Честно говоря, я думал, что «с этим делом мы покончили давно».
Это, действительно, случается, но бывает и обратная ситуация: приходит новое оборудование, и доктора, не умея на нем оперировать, за него садятся.
Это уже другая крайность…
Помимо операционных осложнений, которые приходится исправлять, люди могут получать негативный опыт и транслировать его своим коллегам, таким образом перекрывая приход новой технологии.
Чем мне нравилось работать в компании «Алкон»? Во-первых, программа обучения бесплатная. Мы ездили по разным городам, у нас были специальные ветлабы в Москве, Питере и Казани, куда приезжали ребята, слушали лекции опытных хирургов. Материал был стандартный, т.к. основатель проекта американский хирург-офтальмолог Larry Fay разработал единые стандарты, касающиеся методики отбора пациентов, движения от простых случаев к сложным и т.д. Молодые хирурги, у которых случались осложнения, включались в программу, практиковались под моим наблюдением на учебном операционном оборудовании. После чего мы возвращались в клинику, где работал хирург, и он приступал к реализации полученных навыков опять же под моим наблюдением. На первом этапе отбирали самых простых пациентов, чтобы исключить осложнения. В микроскоп монтировалась камера, все этапы операции записывались, после чего мы разбирали течение операции, интраоперационные ошибки, если таковые случались. Таким образом оттачивалось хирургическое мастерство. Всего я подготовила 22 практических хирурга. Сегодня ребята, с кем я работала, – очень успешные хирурги, кто-то заведующий отделением, один мой бывший ученик разработал онлайн курс по факоэмульсификации катаракты. Некоторые уже обучают молодых ребят и, встречаясь со мной, иногда восклицают: «Наргис, как тебе хватало терпения водить нас за ручку, учить уму-разуму!»
Вот такой мой скромный вклад в офтальмологию, но я им горжусь! Надеюсь принести еще бóльшую пользу моей любимой офтальмологии.
Возвращаясь к Вашей ремарке о неиспользованном оборудовании, я бы назвала еще несколько причин, почему при общей нехватке современной техники в региональных клиниках бывают случаи его простоя. Разумеется, это мое личное мнение. Возможно, в приобретении этого оборудования не было необходимости изначально; оно не используется, потому что люди не умеют им пользоваться; негативный опыт его применения; консервативный подход, нежелание его использовать. Надо разбираться в причинах. Техника должна работать, а не пылиться в подвалах.
Наргис Риводжидиновна, давайте представим себе ситуацию, что Вы – лицо, принимающее решение, крупный администратор. Какова была бы последовательность Ваших шагов или решений, для реализации тех мер, о которых Вы говорили?
Начну с того, как мы поступали при отборе людей в программу. В первую очередь, старались оценить исходные данные клиники: кадры, диагностика, оборудование, политика, которой данная клиника придерживается. При этом сбор информации ведется из максимального числа источников: опросы сотрудников, пациентов, интернет и т.д. Далее – определение потребностей. Если, предположим, отделение хочет заниматься глаукомой, зачем ему иметь лазерное оборудование для коррекции зрения. Смотрим, есть ли специалисты, готовые заниматься глаукомным направлением, обладают ли они необходимыми навыками. Если нет, возникает необходимость в организации их обучения на базе клиник, где современные технологии лечения глаукомы хорошо работают. Если обучающиеся вдруг понимают, что глаукома – не их профиль, надо их переводить в другие клиники...
Врач должен приходить на работу с удовольствием, выполнять с полной самоотдачей свои обязанности, при этом дарить пациентам радость, улыбку. А такое возможно только в клинике, где в коллективе царит доброжелательная атмосфера, где установлено современное оборудование.
… Получив всю необходимую информацию, мы понимаем, возможно ли добиться такого положения вещей в данном лечебном учреждении или отделении. Если такого понимания нет, можно начать с нуля: сделать отдельную пристройку, оборудовать ее всем необходимым (иногда с привлечением меценатов), пригласить докторов, сотрудников, желающих работать, а не «отбывать номер». В этом случае можно рассчитывать на позитивное развитие событий.
Однако решение многих вопросов связано с финансированием. Не все регионы пока еще могут похвастаться достойным финансированием здравоохранения. В своих суждениях, я исхожу, прежде всего, из собственного опыта. Конечно, Москва – это совсем другой мир. Но я хочу, чтобы любой человек, в каком бы регионе страны он бы ни жил, мог рассчитывать на достойное медицинское обслуживание.
Позвольте подробнее коснуться Вашего профессионального пути. После окончания интернатуры Вас почти сразу пригласили на работу в компанию Alcon?
Как я уже говорила, в 2011 году я получила диплом НГМУ по специальности «лечебное дело», поступила в интернатуру по офтальмологии, которую окончила в 2012 году. Два с половиной года работала в двух поликлиниках без выходных дней. Вела поликлинический прием, работала в профкомиссиях. Этот период совпал с эпидемией аденовирусного конъюнктивита, которая охватила всю Россию. То были тяжелые времена, с тех самых полюбила передний отрезок глаза (смеется!).
В течение двух лет, с 2014 по 2016 годы, проработала медпредставителем в компании Abbott, затем попала в компанию Alcon тренером по факоэмульсификации катаракты по международной программе Phaco Development. В мои обязанности входили поездки по регионам и обучение хирургов технологии ФЭК. Фактически мы были персональными тренерами. Представьте себе, вы идете в зал, чтобы накачать мышцы, но это будет долго, но с персональным тренером – значительно быстрее. Уровень развития, который я давала ребятам, в обычных условиях они могли бы получить за 10 лет. Но программа Phaco Development позволяла сократить срок профессионального становления хирурга в 5 (!) раз, до 2-х лет! Правда это был колоссальный труд! Я неделями не вылезала из командировок: Кемерово, Томск, Бийск, Новокузнецк, Омск – это далеко не полный список городов. Исколесила на машине всю Западную Сибирь. Как оказалось, мой труд не пропал зря: многие мои ученики очень скоро «перерастали» в профессионализме своих более старших коллег.
Здесь, видимо, не обошлось без педагогического дара.
Процесс преподавания мне нравился еще в детстве. Мама рассказывала, что я маленькой любила играть в школу: усаживала кукол на диван и ходила перед ними с книжкой в руках, изображая учительницу.
… Если получится, я сделаю свой курс факоэмульсификации, потому что программа Phaco Development, к сожалению, не работает в России, а знания остались, и очень бы хотелось их с пользой применить. Я планирую пройти курс педагога дополнительного профессионального образования, чтобы официально работать преподавателем.
Наргис Риводжидиновна, Вы постоянно учитесь. «Век живи – век учись» это про Вас.
Классно то, что сейчас можно обучаться онлайн. Что бы ни говорили некоторые о том, что обучаться врачебным специальностям в таком режиме плохо. Конечно, сеть никогда не заменит живое общение. Но если у человека нет возможности поехать в Москву, Питер или Новосибирск для участия в научной конференции, всегда можно подключиться к трансляции и с таким же успехом слушать лекции, задавать вопросы докладчикам, участвовать в дискуссии. Сейчас работает платформа «Медзнания», на которой можно проходить обучение, набирать баллы, просматривать записи. На этой платформе выкладываются очень интересные доклады, там ты можешь обмениваться опытом, делиться своими кейсами.
Знаете, чем мне нравится офтальмология? Даже не потому, что это моя первая медицинская специальность. Потому что в офтальмологии люди реально обмениваются опытом.
А врачи других специальностей такой возможности не имеют?
Например, «пластика» ‒ это больше про мир конкуренции. В этой среде обмен опытом возможен только за большие деньги, либо если у тебя очень доверительные отношения с коллегой.
Опять же, работая с кардиохирургами, у меня была возможность оценить уровень научных конгрессов. Офтальмологические конференции всегда проводятся на высочайшем уровне, прекрасно организованы, коллеги открыты для общения.
Где Вы работаете сейчас?
После 6 лет работы в компании Alcon переехала в Москву после того, как мне предложили вакансию специалиста по развитию территории. Моя работа была связана с оборудованием для кардиохирургии. Сейчас я работаю в двух частных клиниках, в одной ‒ офтальмологом, в другой ‒ пластическим хирургом. Как офтальмолог веду прием пациентов, не оперирую. Как пластический хирург, поскольку я только прошлым летом окончила двухлетнюю ординатуру, ассистирую на операциях. В будущем планирую заниматься блефаропластикой.
У молодых специалистов есть одна проблема: очень сложно искать пациентов. В государственных больницах такой проблемы не существует. Она существует в частных клиниках, где пациенты идут к более опытным докторам, что вполне естественно. Но я не теряю надежды, что со временем у меня появится свой круг пациентов.
Спасибо Вам огромное, что согласились на интервью!
Послесловие: Признаюсь, не часто выпадает удовольствие общаться с человеком, настолько преданным своему делу. Несмотря на то, что за свою еще сравнительно недолгую профессиональную жизнь героиней интервью сделано немало, молодая доктор полна решимости не останавливаться на достигнутом, а продолжать творить «добро другим во благо, не за красивое «спасибо» услышавшего тебя рядом»…
Интервью подготовил Сергей Тумар
2025 г.
Страницы: 1 2
