Ну вот, в конце концов наткнулась я на страшно дорогой университет Chamberlain College of Nursing. С учётом всего моя учёба обойдётся мне в плюс-минус $30,000. Для сравнения — государственный университет штата Калифорния (CSU East Bay, например) взял бы с меня около $18,000. Как обычно, чем дороже учебное заведение, тем меньше препон: никакой истории или географии от меня не потребовали, даже наоборот, зачли мне кучу предметов, включая английский, ура! Единственное, что мне показалось совершенно лишним, учитывая дороговизну стульев для трудящихся всех стран в этом университете, так это то, что меня приговорили изучать алгебру и основы анализа. Без этого предмета к статистике не допускают. А без статистики не допускают ещё к целому ряду медсестринских предметов: научно-исследовательская деятельность и так далее. Так что всё тут по-взрослому.
Но самое замечательное в этом университете — потрясающая сжатость программы. Вместо двух с половиной лет я закончу учёбу за год. Мой англоговорящий муж нежно называет меня по-русски «стахановец» — на Гугле вычитал!
Итак, вся учёба идёт онлайн. Учебники и лекции виртуальные, доступ к университетской библиотеке тоже — милое дело. Профессор каждую неделю помещает на сайте пару вопросов для дискуссии, основанных на изучаемом материале, и мы все их обсуждаем. На каждый предмет отводится восемь недель, в течение которых обычно нужно бывает написать две большие работы и две средние. Плюс каждый день — участие в дискуссии, качество которого тоже оценивается. В общем, успевай поворачиваться.
Каждые восемь недель — новая группа, хотя иногда встречаются знакомые имена, и это тоже здорово, народ встряхивается и знакомится с новыми людьми. В классе нас обычно человек двадцать пять, со всей страны. Возраст, специализация и опыт у всех тоже самые разные, поэтому обмен мнениями и впечатлениями разыгрывается подчас самый живой. Мне однажды даже звонили студенты из Нью-Йорка, когда дискуссия по социологии приобрела вулканический размах. Хорошо, что оба наши штата демократически синие, как сатиновые трусы, поэтому между нами царят любовь и взаимопонимание, а вот красный республиканский центр часто выражал совсем другие взгляды и совсем другими средствами. Вообще для меня было огромным открытием, какие разные люди называются медсёстрами. Я, конечно, разбаловалась: привыкла к уровню, во-первых, Калифорнии, во-вторых, своей элитной больницы, а тут, смотрю, довольно-таки пещерные экземпляры мелькают. Я, конечно, могу судить только по тому, что и как они пишут (с полным отсутствием орфографии и пунктуации), а вполне возможно, что на рабочем месте они просто чудо что такое, но всё-таки какой-то уровень должен же быть, а?
О преподавательском составе у меня сложилось очень неровное мнение. Их тоже, как и студентов, набирают со всей страны, и я потом уже научилась находить в интернете отзывы и рекомендации предыдущих студентов, а не записываться просто так, на арапа. Хотя бывает и так, что регистрация открыта, а преподаватель ещё не объявлен, так что не знаешь, кто тебе достанется. У меня были и просто замечательные учителя: добросовестные, грамотные, умные, юморные и совершенно кошмарные: ленивые, которые беззастенчиво копировали (cut & paste) свои ответы студентам, и в результате получался разговор двух глухих. Некоторые преподаватели тоже могли такое написать, что все мои пять лет изучения английского алфавита требовали немедленной сатисфакции! И у «плохих», и у «хороших» часто наличествовала докторская степень по специальности медсестринское дело, так что не в уровне образования тут суть, а в любви к своему делу, которая, если есть — то всё радостно и хорошо, а если нет — то, конечно, всё тошно и через силу. А о такой забытой добродетели, как профессионализм, похоже, остаётся только вздыхать.
Я, как идиот, училась на сплошные пятёрки, как будто бы мне за них собирались платить ленинскую стипендию. Правда, за отличную учёбу и примерное поведение (и за членский внос, естественно) меня приняли в почётное общество Сигма Фета Тау, только я ещё не разобралась, какой мне от него прок, кроме украшения резюме. Но моя репутация отличницы сильно подмокла от моих горьких слёз, когда я в прошлом семестре изучала статистику. Это же просто ужас! Мне кажется, правда, если к ней не подлетать кавалерийским наскоком за восемь недель, а подойти более вдумчиво, то я могла бы ею если не насладиться, то хотя бы зауважать её. Это что-то вроде плода любви алгебры и логики, и в принципе интересно, но уж больно непонятно. Четвёрку мне поставили — единственную в моём доселе незапятнанном послужном списке. Я утешаюсь тем, что народ с треском проваливает этот предмет и берёт его по второму разу, и я вообще чистоплюйствую — для диплома достаточно тройки, это я уж по старой памяти переживаю. И вообще — если вдруг мне в будущем вздумается с больной головы заняться научной работой, я найму настоящего математика для обработки статистических данных, потому что «беда, коль пироги начнёт печь сапожник, а сапоги тачать пирожник»1.
Пожалуй, самым неожиданным предметом из всех, которые мне необходимо было изучить, оказалась экономика. Я бодренько вытащила на свет божий плотно законспирированные знания о Марксе и Энгельсе, и они очень пригодились. А так предмет был очень интересным, с расчётами, анализом, бизнес-планом. Меня, конечно, в реальную экономику пускать нельзя, я уж лучше с больными буду возиться, а есть такие «кулибины» среди медсестёр и медбратьев, которые открывают свой бизнес. Такие бесстрашные люди меня всегда поражают. Я не трус, но я боюсь.
Ну вот, к Новому Году я должна, что называется, отстреляться. После этого семестра останется мне быстренько изучить историю (не Техаса, правда, но без неё не обошлось) и написать дипломный проект. Потом я думаю немного передохнуть и подкопить денег — и снова учиться, уже на магистра. Хочу на старости лет преподавать. А то мастерица я критику наводить на своих учителей, надо и самой вставать к станку, раз такая грамотная, правда?
Надо сказать, что учительство в нашей семье передаётся по женской линии, как наследственная болезнь. Начиная с прапрабабки, все, включая тёток и кузин, преподавали в гимназиях, школах и институтах, и как я ни старалась, чтобы меня миновала чаша сия, приходится признать, что зов предков сильнее!
1И.А. Крылов.«Щука и Кот» (1813)
Страницы: 1 2