— С.Т.: Алевтина Федоровна, по мнению многих Ваших коллег, количество конференций превосходит все разумные пределы. С другой стороны, для докторов первичного звена конференция, проводимая в их городе, области, — едва ли не единственная возможность познакомиться с достижениями в области офтальмологии. Ваше мнение?
— Конференция — это всегда праздник, а праздников много не должно быть. Конечно, невозможно посетить все конференции. Здесь большая недоработка Общества офтальмологов России. Еще один важный момент: наука — кропотливый труд. В клинических дисциплинах это не сиюминутная вспышка, это проверка, апробация, отдаленные результаты. Что нам часто приходится наблюдать? Доктор выступил в центральном городе с докладом, а потом с этим же докладом переезжает с одной конференции на другую по всей России. Это же просто неприлично! С одной и той же темой можно выступать, когда ты проводишь что-то новое: придумал классификацию или открыл неизвестный ранее механизм развития и хочешь доказать свою правоту — тогда понятно. Но посмотрите, с какими докладами выступают! Они нивелирует значимость науки. Кроме того, большое количество конференций отвлекает от работы. Во времена СССР один раз в году проводилась всероссийская конференция, раз в году собирался пленум Общества офтальмологов и по очереди проводились межобластные конференции. Но ни один областной город не может поднять научную конференцию на всероссийский уровень, и никуда от этого не денешься. Мероприятие носит региональный, «местечковый» характер. Выходить надо с такими докладами, которые не страшно показать на «Белых ночах» или на Съезде офтальмологов России. Раньше, когда я была еще совсем молодой, как отбирали доклады на Съезд? Мы сидели в библиотеках и проверяли, не был ли представленный доклад ранее опубликован, и часто приходилось отвечать авторам докладов: «Ваше сообщение отклонено, т.к. опубликовано там-то и там-то». Поэтому, хотя и не люблю присоединяться к большинству, но в этом случае я разделяю мнение коллег по поводу количества конференций.
— С.Т.: Согласны ли Вы с точкой зрения, что сейчас доктора редко читают научные статьи, еще реже выступают с публикациями?
— Безусловно, согласна. Раньше я работала обычным врачом в Московской глазной больнице. У нас было два офтальмологических журнала «Вестник офтальмологии» и «Офтальмологический журнал», который издавался в Одессе. Каждый из нас выписывал эти издания, что было само собой разумеющимся. Сейчас не только не выписывают, но и в Интернет не заходят. Мне приносят на рецензию диссертацию, я смотрю библиографию и сразу могу сказать, какие работы автор не читал. «Сдувают» абстракты, а сами статьи не читают. Раньше мы сидели в Медицинской библиотеке, заказывали кипу журналов, пока дойдешь до нужного тебе журнала, узнаешь массу интересного. Сейчас этого нет. Интернет — и добро, и зло. С одной стороны, дает возможность ознакомиться с материалом, с другой — приучает к «легкому», поверхностному его освоению. Отсюда — поверхностные суждения. Так что читают мало, и пусть на меня не обижаются.
— Л.Т.: 19 июня пройдут выборы председателя ООР. Какими чертами характера Вы бы хотели наделить этого человека? Что он должен сделать, чтобы объединить Общество?
— Начнем с того, что сейчас мы переживаем трудное время. У нас есть Общество офтальмологов, которое существует уже столетие, появилась Ассоциация врачей-офтальмологов. Мне не очень нравится, как сосуществуют эти две организации. Если откроем толковый словарь, увидим, что слова «общество» и «ассоциация» имеют разное смысловое наполнение. А раз так, эти организации должны выполнять различные задачи, но задачи, к сожалению, не разделены. Кого бы я хотела видеть на посту? Идеальных людей нет.
Во-первых, это должен быть ученый, а не делец от науки, кто приписывает себе чужие научные труды. Ученый, потому что должен ухватить самую суть научных поисков и суть полученных результатов и уметь отделить зерна от плевел. Он должен быть мудрым. Второе, новый председатель должен быть терпимым: люди разные, чем меньше я знаю, тем большим кажется мой вклад в науку, тем больше амбиций, больше обид. Конечно, он должен быть честным человеком. Трудно высказывать то, что думаешь, но надо стараться к этому идти. Человек, занимающий достаточно высокое общественное или служебное положение не имеет право лелеять личные обиды: и мнимые, и истинные. Достаточно, наверное. Если человек будет обладать только этими качествами, он уже приблизится к идеалу.
— С.Т.: Как Вы считаете, будут ли и дальше сосуществовать Общество и Ассоциация? Профессор В.В. Нероев, президент Ассоциации врачей-офтальмологов, на «РООФ-2014» говорил о необходимости объединения организаций.
— Такая мысль зреет. Я — и член Общества, и член Ассоциации, и таких докторов, состоящих в обеих структурах, много. Обычные врачи даже разобраться не могут, какая между ними разница. Никого не хочу обидеть, но мне кажется, что сегодня (существуют ассоциации невропатологов, нейрохирургов) Ассоциация — это юридическое лицо. Мне могут возразить, что Общество — тоже юридическое лицо. Но юридическим лицом Общество сделало Министерство юстиции. У Ассоциации свои задачи. Возможно, когда-то они сольются, я бы видела Общество в составе Ассоциации как крупное, мощное звено. Опять же смотрите, есть Российское глаукомное общество. Мне не раз предлагали создать ассоциацию онкологов. Да, зачем я ее буду создавать? У Ассоциации очень жесткие обязанности: прежде всего, профессиональная подготовка и юридическая защита врача. Сегодня, когда мы переживаем процесс капитализации медицины, защита врачей имеет огромное значение. Иногда на врачей нападают справедливо, за невысокий профессионализм. Приходится слышать иногда, что врач «перегорел». Но если врач действительно «перегорел», и больной становится для него просто материалом, такого врача надо гнать из медицины. А Общество — это наука, движение научной мысли, развитие, поддержка, конференции, что также является одним из направлений профессионального роста. Необходимо сделать так, чтобы выступление на конференции было почетно, а не так как сейчас: пришел, «просвистел» и ушел. Ты выступи, выслушай вопросы, послушай, что о тебе говорят другие. Если люди, выступив с докладом, тут же покидают конференцию, лично я расцениваю их уход как неуважение к сообществу. Общество офтальмологов сейчас не занимается наукой, комиссии отчитываются формально, пусть на меня не обижаются коллеги. Общество должно влиять на умы, а этого не происходит.
— С.Т.: Алевтина Федоровна, кем Вы хотели стать в детстве?
— У-у-у! Я хотела работать милиционером. В то время милиционеры и пограничники были героями! В годы советско-финской войны я училась в школе, в 1-м, 2-м классах прибавилось желание стать военным врачом. Врачом стала, но не военным. Больше в своей жизни никем не хотела быть.
— Л.Т.: Что для Вас значит семья?
— Хороший, прочный тыл, покой. На работу надо приходить, как в свою семью, а с работы бежать в семью, как в свой дом. Надо хотеть туда и туда, и разделить это невозможно.
— Л.Т.: Ваше представление о счастье?
— Счастье — это понятие сугубо индивидуальное. Недавно я прочла интервью с Юрием Никулиным. Он уже был в возрасте, полный, не совсем здоровый. Горе-корреспондент (по-другому не могу ее назвать) задает артисту вопрос: «Что, по-вашему, старость?» Другой на месте Никулина послал бы ее подальше, но Юрий Владимирович ответил тонко и умно: «Старость, это когда ты не можешь ноги вымыть под краном в раковине». Счастье — когда у тебя любимая работа. Ты в праздники сидишь дома и считаешь дни, когда же они кончатся, чтобы выйти на работу. Счастье — когда есть свободное время, ты не хочешь уйти из дома, потому что тебя окружают дорогие тебе люди, которым можно абсолютно все рассказать. Счастье — когда перестанут стрелять в Донбассе, и ты не будешь с ужасом включать телевизор и ждать очередную новость оттуда. Я — за то, чтобы люди могли высказывать свое мнение, но счастье для меня — когда перестанут использовать телевидение в качестве трибуны для осквернения моей страны.
Счастье — когда не будут переделывать историю. Известный калмыцкий поэт Давид Кугультинов однажды привел восточную пословицу: «Люди, кидающие камни в свое прошлое, не имеют будущего». Счастье — когда больной забывает про меня, значит он — здоров, значит все хорошо.
— Л.Т.: Алевтина Федоровна, какие качества Вам помогают по жизни? Какие есть секреты поддержания себя в такой прекрасной форме?
— Мои дни расписаны, а 6 июля я ухожу в отпуск, но надо столько еще успеть, хоть отодвигай. Но надо когда-то и остановиться, передохнуть. Был такой хирург, профессор В.П. Охотский, работал в Институте Склифосовского. Так получилось, что я попала в Склиф и он меня оперировал. Говорю ему: «Владимир Павлович, когда вы выпишете меня? Меня больные ждут».
А было мне лет 40. Он ответил: «Алевтина Федоровна, куда вы спешите, всех больных все равно не прооперируете». Наверное, во мне крепко сидит ощущение нужности людям. Я люблю жить, люблю людей, не умею долго сердиться.