Воспоминания современников
Тихон Иванович Ерошевский
Л. Любимова, журналист: «…Эту улыбку замечаешь сразу, как только входишь в кабинет. Да и как ее не заметить — неуемная, светлая, и глубокая, она притягивает, как магнит, как внезапный живой луч на пасмурном небе, пронзая и обволакивая душу одновременно. Смотришь на нее, не имея сил отвести глаза, и понимаешь, что такая улыбка дается лишь чистому человеку, прожившему жизнь праведно и одухотворенно, не петлявшему по темным переулкам бытия, не расплачивавшемуся чужой судьбой за успехи своей, не топтавшему, не разорявшему чужих построений. И может быть, потому, что такова магия чистоты его натуры, она действует почти гипнотически…»
Б.Ф. Черкунов, профессор: «Само уж имя — Тихон — мне кажется, раскрывает какие-то уникальные личностные качества. Это был удивительно собранный, спокойный, доброжелательный человек, источавший какую-то доброту. Даже первые внешние впечатления — когда на него смотришь, какая-то иногда скрытая, иногда полуоткрытая, иногда открытая улыбка. Он сразу располагал открытостью, душевностью, чистотой. Увлекал и завлекал. Это был уникальный человек. Его любили не только окружающие — мы — его ученики. Как его уважали все офтальмологи страны! На конференциях, которые у нас проводились, ученые крупнейших клиник, городов очень уважительно относились к Тихону Ивановичу».
В.М. Петухов, профессор: «Тихон Иванович был удивительный человек, прежде всего Человек с большой буквы, который интересовался всем. Он отличался мягким характером, он, если и говорил и где-то журил — нежно. Обращаясь с трибуны, как правило, во время конференции, обращаясь к представителю кафедры или больницы, говорит: « Дорогая моя, а вот статейку-то надо бы написать» или «работу диссертационную надо бы сделать. Я Вас не обидел, извините, я Вас не обидел?» — это подлинные слова Т.И. Ерошевского».
В.М. Малов, профессор, заведующий кафедрой офтальмологии Самарского государственного медицинского университета: «Вот чтобы на кого-то Тихон Иванович повысил голос, этого никогда не было. Удивительно, такой большой коллектив у нас — научные работники лаборатории, сотрудники кафедры, врачи, средний, младший медицинский персонал, больных 300 человек — он со всеми ровно и уважительно всегда говорил.
Как-то отмечали юбилей нашей уважаемой сотрудницы. И один доктор в выступлении обратился к ней: «…Наша дорогая, не стареющая…» На это Тихон Иванович возразил: «Как же можно произносить такое слово в присутствии женщины!»
С Тихоном Ивановичем вполне можно было не соглашаться по какому-то вопросу. Он это воспринимал очень спокойно, даже с интересом. Давал возможность аргументировать, отстаивать свою точку зрения, уважал мнение собеседника. Во время обсуждения какой-либо диссертации он иногда останавливал соискателя, постоянно соглашавшегося с оппонентом: «А Вы вовсе не должны соглашаться, если Вы считаете, что правы. Спорьте, доказывайте!» В своих воспоминаниях он признавал, что некоторые его непосредственные ученики были не согласны с его точкой зрения, однако он проявлял терпение.
Тихон Иванович обладал прекрасным чувством юмора, любил анекдоты, розыгрыши. Однажды на кафедральном совещании объявляет: «Сегодня обсуждается персональное дело нашего сотрудника С-го!» Тот замер, покраснел, стал судорожно вспоминать, как же он мог провиниться… И тут Тихон Иванович объявляет, что получено положительное решение о присвоении ему искомой степени кандидата меднаук. А в другой раз, прочитав статью одного сотрудника, явно несоответствующую общим требованиям, Тихон Иванович спросил: «Уважаемый, а Вы любимым девушкам когда-нибудь письма писали?» Тот несколько сконфузился, ответил, что не писал. «Оно и видно, а надо бы» — сказал Тихон Иванович.
Как-то пасмурным весенним днем переходили мы с Тихоном Ивановичем из одного корпуса в другой. Я иду и сетую на непогоду, слякоть, а ТИ остановился и возразил мне следующими словами: «Счастлив лишь тот, кому в пору ненастную грезятся ласки весны!»
А.С. Ахметзянова, главный врач клинической больницы Куйбышевского медицинского института: «Тихон Иванович был такой доступный, доброжелательный и широкий человек. Когда он проводил научные конференции, больные иногда приходили к нему и кричали с последних рядов — спа-си-бо! Больные очень его любили».
В.М. Малов: «Природу Тихон Иванович очень любил. Волга, охота, рыбалка — были его хобби. Мы много раз ездили с Тихоном Ивановичем на рыбалку. Иногда он останавливал машину, глушил мотор и предлагал послушать тишину степи, песни жаворонка, наслаждался самой природой. На рыбалке с 18-метровым бреднем Тихон Иванович сам всегда шел в заброд и не доверял это право никому, даже сыну.
Как-то встретил Тихона Ивановича на трамвайной остановке. Удивился, почему профессор не на машине, а он отвечает: «Я каждую весну езжу до конечной остановки на трамвае до дачных участков, а затем иду пешком до Волги и любуюсь цветущими садами».
Б.Ф. Черкунов: «На охоте или рыбалке, у костерка, он часто мне, уроженцу Пензенской области и любителю лесных ландшафтов, говорил: «Ты слушай, слушай, слушай степь… Ты не знаешь, как красива степь!» И он удивительно тонко воспринимал эту музыку степи и хотел показать мне эту красоту.
Е.Б. Ерошевская, профессор: «С Волги Тихон Иванович никогда не уезжал. При приглашении работать в Москве, Ленинграде, Одессе — он оставался верен своей Волге, своему краю, своей природе, своим людям.
Не только специальную, но и художественную литературу он читал с карандашом в руке, делая хлесткие пометки на поля, часто конспектируя прочитанное. Обязательно вел дневниковые записи в разных поездках. Любил фотографироваться. Разбирался в живописи, дружил с художниками. Походы в театры на все премьеры и филармонию на значимые концерты были регулярными. С особым удовольствием они наслаждался оперой, балетом, виртуозной игрой любимых музыкантов, задорными плясками. Часто дома напевал оперные арии. Ему доставляло большое удовольствие делать подарки своим близким, особенно внучкам. Им он непременно устраивал елку, с удовольствием и непременно каждый год покупал елочные игрушки, следил за наличием нарядов, находил время посещать концерты в музыкальной школе, водить внучек на каток, через Волгу по льду…
Кроме рыбалки, охоты и плавания была у Тихона Ивановича еще одна, но пламенная страсть — автомобили. В детстве и юности он увлекался верховой ездой. Как только появилась возможность приобрести машину, Тихон Иванович, любитель больших скоростей, стал заядлым автомобилистом. Ежегодно он посещал родные места, могилы родственников, встречался со старыми друзьями. И всегда был сам за рулем и очень редко кому уступал это место».
В.М. Малов: Тихона Ивановича знали и любили все жители города Куйбышева. Журналисты с телевидения и из газет были частыми его гостями. Его знали и гордились им представители власти. Тихон Иванович не только не был обойден славой — он имел все возможные на то время награды и звания, и все это было им заслужено».
В.М. Петухов: «Вспоминается поездка с Тихоном Ивановичем на его родину. Он за рулем, а мы с В.М. Маловым — пассажирами. Мы в который раз увидели внимательное, задушевное, теплое общение с простыми людьми. Были встречи у костра, вечером — заброшены сети… Мы с Владимиром Михайловичем уже почувствовали себя достаточно уставшими, а Тихон Иванович вдруг предложил пойти полюбоваться огнями Заволжья! Это опять же характеризовало его жизненную позицию, ему были присущи в большей мере, чем другим, высокие человеческие качества, ощущение ценности каждого мгновения жизни.
Тихон Иванович был удивительно деятельным человеком и сильной личностью. Даже находясь в стационаре по поводу инфаркта миокарда, он оставался оптимистом. Это отражали его поступки, выражение лица, неистребимое желание деятельности. Он старался не потерять ни одной минуты времени и здесь, в больнице, писал и отправлял письма, открытки своим друзьям, полные оптимизма и надежд. Последняя наша встреча с Тихоном Ивановичем состоялась в санатории, где он находился на реабилитации после перенесенного инфаркта. Мы навещали его вместе с В.М. Маловым и Е.Б. Ерошевской. Тихон Иванович был полон оптимизма, обещал помочь мне после выписки с заменой старой машины. Он всегда проявлял отеческую заботу о сотрудниках. Прощаясь с нами, он пропел: «Сердце, тебе не хочется покоя…» А на следующий день случился инсульт».
В.М. Малов: «Ученики и последователи Тихона Ивановича бережно хранят его память. Музей, организованный в кабинете профессора Т.И. Ерошевского, со всей обстановкой, экспонатами и книгами, которые были при нем, открыт для всех желающих. Его посещение особенно полезно для студентов, молодых врачей, аспирантов. Именем Ерошевского названа одна из улиц города Самары, созданная им больница, студенческая стипендия Самарского государственного медицинского университета, премия по геронтологии и гериатрии».
Т.И. Ерошевский был крупнейшим ученым, это была звезда первой величины в офтальмологии. Это был всеми уважаемый, общепризнанный ученый. Все его любили, все уважали — не только мы, его ученики. Это был патриарх офтальмологии — авторитет, всеми признанный. Такой был великий человек — Тихон Иванович Ерошевский.
