину, он — на медицинский и административный бизнес-процессы.
