Вы говорили о том, что понятие «коммерческая эффективность медицины» совсем не означает «грабеж населения». В некоторых московских частных клиниках пациентам приходится платить суммы с шестью нулями…
По законам рыночной экономики, существует спрос и предложение. Если есть люди, готовые прооперироваться за эту сумму, получить гарантированный (возможно) результат, значит такое предложение имеет право на существование. Если такой же результат можно получить за меньшую сумму, в ту клинику просто не пойдут люди, и она ничего не заработает. Не исключено, что такая стоимость связана с малым количеством обращений. Существует в бизнесе и такой принцип: «Я лучше буду меньше работать, но постараюсь заработать сразу и много за одну сделку, чем понемногу за несколько сделок». В любом случае это вопрос выбора, и хорошо, что у пациентов этот выбор есть. Наши пациенты знают, как выбирать и клинику, и врача. Доверим им это право.
В каком направлении, на Ваш взгляд, будет развиваться рефракционная хирургия?
На сегодняшний день в рефракционной хирургии используются эксимерные лазеры, фемтосекундные лазеры. Есть «что-то еще», к чему я «краешком» имею отношение. Это новые лазеры, работа которых основана на совершенно иных принципах. Не раскрывая секреты, скажу, что такая установка способна бесконтактным неинвазивным путем изменять коэффициент преломления роговицы. Упомянутые мной три вида лазера решают одну и ту же задачу, а именно: коррекция оптики глаза. Только у каждого свой метод решения. Таким образом, мы имеем разные направления эволюции. Но эволюция не исключает и появление тупиковых ветвей, технологий, которые перестали нас устраивать. В качестве примера могу привести эксимерные лазеры. Они находятся сейчас на вершине своей эволюции. При этом их применение связано с определенными недостатками, от которых эти лазеры не могут быть избавлены. Например, травма роговицы, истончение роговицы. Речь идет как о поверхностной абляции, так и о клапанной операции. Операция связана с восстановительным периодом, ограничением физических нагрузок, изменениями биомеханики роговицы.
Тогда мы, офтальмологи, решили попробовать фемтосекундный лазер, который обеспечивает практически безразрезную технологию. Я говорю о современных операциях рефракционной экстракции лентикулы. Стало лучше? Да, но в отличие от эксимерных машин процесс эволюции фемтолазеров еще не завершен, они еще не идеальны. Тем не менее, фемтотехнология достигла уровня, позволяющего применять ее в лечении наших пациентов. Вчера я участвовала в работе круглого стола и рассказала, что наш новый фемтосекундный лазер SCHWIND ATOS, с помощью которого мы можем выполнять лентикулярные операции второго поколения, обеспечивает попадание в целевую рефракцию (±0,5 дптр) в 100% случаев. Кроме того, технология сводит к минимуму повреждение ткани и обеспечивает точную центрацию и эффективную коррекцию астигматизма. Так что я с гордостью предлагаю пациентам этот новый вид вмешательства.
Насколько я знаю, в клинике «Сфера» вмешательства с использованием оборудования компании SCHWIND проводятся давно. Почему именно SCHWIND? У вас полный комплект?
Установки SCHWIND работают в нашей клинике около 17 лет. С улыбкой вспоминаю, как на одной из европейских конференций я ходила по выставке офтальмологического оборудования и выбирала для клиники новый эксимерный лазер. Я просто измучила производителей своими вопросами. Однако подробные и обстоятельные ответы, убедившие меня в надежности конструкции, я получила только от представителей компании SCHWIND. Видя мою настырность, они, очевидно, поняли серьезность моего намерения. Я задавала вопросы про длину оптического тракта, какое количество линз установлено в оптическом тракте, какая «голова» у лазера и кто ее производитель и т.д. Дело в том, что у клиники был отрицательный опыт работы с системой другого производителя, и я не хотела второй раз наступать на одни и те же грабли. Через много лет я узнала, что своими вопросами вызвала в компании SCHWIND настоящий шок. Так они меня запомнили как клиента. С тех пор мы сотрудничаем. Как уже говорила, я стараюсь выбирать для своих пациентов самое лучшее. Под «самым лучшим» я понимаю не только качество оборудования, технологии, но и качество, и доступность сервиса.
К сожалению, в последнее время приходится отказываться от оборудования некоторых производителей именно в связи с тем, что недоступными становятся сервис, расходные материалы. Могу сказать, что SCHWIND достаточно гибко реагирует на сложившуюся ситуацию, и меня более чем устраивает сотрудничество с компанией и с дистрибьютерами, которые представляют SCHWIND на российском рынке.
В вашей клинике представлена полная линейка оборудования компании?
Если говорить об оборудовании, зарегистрированном в России, ‒ да, если – о созданном компанией, ‒ нет. Я с нетерпением жду, когда, наконец, смогу получить все. Это позволит мне еще выше поднять уровень качества лечения наших пациентов.
Хотел бы Вас спросить о преимуществах работы с этим оборудованием с точки зрения рефракционного хирурга и с точки зрения предпринимателя, вложившего немалые средства в приобретение этого оборудования.
Оборудование компании не дешевое, мягко говоря. Его нужно довольно долго «отрабатывать». Кроме того, у меня нет права на ошибку с выбором техники. Я не могу себе позволить купить несколько установок разных производителей, как это делают крупные государственные учреждения, а затем среди них выбирать лучшее. Я, как вожак Акела, не могу промахнуться. Поэтому выбираю надежность, сервис, ресурс и, безусловно, технологии, гарантирующие наилучшие результаты.
С точки зрения рефракционной хирургии эксимерный лазер SCHWIND AMARIS – это лучшее, что есть на мировом рынке. Что касается фемтосекундных лазеров, сейчас появились установки второго поколения, и SCHWIND ATOS находится в этой линейке. Сравнивать между собой лазеры второго поколения пока рано, поскольку накоплено еще недостаточно материалов и результатов. Кроме того, между лазерами второго поколения разница заключается в нюансах, которые для обычного пациента и пользователя не имеют значения. Для них важен результат, достижение цели. А для нас важны такие нюансы, как оптические аберрации, ширина оптической зоны, процент задействованной ткани. По этим параметрам SCHWIND просто великолепен. Исходя из этих соображений, я приняла решение в пользу ATOS. В декабре поставили машину. Пациенты счастливы, и мы довольны.
То есть за все время «холостых выстрелов» в отношении компании SCHWIND не было?
В каждую единицу времени промахов не было. Конечно, что-то уже устарело, как, например, микрокератом от компании SCHWIND, единственный маятниковый микрокератом, когда-то представленный на отечественном рынке. Не все умели с ним работать, но зная принцип его действия, можно было получать хорошие результаты. Но сейчас это уже не актуально, «прошлый век». Хотя в регионах не все клиники могут себе позволить фемтосекундный лазер, и там можно еще встретить микрокератомы.
У Вас значительный опыт работы за рубежом. Не могли бы Вы сравнить организацию лечебного процесса в среднестатистической частной клинике в Европе с клиникой «Сфера»?
Вы знаете, я очень люблю ходить в гости, как Винни-Пух…
Я горжусь своей командой
Особенно, если там угощают!
…Там всегда угощают новыми знаниями, информацией! В гостях всегда можно что-то подсмотреть и попробовать внедрить у себя. Безусловно, всегда есть чему поучиться. Недавно была в Астане, смотрела работу крупной сети клиник, перед этим знакомилась с работой сети клиник в Швейцарии, Германии. Я делаю это с удовольствием, обращаю внимание как на положительные стороны, так и на недостатки. Пациенты там и здесь разные, по-разному с ними нужно общаться, есть отличия в выстраивании маркетинговой политики, но процессы лечения везде одинаковые.
Вы упомянули Астану. Как Вам показалось, организация частных клиник в Казахстане выстроена по образу и подобию российских, или она тяготеет к западному опыту?
Я бы разделила Ваш вопрос. Существует российская школа офтальмологии, которая, безусловно, известна и почитаема во всем мире. Врачи Казахстана относятся, конечно, к российской офтальмологической школе. Что касается бизнес-модели, она основана, скорее, на эффективности сетевой офтальмологической клиники, которая, на мой взгляд, не имеет страновой принадлежности.
В прошлом интервью Вы упомянули книгу «Клиника Мэйо» в качестве свой настольной книги. Скажите, организация работы в клинике «Сфера» стала ближе к бизнес-модели, описанной авторами?
Думаю, да. Как мне кажется, мы стали более человечными внутри себя и снаружи. Речь идет даже не столько о бизнес-модели, сколько о моральной составляющей книги.
У Вас нет желания поделиться своим богатым управленческим опытом, написать книгу?
Такого желания у меня нет. Понимаете, книги не успевают за быстро меняющейся ситуацией, быстро устаревают. А пообщаться в формате круглого стола – с удовольствием!
Не так давно Вы приняли участие в работе конференции Winterthur Ophthalmology Conference, состоявшейся в марте в Швейцарии. Расскажите о своих впечатлениях.
Совершенно чудесная молодая, развивающаяся офтальмологическая конференция, вторая по счету. Конференция приобрела большую популярность за счет человеческого фактора. Европейские конференции, типа ESCRS, к сожалению, настолько многочисленные, что организаторы с трудом находят подходящие площадки для их проведения (на предстоящем в Копенгагене форуме ESCRS в сентябре 2025 года ожидается участие более 15 тысяч офтальмологов – прим. ред.). На конференции в ЮАР я разговаривала с Филоменой Рибейро, председателем общества, так она поведала, что если раньше конференция ESCRS мигрировала из страны в страну, теперь такой возможности нет и приходится ограничивать места проведения мероприятия двумя городами, способными принять такое количество участников. На крупных конференциях теряется эффективность человеческого и профессионального общения.
А Winterthur живет пока индивидуальным подбором лекторов, индивидуальным подбором ВетЛабов, открытым, «персональным» общением. Здесь можно встретиться с крупными экспертами, которые не бегают из зала в зал, от лекции к лекции, а доступны для общения, что, безусловно, ценно. Я желаю конференции Winterthur Ophthalmology Conference дальнейшего развития, при этом оставаться такой же камерной, но охватывающей основные направления офтальмологии.
Расскажите, пожалуйста, об упомянутой Вами конференции в ЮАР.
В ЮАР проводятся несколько ежегодных офтальмологических конференций, катарактально-рефракционная, которую я посетила, проводится один раз в два года. Она чрезвычайно представительная по составу спикеров, например, Стив Аршинов, Филомена Рибейро, Павел Стодулка, Томас Конен и другие мировые «звезды».
Сама страна особая, куда обязательно надо приехать. Я люблю ездить на конференции и смотреть «что вокруг». В ЮАР открываются удивительные возможности для посещения уникальных мест, красивейших городов, природных заповедников и т.д. Конечно, я посмотрела Мыс Доброй Надежды, Столовую гору, ездила на сафари.
Сама конференция длилась несколько дней, я с удовольствием послушала лекторов, экспертов. Много внимание было уделено коррекции пресбиопии, применению факичных линз в коррекции пресбиопии. Это направление еще только развивается, не все готовы это делать, однако, на мой взгляд, технология имеет право на существование.
По уровню спикеров можно ли судить об уровне развития офтальмологии?
Об уровне развития офтальмологии – нет, об уровне конференции – да. Что касается уровня развития, у меня была возможность посетить одну частную клинику в ЮАР (к вопросу «я люблю ходить в гости»): она – абсолютно экспертного уровня, соответствует мировым стандартам по своим возможностям. У них выстроена определенная маркетинговая стратегия; финансирование операций осуществляется интересным образом, есть что позаимствовать. Но это – отдельный разговор.
Я спросил об уровне развития офтальмологии в этой стране, памятуя о том, что первая в мире пересадка сердца была проведена в ЮАР доктором Кристианом Барнардом еще в 1969 году. Медицина в тот период находилась в стране на высочайшем уровне.
Страна, как мне показалось, не очень богатая, но не создает впечатления отсталой, погибающей, находится в здоровом состоянии роста. И это – чудесно! Там прекрасные люди вне зависимости от цвета кожи. Более того, надо понимать, что люди с темным цветом кожи (так сложилось исторически) имеют более низкие стартовые позиции по сравнению с белыми согражданами. У них часто просто нет финансовой возможности получить образование. Тогда им на помощь приходят многочисленные фонды, частные и государственные, оплачивающие обучение. И когда эти талантливые и трудолюбивые люди добиваются успеха, они начинают «подтягивать за собой» своих родственников, жителей деревни, где родились и выросли, то есть стараются им тоже дать шанс. Подобную историю мне рассказал молодой человек, сопровождавший нас в поездке по сафари-парку.
Продолжает ли клиника «Сфера» проводить конференции и круглые столы для врачей первичного звена?
Мы продолжаем эту практику. Конференции в клинике будут теперь проводиться раз в два года, так как ежегодные встречи просто нецелесообразны, так как сказать что-то новое, а я не люблю повторяться, очень сложно. Люблю привносить в конференции некие новые форматы, получать удовольствие от их организации. А круглые столы проходят регулярно, носят тематически направленный характер. Также мы организовали профессиональные чаты для докторов, где обсуждаем сложные кейсы и принимаем коллегиальные решения. Процесс идет, и мы бы хотели призвать докторов, читателей газеты, присоединиться к такому неформальному общению, обмену опытом, что пойдет на пользу нам и нашим пациентам.
Я благодарю Вас за интересную, содержательную беседу!
Интервью подготовил Сергей Тумар
Страницы: 1 2
