А МНТК «Микрохирургия глаза» еще и рядом с домом был по московским меркам —полчаса на автобусе — поэтому я с радостью ухватилась за возможность там работать эмэнэсом в отделе информации.
В США я пошла учиться на медсестру, соблазнившись высокой зарплатой и стабильной востребованностью этой профессии. Нет, другие соображения тоже присутствовали, но именно возможность достойно зарабатывать побудила меня сменить род занятий. Материальная сторона меня не разочаровала, но за эти бешеные деньги и пахать надо было так, как я никогда не работала. А если убрать медицинскую окраску моей деятельности, то остается очень тесное и интенсивное общение с людьми. А это то, что я люблю и умею делать, поэтому превращение вашей покорной слуги в медсестру — не такой уж крутой поворот судьбы, как может показаться.
— Какой поворот в жизни напугал Вас?
— Пугалась я в жизни много раз и крепко. Бог миловал — ничего непоправимо ужасного со мной и моими близкими не случилось. Самым страшным потрясением до сих пор остается начальный этап развала СССР: деньги обесценились буквально за ночь, я развелась с мужем, сестре перестали платить зарплату, а маме — пенсию. Алиментов, естественно, тоже не было, да я на них и не рассчитывала. Животный ужас, что я одна ответственна за всю семью, включая двух маленьких детей, в то время как все вокруг рушится, до сих пор иногда посещает меня в кошмарах. Выкарабкалась, конечно, хоть и работала одно время на трех работах сразу.
Тургеневская барышня. Здесь мне семнадцать лет
А вот в США меня постиг кризис само-осознания, или, как сейчас принято говорить, идентичности: в России я была востребованным специалистом, а в Калифорнии никакие мои прошлые заслуги не принимались во внимание. Пришлось заново себя выстраивать. Я-то еще была в выигрышном положении, потому что говорила по-английски. А кто действительно достоин восхищения, так это русские девчонки (любого возраста), которые приезжают ни в зуб ногой, а потом осваивают язык и делают прекрасную карьеру.
— Случайных случайностей не бывает. Что надо делать, чтобы не упустить шанс, который вам предоставила судьба?
— Интересный вопрос... Наверное, для начала нужно научиться распознавать, что судьба дает тебе шанс. Мне кажется, что мы инстинктивно стремимся поддерживать статичность жизни, защищаясь таким образом от внешнего хаоса, и при таком настрое вторжение нового неизбежно воспринимается как угроза привычному равновесию.
На самом деле бояться перемен не надо; они все равно произойдут, наживете вы себе на бесплодных переживаниях язву желудка или нет. Я оптимист и неоднократно убеждалась, что в конце концов все получается еще лучше, чем было. Тут я солидарна с малосимпатичным Скалозубом у Грибоедова: «По моему сужденью, Пожар способствовал ей много к украшенью».
— Чем занимается Ваш муж? Расскажите о своих детях.
— Дэвид работает в сфере жилищного строительства Канады: он директор управления вопросами градостроительства и социальных аспектов в Канадской ассоциации домостроителей. Образований у него какая-то куча: политик, социолог, экономист, сейчас заканчивает докторскую. С ним можно говорить обо всем — запретных тем не существует. И он страшный юморист, хоть сразу и не скажешь, потому что выглядит он невинным, белым и пушистым, ну просто мисс Марпл!
Мои дети — мальчик и мальчик — остались в США, что, конечно, печалит. Но мы стараемся навещать друг друга по мере сил, хоть я и скучаю по нашим традиционным субботним завтракам. Старший Илья пять лет прослужил во флоте США, объездил весь мир, два раза пересекал экватор. Он по натуре искатель приключений: то ныряет, то с парашютом прыгает, то самолет спортивный пилотирует, то диджействует и треки пишет. А работает он вполне прозаически механиком и сварщиком в калифорнийском эквиваленте Водоканала. Учится в Беркли неизвестно на кого: пока берет отдельные курсы, а там видно будет. Не женат, но имеет постоянную девушку — русскую нашел, представляете? А вот по-русски он почти не говорит: я с ним общаюсь на родном языке, а он отвечает по-английски.
Папа строит на даче душевую, а я, как обычно, валяю дурака
Младший Антон, наоборот, очень трепетно относится к русскому языку и внимательно следит за событиями в России. Он живет в Колорадо, где заканчивает докторскую по биоинженерии. У него очаровательная девушка-дюймовочка Джен, которую я зову Женечка, и собака по имени Гельмгольц.
Оба моих взрослых ребенка ну просто красавцы — высокие, стройные, фигуристые — за что можно сказать спасибо их отцу — моему бывшему мужу. Я, когда гуляла с маленьким Илюшкой, встречные часто говорили: «Какой красивый мальчик!» Потом, взглянув на меня, добавляли: «Наверное, в папу...»
— Какой, на Ваш взгляд, должна быть настоящая медсестра?
— Процитирую Дзержинского: медсестра должна иметь чистые руки (в самом буквальном смысле), холодную голову и горячее сердце. И обязательно обладать чувством юмора! На мой взгляд, умение не воспринимать себя слишком серьезно и всегда быть готовым посмеяться над собой — это непременное свидетельство развитого интеллекта и зрелости личности. Медсестра обязана сомневаться во всем: бдительно проверять назначения врача и постоянно взвешивать правомочность своих собственных решений.
И еще — для интенсивной терапии, которую я в данный момент, подобно великолепному Остапу, представляю — необходимо быть в хорошей физической и душевной форме. А то просто сдохнешь в борозде от напряга.
— Вы верующий человек?
— Как известно, в окопах атеистов не бывает, и это же соображение применимо к медсестрам. Все мы, случается, молимся (кому можем и как умеем) за спасение жизни больного. Я не религиозный человек, но в бога верю. Любая церковь представляется мне слишком политизированной организацией, да и авторитет ее служителей просто так, «по умолчанию», я не могу признать. Все это не мешает мне уважать искреннюю веру других, к какой бы конфессии они не относились. А о своей собственной вере я написала стихотворение и готова поделиться.
До сих пор помню добытые сестрой «по случаю» эти наши босоножки на танкетке: у нее — зеленые, у меня — красные
Символ веры
За смыслом жизни золотой овчиной
Охотясь, словно древний аргонавт,
Я верю, что тропинки многих правд
Ведут к истоку истины единой.
Я верю в путеводную звезду,
Горящую сквозь тернии сомненья.
В целительную силу вдохновенья
И в трепетную, жаркую мечту.
И в то, что может искренности свет
Пробить завесу самообольщенья.
Я верю в безоглядное прощенье,
В простое «да» и непростое «нет».
Я верю, что всегда посилен груз,
Что огонек надежды вечно тлеет,
Дающего рука не оскудеет,
И прочны связи дружественных уз.
Я верю в неподвластные годам
Тепло и мудрость любящего сердца.
Что в мире есть мои единоверцы,
И что по вере жизнь дается нам.
— Болезнь замыкает человека в самом себе. Каким образом врач, медсестра могут помочь человеку избавиться от страхов и могут ли вообще?
— Болезнь, как и старость, редко что-то добавляет к личности человека, но многое проявляет, как будто снимая все лишнее, наносное, а иногда и притворное. Если человек всю жизнь был эгоистом, то и болеть он, скорее всего, будет по тому же сценарию, наслаждаясь своей реальной или мнимой беспомощностью: подайте то, поправьте это, поднимите мне веки! Паникеры по жизни остаются паникерами и на больничной койке. У меня была больная, которая замучила меня вызовами в палату, потому что она повернула к себе экран прикроватного монитора и при малейшем изменении частоты пульса или дыхания требовала врача. В конце концов от ее трепыханий датчики отсоединились, и на экране вместо кардиограммы появилась линия. Тут моя больная ка-а-ак заорет на всю ивановскую, так что меня чуть кондрашка не хватила. Я влетаю в палату, а она тычет в монитор и блажит: «Линия! Просто линия! Что это значит?!» Меня она настолько достала, что я ей ответила: «Это значит, что ты померла и теперь обязана вести себя тихо, как положено покойнику». Что, слава богу, разрядило обстановку!
