Борьба с глаукомой — это глобальный вызов для всего человечества
— Значительная часть Ваших научных работ посвящены исследованиям глаукомы. Именно этому заболеванию Вы посвятили и кандидатскую, и докторскую диссертации. С глаукомных исследований начался наш сегодняшний разговор. Хотелось бы поговорить о них более подробно.
— Как и многим ученым-офтальмологам, мне довелось заниматься разными вопросами. Но исследования глаукомы стали главным делом жизни.
— А почему именно глаукома?
— Познание, изучение глаукомы — одна из центральных, ключевых задач, стоящих перед отечественной и мировой офтальмологией. Причем эта задача встала перед учеными еще 150 лет назад. И до сих пор она в полной мере не решена.
Борьба с глаукомой — это глобальный вызов для всего человечества. Речь не идет о некой отраслевой, офтальмологической теме. И даже не о теме, которая представляет интерес только для медицинской общественности.
Это глобальная общеполитическая задача, которую можно сравнить с борьбой со СПИДом, борьбой с туберкулезом, борьбой с различными эпидемиями. На сегодняшний день в мире выявлено более ста миллионов случаев глаукомы. Вдумайтесь в эти цифры! И это только выявленные случаи.
В развитых странах мира глаукома является главной причиной слепоты и слабовидения. При увеличении продолжительности жизни проблема глаукомы становится все более острой, так как данное заболевание в основном проявляется у людей в зрелом и пожилом возрасте.
Глаукома почти не влияет на продолжительность жизни. Но она существенно ухудшает качество жизни. Ухудшение зрения, грозящая или уже наступившая слепота оказывают огромное влияние на ритм жизни человека, его профессиональную деятельность, проведение досуга и т.д.
Когда мы говорим о глаукоме, невозможно разделить научные исследования и организацию лечебного процесса, диспансерного наблюдения. Кроме того, при лечении глаукомы огромную роль играют психологические факторы, факторы «комплаентности», то есть доверительных отношений врача и пациента, четкого и дисциплинированного выполнения пациентом указаний врача.
Обычно журналисты общественно-политических, научно-популярных и даже специализированных, медицинских изданий уделяют основное внимание новинкам в лечении глаукомы, новым научным исследованиям.
— Вы считаете такой подход неправильным?
— С одной стороны, он правильный. Исследователи глаукомы, по большому счету, еще находятся в начале пути. Болезнь на сегодняшний день можно приостановить, но, к сожалению, не излечить.
Поэтому любые перспективные исследования представляют большой интерес. Но, с другой стороны — и об этом ни в коем случае нельзя забывать! — даже при нынешнем уровне развития медицинской науки и нынешних организационных возможностях системы здравоохранения мы могли бы существенно сократить статистику инвалидности в связи с глаукомой. Это относится и к нашей стране, и ко всему миру. К сожалению, глаукома часто выявляется слишком поздно, на поздних стадиях, когда зрение человека уже существенно ухудшилось.
— И улучшить зрительные возможности уже невозможно.
— Улучшить зрение, как правило, уже невозможно. Но пациенту необходимо не лить слезы по этому поводу, не посыпать голову пеплом, не жаловаться на свою «горькую судьбу», а делать все от него зависящее, чтобы сохранить на долгие годы, желательно до конца жизни, имеющийся остаток зрения. Это был бы самый правильный подхода!
Необходимо регулярно посещать врача и четко, дисциплинированно выполнять его рекомендации. Это касается и медикаментозного лечения, и проведения хирургических операций.
По моей информации, в лучшем случае только треть пациентов поступают именно так. Людям кажется, что лечение, которое им предлагается, является неэффективным, так как оно не ведет к улучшению зрения. С другой стороны, когда пациент игнорирует рекомендации врача — он вроде бы поначалу не видит существенных изменений. Глаукома разрушает глаз, как правило, очень медленно, незаметно…
Человеку кажется, что его зрительные функции остаются на прежнем уровне. Но на самом деле они медленно, но постоянно ухудшаются. А когда пациент осознает это, он часто уже почти ослеп.
— Анализ лечения глаукомы связан с обсуждением обширного пласта психологических проблем.
— Для пациентов чрезвычайно трудно выработать, сформулировать для себя правильный, разумный психологический подход к этому заболеванию. Люди, как говорится, «бросаются из крайности в крайность». Некоторые пациенты после диагностики глаукомы сразу же «записывают себя в слепые», впадают в панику, в депрессию, хотя они часто обладают хорошим уровнем зрения (и у них есть шанс сохранить это зрение надолго).
Часто врачи сталкиваются с ситуацией, когда пациент сознательно или бессознательно принижает свои зрительные возможности. Его субъективные жалобы не совпадает с объективными результатами анализа остроты зрения, поля зрения и других факторов. Кто-то поступает так из-за желания как можно быстрее получить инвалидность и связанные с ней выплаты и привилегии. Кому-то просто необходима жалость и сочувствие врача, а также родственников и знакомых.
Другая крайность заключается в том, что пациент просто игнорирует поставленный ему диагноз. По-другому не скажешь! Он хочет жить как прежде, как ни в чем не бывало! И какое-то время этот план срабатывает. Но потом может наступить слепота. Не сразу, но гораздо быстрее, чем кажется!
— Как Вы считаете, зарубежный опыт лечения глаукомы и диспансерного наблюдения может быть использован в России?
— Все развитые страны мира, и Россия в том числе, находятся в этой сфере примерно на одном уровне. И в США, и в Западной Европе имеются серьезнейшие проблемы и в деле выявления больных глаукомой, и в организации диспансерного учета, и в снабжении медикаментами социально незащищенных групп населения и т.д.
— Для социально незащищенных групп населения, в том числе для пенсионеров с минимальным размером пенсий, медикаментозная терапия при глаукоме может оказаться слишком дорогой...
— К сожалению, на сегодняшний день в России нет возможности бесплатно получать современные, эффективные препараты, используемые при терапии. Людям приходится платить из своего кармана.
— Финансовые расходы можно сократить, если научиться правильно закапывать капли. А этим навыком — вроде бы таким простым! — владеют далеко не все пациенты. Дорогостоящие капли можно расходовать экономнее, и они будут столь же эффективны.
— Разговор о глаукоме постоянно «выходит» на обсуждение социальных и психологических аспектов. Кто-то из пациентов забывает регулярно закапывать капли, кто-то делает это неумело — и месячный запас капель «уходит» за несколько дней.
— Как бы Вы сформулировали основную задачу, которую решают современные ученые-офтальмологи, исследующие глаукому?
— Весь лечебный процесс, предлагаемый в настоящее время больным глаукомой, в основном сводится к контролю уровня внутриглазного давления. Для решения этой задачи применяются и медикаментозное лечение, и различные виды хирургических операций.
При нынешнем уровне развития медицинской науки такую тактику можно признать вполне успешной, разумной и целесообразной. Поддержание глазного давления на приемлемом уровне позволяет отсрочить проявления негативных последствий глаукомы. Значительное число больных глаукомой, несмотря на озвученные выше проблемы, все-таки до конца жизни сохраняет сравнительно хорошее зрение.
Но офтальмологи сходятся во мнении, что контроль внутриглазного давления в перспективе не должен оставаться единственным способом противостояния глаукоме. Сейчас мы боремся с последствиями болезни. Но мы пока еще не смогли разобраться в ее сути. Ученые еще не до конца представляют, какие процессы происходят в человеческом организме при глаукоме.
Очевидно, что разрушительное действие глаукомы на зрительные функции нельзя объяснить только колебаниями внутриглазного давления. Речь идет о неких процессах, происходящих на клеточном уровне. Их необходимо изучать и офтальмологам, и неврологам.
Мне думается, что основная задача, которая на сегодняшний день стоит перед учеными-офтальмологами, состоит во взаимодействии с неврологами. Необходимо изучать глаукому не только как офтальмологичекое, но и как неврологическое заболевание. Такое же, как болезнь Паркинсона или болезнь Альцгеймера.
— Не могли бы Вы представить Ваши основные исследования по изучению глаукомы, рассказать о кандидатской и докторской диссертациях.
— Проблема глаукомы заинтересовала меня еще в то время, когда я был клиническим ординатором. Темой кандидатской диссертации стало исследование проблемы отслойки сетчатки при антиглаукомных операциях.
— В каких случаях при антиглаукомных операциях может происходить отслойка сетчатки?
— Разумеется, методики операций постоянно совершенствуются. Две мои диссертации были защищены несколько десятилетий тому назад и отражали уровень развития науки в те годы. Но тема кандидатской диссертации и сейчас продолжает оставаться актуальной. При любой антиглаукомной операции в послеоперационный период может произойти отслойка сетчатки.
Это может произойти и в первые сутки после операции, и в течение года после нее. Моя задача состояла в том, чтобы исследовать эту проблему и внести свой вклад в сокращение подобных осложнений.
— После защиты кандидатской диссертации в 1973 году Ваш научный руководитель, профессор Аполлон Николаевич Добромыслов, предложил Вам стать сотрудником кафедры…
— Наша совместная работа с Аполлоном Николаевичем продолжалась долгие годы. На кафедре я занимался исследованиями первичной глаукомы: этиологии и патогенеза, ранней диагностики, консервативной терапии, хирургического лечения, эпидемиологии осложнений при хирургическом лечении, факторов риска в течение глаукомного процесса и т.д.
С А.Н. Добромысловым нас связывали отношения учителя и ученика, наполненные взаимным уважением и сердечностью. Мне и моей супруге Галине Петровне неоднократно доводилось бывать у него дома, познакомиться с членами его семьи. Он тоже был гостем нашего дома.
В 1983 году меня избрали доцентом. В 1988 году я защитил докторскую диссертацию на тему «Осложнения и причины неудач хирургии глаукомы (прогноз, профилактика, лечение)». Вскоре стал профессором.
Хочу сказать, что тема докторской диссертации, связанная с осложнениями и причинами неудач хирургии глаукомы, нашла одобрение далеко не у всех коллег.
Некоторые офтальмологи в то время вообще предпочитали не говорить об осложнениях и неудачах при данных операциях. Им казалась, что подобных явлений можно полностью избежать.
— То есть желаемое выдавалось за действительное.
— Можно сказать и так. Мне же хотелось привлечь внимание к реальным проблемам, увы, сопровождающим антиглаукомные операции.