На правах гостеприимного хозяина ректор Смоленской государственной медицинской академии профессор И.В. Отвагин пригласил гостей конференции познакомиться с академией. Я договорилась об интервью с Игорем Викторовичем. Разговор получился интересным и содержательным (текст интервью будет опубликован в «Поле зрения» №4, 2013 г.).
После беседы И.В. Отвагин повел гостей конференции по территории студенческого городка. Он и Леонид Алексеевич Деев вспоминали свои студенческие годы, рассказывали, как выглядела академия 20-30 лет назад и что изменилось с той поры. Молодые люди гуляли, сидели на скамейках, кто-то с книгой, кто-то с подругой. На спортивной площадке индийские студенты играли в бадминтон. Не торопясь, мы дошли до современного трехэтажного здания, в котором размещается НИИ антимикробной химиотерапии Смоленской государственной медицинской академии, уникальное в своем роде учреждение. У ворот института нас встретили заместитель директора по науке Андрей Владимирович Дехнич и руководитель отдела лабораторной диагностики Михаил Владимирович Эйдельштейн.
Я не планировала писать репортаж и брать интервью у руководителей института, но Александр Михайлович Чухраёв решил иначе, полностью взяв инициативу в свои руки. Мне оставалось лишь включить диктофон.
Л.С. Тумар: Игорь Викторович, пожалуйста, расскажите об истории создания НИИ антимикробной химиотерапии (НИИАХ).
И.В. Отвагин: Институт был создан в 1999 году на базе кафедры клинической фармакологии Смоленской государственной медицинской академии. Основной целью создания НИИАХ стало осуществление научно-исследовательской, информационной, образовательной деятельности, направленной на развитие новых направлений в антимикробной химиотерапии и клинической микробиологии; исследование и внедрение в практическое здравоохранение зарегистрированных и проходящих регистрацию препаратов; координацию клинических испытаний антибиотиков; сбор и анализ информации по проблемам антимикробной химиотерапии и клинической микробиологии, прогнозирование перспективных и приоритетных направлений; обучение врачей различных специальностей по вопросам клинической фармакологии, микробиологии, проведению клинических испытаний, апробации антимикробных химиопрепаратов.
Основная задача НИИАХ – пропагандировать среди практических врачей наиболее эффективные и научно обоснованные методы антимикробной терапии, а также диагностики и профилактики инфекций.
Л.С. Тумар: Андрей Владимирович, вопрос Вам. Какие основные направления работы НИИАХ Вы можете выделить?
А.В. Дехнич: Это, прежде всего – разработка методов повышения эффективности и безопасности применения антибиотиков; клинические исследования антимикробных препаратов; мониторинг антибиотикорезистентности возбудителей внебольничных и нозокомиальных инфекций в России; проведение фармакоэпидемиологических и фармакоэкономических исследований антимикробных препаратов; повышение квалификации врачей в области клинической микробиологии и антимикробной химиотерапии.
Л.С. Тумар: Расскажите читателям «Поле зрения» об основателе НИИАХ, Леониде Соломоновиче Страчунском.
А.В. Дехнич: Основателем и директором НИИАХ до 2005 года являлся член-корреспондент РАМН, профессор, д.м.н. Леонид Соломонович Страчунский, который также был основателем и первым президентом Межрегиональной ассоциации по клинической микробиологии и антимикробной химиотерапии, членом правления ведущих международных обществ по микробиологии и антимикробной химиотерапии, членом Фармакологического государственного комитета Минздрава РФ, Комиссии по антибиотической политике МЗ РФ, редколлегии ряда журналов. Под руководством Л.С. Страчунского защищено 35 кандидатских и 4 докторских диссертаций. Было опубликовано более 400 научных работ (включая 119 в зарубежной печати), 9 монографий, 6 книг и 11 глав в книгах. Леонид Соломонович Страчунский трагически погиб 7 июня 2005 года. Сегодня институт возглавляет д.м.н., профессор Р.С. Козлов.
Л.С. Тумар: Правильно ли я Вас поняла, что НИИАХ занимает лидирующее положение в стране, мире?
А.В. Дехнич: Наверное, это уникальная в своем роде ситуация, когда учреждение, находящееся не в Москве или каком-либо другом мегаполисе РФ, фактически представляет, хотя и по одному такому узкоспециализированному вопросу, как антибиотикорезистентность и молекулярная эпидемиология, нашу страну на мировом уровне.
Например, касаясь синегнойной палочки, группа Михаила Владимировича Эйдельштейна впервые описала и придала значение международному эпидемическому клону синегнойной палочки сиквенс типа 235.
Если брать все «синегнойки», которые вызывают внутрибольничные инфекции (ВБИ) по стране, 40% из них – это одна генетическая линия, фактически один штамм.
Также в НИИАХ впервые в мире были описаны 7 ферментов, разрушающих бета-лактамные антибиотики.
М.В. Эйдельштейн: В 2005 году мы первые разместили в международной базе данных информацию по поводу этого клона, который у нас начал нарастать, а сейчас количество публикаций по всему миру о распространении этой генетической группы перевалило за несколько десятков, то есть, возможно, наша страна заразила весь мир. Таким образом, сейчас мы живем в глобальном мире, где для распространения микробов не существует границ.
А.М. Чухраёв: Это играет какую-то роль в поиске оптимальных препаратов?
М.В. Эйдельштейн: Сейчас, к сожалению, можно констатировать, что подавляющее большинство штаммов этого клона устойчиво ко всему, кроме полимиксина. Как известно, полимиксин в 80-е годы был зарезервирован для небольшой группы пациентов, но он вновь становится актуальным, так как сейчас даже в разработке нет препаратов, которые могли бы преодолеть эту устойчивость. То есть перспектива на ближайшие 10 лет – это возврат к старым препаратам, которые на время были выведены из употребления. Эти препараты с точки зрения безопасности далеко не идеальные, так как речь идет о серьезной нефротоксичности, далеко не идеальные с точки зрения кинетики – они не проникают во все органы ткани.
А.В. Дехнич: Инфекции лучше не лечить, а предотвращать с помощью инфекционного контроля.
А.М. Чухраёв: Да… с внутрибольничной инфекцией у нас полная… «победа». В российских больницах ведь нет ВБИ, мы ее не регистрируем. Сколько случаев по стране?
А.В. Дехнич: По официальной статистике регистрируется не более 50-60 тысяч случаев инфекций.
А.М. Чухраёв: Если «полыхнет», в какую сумму это обойдется государству?
А.В. Дехнич: Мы уже сейчас теряем очень много. Но у нас же нет официальной регистрации. Можно только предположить, сколько миллиардов рублей экономика страны теряет из-за этой слабоконтролируемой ситуации. Но самое печальное – это то число человеческих жизней, которое можно было бы сохранить.
А.М. Чухраёв: Какие реальные цифры зарегистрированных случаев инфекции сегодня дают американцы?
А.В. Дехнич: В год около 3 миллионов случаев инфекции, а у нас – 50-60 тысяч зарегистрированных случаев. Реальные цифры – около 2 миллионов. Если же сравнивать систему инфекционного контроля у них и у нас, то разница пока колоссальна.
А.М. Чухраёв: Какие существуют реальные рычаги, чтобы переломить ситуацию? Профилактика, короткие сроки пребывания в стационаре, миниинвазия или отсутствие инвазии, управление потоками?..
А.В. Дехнич: Это, скорее, касается предотвращения путей распространения инфекции, то есть, например, это изоляция пациентов с инфекцией, вызванной проблемными возбудителями. Но для этого в первую очередь нужно этих проблемных возбудителей обнаружить.
Один наш аспирант уехал в Москву и стал заведующим отделением реанимации, где до этого умирало много пациентов от синегнойных инфекций. Правда, это очень большая больница и очень большая реанимация, состоящая из двух частей. Он так распределил потоки пациентов и наладил работу, что через полгода в этой реанимации в течение года не было ни одного случая синегнойной инфекции.
А.М. Чухраёв: Сроки пребывания больного и уровень госпитальной инфекции коррелируют?
А.В. Дехнич: Конечно, здесь существует прямая зависимость.
А.М. Чухраёв: Где вы можете оборвать эту корреляцию? Один день, час, два, три, или в патологии, или в состоянии? Или сумма этих факторов?
М.В. Эйдельштейн: Однозначно сказать нельзя. Это результирующая сумма, в том числе и от входных источников инфекции – хирургические операции, катетеры или интубация.
А.М. Чухраёв: Ваше отношение к антибиотикопрофилактике и сравнительная оценка антибиотиколечения и антибиотикопрофилактики.
М.В. Эйдельштейн: Антибиотикопрофилактика, безусловно, нужна, но не во всех, в селектированных случаях. В отношении офтальмологии я не могу сказать…
А.М. Чухраёв: Нет-нет. Я говорю об общемедицинских проблемах. Я хирург, поэтому задал вопрос.
А.В. Дехнич: Если мы абстрагируемся от офтальмологии, существует главный принцип: антибиотик должен находиться в тканях, когда есть операционная рана. Поэтому обычно вводится одна терапевтическая доза за 30 минут до манипуляции и после прекращения операции больше антибиотики не применяются.
Страницы: 1 2
