«Эксперименты на людях прекратить!»
Местное начальство было в восторге. В Чебоксарах делали то, чего не было в Москве! Однако из столицы пришло распоряжение прекратить «эксперименты на людях». Федорову было предложено практиковаться на кроликах, собаках и... обезьянах, которых в Чебоксарах, естественно, не было. Никакие уверения в том, что он оперирует только тех пациентов, которым другими методами помочь невозможно, не сработали. Чтобы отделаться от чересчур надоедливого врача, Федорова отправили на два месяца в командировку в Таджикистан. Вернувшись, он обнаружил, что все его кролики передохли. Потом последовало разбирательство на партбюро. Некоторые сослуживцы стали избегать экспериментатора.
В трудную минуту пришло письмо из Куйбышева от профессора Т.И. Ерошевского: «Считаю, что Вам следует настойчиво продолжать свои исследования с искусственными хрусталиками. Замечательно, что Вам удалось разрешить в условиях Вашего города технологию процесса, проделать операцию на животных и человеке. За Вами теперь приоритет, а нам, советским офтальмологам, это важно, так как операция с искусственными линзами до сих пор является монополией Запада…»
Федоров написал заявление об уходе, которое тут же было удовлетворено. Позже Федоров рассказывал журналистке Евгении Альбац: «Помню, когда в Чебоксарах совсем за горло взяли, в угол загнали – ночь не спал, думал: что же это я так мучаюсь, страдаю? Голова есть, руки тоже есть, одна нога как-никак тоже есть – хватит! Утром пошел, написал заявление об уходе, в момент собрал вещи, покидал два чемодана в машину и – вперед! Ехал, голову в окно высунул и орал, как сумасшедший: «Я свободен! Я свободен!» Федоров приехал в Москву, пошел в министерство. Там возмутились, что директор отпустил его без решения «сверху», и сказали, что он должен вернуться.
«Чебоксары лишились Федорова», или как был «запущен» «Спутник»
В Москве Федоров познакомился с публицистом Анатолием Аграновским, их встреча положила начало многолетней дружбе. Федоров рассказал свою «историю», и Аграновский позвонил в министерство. Звонок сделал свое дело. Был издан приказ о восстановлении Святослава Николаевича на прежней работе с оплатой всех дней вынужденного отсутствия, а директора обязали создать условия для продолжения работы. Однако в Чебоксарах после всего происшедшего работать было невозможно. «Чебоксары лишились Федорова. Я мог бы, конечно, сказать, что Федоров лишился возможности работать в Чебоксарах, но вполне сознательно написал так, как написал. Дело давнее, можно посмотреть на это трезвыми глазами»,– написал Анатолий Аграновский в своем очерке «Открытие доктора Федорова». Федорову пришлось перебраться в Архангельск, где в пределах доступности был Ленинград с хорошей технологической базой. В 1961 году 33-летний Святослав Федоров возглавил кафедру глазных болезней Архангельского медицинского института. Встретили его прекрасно, а лекции Федорова пользовались огромной популярностью у студентов. Новый заведующий кафедрой организовал студенческий научный кружок, где будущие известные офтальмологи — Альбина Колинко (Ивашина), Лена Антонова, Юра Анисимов, Валера Захаров, Таня Копылова, Валя Золотилова – проводили свои первые научные исследования. Кружковцы оперировали кроликов, исследовали проницаемость сосудов, разрабатывали технологию изготовления хрусталиков, методы их стерилизации, занимались гистологией, гистохимией, цветной фотографией.
Началась работа по созданию лаборатории для проверки зрения и обследования глаз. В Ленинграде Федоров достал установку у А.И. Горбаня для измерения длины глаза рентгеном. Он приступил к производству и имплантации хрусталиков, но операции дали отрицательный результат. Стало ясно, что данная модель линзы конструктивно несовершенна. Святослав начал разрабатывать технологию производства новой линзы. К работе он привлек часовщика Виктора Смирнова, который выточил новую линзу и сделал миниатюрный пресс для изгибания капроновых нитей. Но надо было высверливать для дужек микронные отверстия в хрусталике, и Федоров нашел еще одного «левшу». Бывший театральный художник Борис Михайлович Венценосцев взялся выточить микроскопические «перовые» сверла. Но они вязли в мягкой пластмассе. Федорову подсказали, что в Ленинграде на часовом заводе есть отличный механик Николай Васильевич Лебедев. По просьбе Святослава Николаевича он смастерил станочек, «замечательный по точности инструмент для сверления «линзочек». Бывший мастер часового завода, «академик в своем деле», Александр Модестович Каран сделал точные пресс-формы для изготовления линз. Последнюю шлифовку Каран делал шелком. Хрусталики получались чистыми, прозрачными. Позже А.М. Карана оформили в клинику механиком.
Ученый-физик Е. Кувшинский и С. Захаров сделали специальные приборы для определения механических свойств глаза – упругости, растяжимости, прочности. Ученые сами выполняли все замеры. Вдруг дал о себе знать слесарь-лекальщик С. Мильман из Чебоксар, тот самый, что делал первый хрусталик: прислал новую модель, очень перспективную. Ленинградские ученые-химики И. Арбузова, Л. Медведева и другие «на общественных началах» синтезировали гидрофильную пластмассу: только 118-й опыт дал работающую пластмассу. Формовать линзы помогал оптик А. Нижин, прибор собственной конструкции для определения глубины глаза подарил Федорову ученый-медик А. Горбань, жидкую силиконовую пластмассу синтезировали для Федорова московские ученые-химики Т. Кросовская и Л. Соболевская, и так далее, и до бесконечности….
Федоров бьется над созданием новой модели хрусталика, отличающейся от старой типом фиксации. Особые трудности возникли с креплением дужек. Надо было просверлить край линзы по хорде сверлом 100 микрон.
Заказ на новую модель в марте 1963 года принял ВНИИ хирургического инструментария и оборудования в Ленинграде, но за 9 месяцев там ничего не сделали.
Помощь в который уже раз пришла от энтузиастов. Святослав приехал на Ленинградский часовой завод с просьбой помочь просверлить в новой модели хрусталика канал в 100 микрон. Часовщики стали сообща думать над задачей и через 2 недели написали, что приспособление и сверла готовы.
Дужки заменили антеннками, но хрусталик слабо держался в кроличьем глазу. Тогда решили заменить не все шесть дужек, а только три. Специальные опоры для фиксации за радужкой (дужки) и спереди (антеннки) сделали положение линзы в глазу более стабильным.
В то время в Архангельске гремела слава мастеров микроминиатюр Садристого и Сысолятина. Святослав Николаевич обратился к ним за помощью. Оба откликнулись и помогли изготовить нужные инструменты – настоящие произведения искусства.
Таким образом, сообща, всем миром под руководством Мастера выносили и вынянчили хрусталик нового типа, «ирис-клипс-линзу». Так зарождался прототип запатентованной во многих странах интраокулярной линзы (ИОЛ), названной американскими офтальмологами «Спутник». ИОЛ «Спутник» в 40 раз легче естественного хрусталика и на 40% лучше его по оптическим свойствам. Святослав Федоров и Валерий Захаров сделали ее из особо чистого полиметилметалкрилата – вещества, ныне широко используемого в медицине для создания искусственных клапанов сердца и суставов. Позже Альбина Ивановна Ивашина вывела математическую зависимость силы линзы от параметров глаза, на основании чего были составлены таблицы, графики, с помощью которых можно было каждому больному подбирать хрусталики индивидуально. Модель ИОЛ «Спутник» стала базовой конструкцией во всем мире и оставалась ею более четверти века.
«Не относитесь к нему равнодушно… Следите за ним постоянно!..»
2 октября 1963 года решением ВАКа С.Н. Федоров утвержден в ученом звании доцента. С 1963 по 1967 годы Федоров со своей командой имплантировал около трехсот хрусталиков новой модели трех типов, наладил свое, полукустарное производство. Кроме него, искусственные хрусталики производили только голландская мастерская и английская фирма Rayner.
В кабинете Святослава Николаевича стоял токарный станок, на котором вытачивались детали для инструментов, изготавливали специальные хирургические иглы, а нитки брали из капроновых женских чулок.
Лабораторией служил бывший туалет – трехметровая комната, часть веранды занимала фотолаборатория. Со всех городов Советского Союза в Архангельск потянулись пациенты. Чтобы оказать помощь всем, не хватало коек, оборудования, инструментария и врачей.
В 1960 году С.Н. Федоров впервые в мире провел офтальмологическую операцию под микроскопом. Это, конечно, громко сказано – операция под микроскопом! К простой тумбочке прикрепляли самый обычный школьный стереомикроскоп. Вначале многие коллеги с недоверием отнеслись к нововведению, но вскоре офтальмологические операции стали немыслимы без микроскопа. С 1964 года Федоров проводил операции по имплантации ИОЛ, пересадке роговицы, операции по поводу глаукомы только под микроскопом. Это были первые микрохирургические операции в нашей стране и первый шаг к научно-технической революции в офтальмологии. Микроскоп открыл перед офтальмологами новые возможности по проведению оптико-реконструктивных операций.
Валерий Захаров усовершенствовал операционный стол, сделав столики над головой больного. Оперировать стало удобнее, создавался хороший упор для рук хирурга. Но столы были слишком высокими. Тогда Валерий поставил инструментальный стол, отпилил до нужной высоты ножки и укрепил в головной части подковообразную приставку. Утром все хирурги глазного отделения ругали студента, только Святослав Николаевич похвалил: «Правильно, будем оперировать сидя. Ни одному часовщику не придет в голову ремонтировать часы стоя, а мы оперируем глаза».
В клинике Архангельского мед-института впервые в мире стали определять длину глаза при помощи рентгена – это позволяло отказаться от традиционной, во всем мире принятой методики двух-этапной операции вживления хрусталика. Святослав Николаевич провел несколько операций по пересадке стекловидного тела при тяжелых гемофтальмах. Были придуманы различные новшества – крепили линзу на радужной оболочке, делая в ней микроскопические разрезы по 150-100 микрон, куда, как в пазы, заводили имплантат… Создали криоэкстрактор, которым «примораживали» удаляемый хрусталик. Делали операции больным с тяжелыми, почти безнадежными отслойками сетчатки, вводили в их глаза пластмассовые жидкие «пломбы», сделанные из новой, очень интересной жидкой пластмассы, которую синтезировали московские химики. Все, что «впервые» тогда делалось, и перечислить трудно.
Чем популярнее становился Федоров, тем больше недовольства высказывали коллеги-офтальмологи. В центральной газете появилась статья главного офтальмолога страны с критикой «попыток вставлять в глаз искусственные линзы», от которых «…больше опасностей, чем пользы», потому что это инородное тело. Лишь немногие верили в то, что успех все-таки возможен. Среди них Т.И. Ерошевский, который вообще стал для Федорова «ангелом-хранителем». Впрочем, интерес к Федорову проявлял не он один. Заведующий кафедрой Архангельского мединститута, хирург и военный офтальмолог, Николай Иванович Артемьев говорил своим ученикам: «Не упускайте Федорова из виду. Не относитесь к нему равнодушно, не игнорируйте… Следите за ним постоянно!..»
…Святослав Николаевич вызывал больных для операции из тех районов, где его не признавали. Когда пациенты возвращались домой, местные врачи уже не могли отмахнуться от методов Федорова.
После публикации в «Известиях» очерка А. Аграновского «Открытие доктора Федорова», где автор описывал борьбу новатора с бюрократами от науки, его поиски и успехи, Минздрав издал приказ об организации в Архангельске экспериментальной научно-исследовательской лаборатории искусственного хрусталика и обязал журнал «Вестник офтальмологии» напечатать статьи Федорова.
В конце 60-х годов молва о докторе Федорове, который возвращает зрение безнадежно больным, разнеслась по стране и стала проникать за границу.
«….В 1965 году Гарольд Ридли поручил мне создать Международный клуб интраокулярных имплантологов, – вспоминает Питер Чойс, – Ридли считал, что стать членом Клуба могут офтальмологи, получившие специальное приглашение. Обязательным условием вступления в Клуб было наличие печатных работ на эту тему. Я пересмотрел огромное количество статей по офтальмологии и единственными работами из СССР в те годы были публикации молодого врача по имени Святослав Федоров, который работал в Архангельске. Я написал Федорову письмо и пригласил приехать на съезд Королевского медицинского общества и на открытие Клуба, которое состоялось 14 июля 1966 года. Честно говоря, я не ожидал получить ответ, но он написал, что будет счастлив приехать».
В 1966 году Святослав Николаевич едет в Лондон на симпозиум Международного общества по имплантации. К тому времени у него накоплен самый большой опыт: проведено около 180 операций. Федорову удалось придумать не только способ операции и модели искусственных хрусталиков, но и организовать их производство. Доклад произвел фурор. Святослав Федоров стал ведущим хирургом Международного клуба имплантологов. Симпозиум зафиксировал появление нового научного направления. Офтальмология стала точной технологической специальностью, которая включала в себя изготовление хрусталика, расчет глаза, микрохирургическую технику. Теперь надо было не только доказывать, что микрохирургия глаза – ведущая отрасль офтальмологии, но и подкрепить это документально.
После лондонской конференции Федоров ездил в Голландию, к доктору Бирнхорсту, в небольшой городок Тернойзен. Святослав Николаевич вспоминает: «Вместе с Бирнхорстом сделал четыре операции, осмотрел его пациентов. Но самое главное, увидел, чем он работает. Был потрясен его сказочными инструментами. А я-то приехал с коробочкой из-под глюкозы, где в ватке лежали мои инструменты, которые считал лучшими в мире! Он посмотрел на них и сказал: «Да нет, лучше моими прооперируем». Увидев его инструменты, оценил интеллигентность этого человека. На его месте я мог бы просто рассмеяться в лицо, сравнив инструменты, что были у меня, с теми, которые выпускали мировые фирмы Швейцарии, Голландии, Англии».
После командировки Федорова принял министр здравоохранения СССР Б.В. Петровский и дал команду приобрести для клиники инструменты фирмы Greishaber.
1 декабря 1966 года Святослав Николаевич имплантировал 256-ю линзу – не простую, а гидрофильную, эластичную. Расчеты оправдались, глаз воспринял линзу спокойно. Еще в 1964 году Федоров сделал несколько имплантаций гидрогелевых линз, так что он первый в Советском Союзе использовал мягкие интраокулярные линзы.
2 декабря 1966 года за большие заслуги в области здравоохранения, развития науки и медицинской промышленности С.Н. Федоров был награжден орденом «Знак Почета».