Наставница предложила девочке попробовать ещё раз. Не получилось. Девочка вновь „отклонилась от маршрута“ и дверь успела закрыться, пока ребёнок её нащупал... Наконец, третья попытка оказалась удачной: дверь „покорена“. Все трое мы вошли в здание.
Семми торжествует! „Эту дверь специально придумали „гляделки“, чтобы позлить слепых, — полушутливо-полусерьёзно заявляет Семми. — Зачем, вообще, нужна дверь с датчиком движения, если гораздо удобнее просто подойти к двери и потянуть за ручку?!“ Впрочем, по выражению лица девочки можно судить о том, что необычное задание доставило ей удовольствие.
Наше занятие ещё не подошло к концу. На обратном пути педагог обращает внимание девочки на новые, необычные, непривычные звуки: „Ты не могла бы сказать, что является источником шума? И где находится этот источник?“ Семми на мгновение задумалась и решительно направилась к близлежащему зданию. „Здесь вентиляционная шахта, она и шумит“, — торжествующим голосом первооткрывательницы говорит Семми.
Когда занятие завершилось и Семми отправилась на перемену, появилась возможность поговорить с опытным педагогом наедине. Всегда ли во время занятий по пространственной ориентировке детей ожидают такие сложные задания? „Этот предмет помогает незрячим ученикам открывать мир, учиться самостоятельности. Поэтому я всегда смотрю на общий уровень подготовки. Семми, можно сказать, несмотря на юный возраст, уже „играет в высшей лиге“. Поэтому ей я стараюсь предложить что-нибудь посложнее и поинтересней“, — подчёркивает Доротея Хаберстро.
Сталкивается ли педагог с какими-либо трудностями в своей работе? „Обычно дети радуются, когда они узнают что-то новое, расширяют границы своих возможностей... Но в некоторых семьях родители, к сожалению, вообще, запрещают слепым детям передвигаться самостоятельно вне дома. Если ребёнок вырос в атмосфере гиперопёки, то ему будет трудно понять важность и необходимость моего предмета. Таким детям бывает трудно открыть для себя радость и привлекательность свободного движения!“
Михаэла Зосич на ты с брайлевским дисплеем
Доротея Хаберстро обращает внимание не только на развитие мобильности, но и коммуникативных навыков своих питомцев. Во время прогулок она всегда просит их подробно описывать окружающую обстановку, погодные условия и т.д. Пространственную ориентировку она понимает как постижение мира во всех его проявлениях: „Главная цель этого урока состоит в том, чтобы незрячие дети поняли, что окружающий мир — таинственен, загадочен и прекраснен. Его интересно открывать для себя снова и снова!“
Новые возможности, новые перспективы
Михаэле Зосич (Michaella Sositsch) — 14 лет. Также как и Семми Шмидт, девушка — незрячая с рождения. Она родилась и выросла в столице Хорватии, Загребе. Единственный ребёнок в семье. Три года назад родители решили переехать в Германию. Обосновались на самом юге страны, в курортном городе Констанце, на Боденском озере. Отец стал работать электриком, мать — кассиром в супермаркете.
„Наш переезд в новую страну был связан именно со мной, — рассказывает Михаэла. — Мои родители считали, что у человека с инвалидностью в Германии гораздо больше шансов, чем в Хорватии получить хорошее образование. В свою очередь, достойное образование — это шанс на интеграцию в будущей взрослой жизни. Наши надежды полностью оправдались, школа в Хайлигенброне открывает новые возможности, новые перспективы“.
В Загребе Михаэла училась в обычной массовой школе. Там она была единственной незрячей учащейся. В Германии — сразу попала в специализированную школу для незрячих и слабовидящих в Хайлигенброне. Какие выводы сделала девушка, сравнивая инклюзивное и специальное образование?
„В обеих школах учёба доставляла мне удовольствие. В Хорватии инклюзия — это вполне нормальное явление. И ученики, и одноклассники относились ко мне хорошо. В Германии я тоже быстро нашла новых друзей. В Хайлигенброне у меня есть возможность пользоваться вспомогательными техническими средствами, которых я была лишена в Загребе. Например, только здесь я стала работать с брайлевским дисплеем“.
Со своими профессиональными предпочтениями девушка ещё до конца не определилась: „Я вполне могу представить себе, что стану работать в сфере внешней торговли. Уже сейчас я владею несколькими языками: хорватским, немецким, английским. Сейчас начала учить французский... Конечно, для этого нужно получить высшее экономическое образование. Если в этой сфере найти работу не получиться, то я могла бы работать устным и письменным переводчиком, а также заниматься реабилитацией инвалидов“.
Четырнадцатилетняя ученица уже задумывается о будущем, строит реалистичные планы. Несколько лет назад у Михаэлы появилось необычное увлечения для человека лишённого зрения: серфинг. Прекрасные возможности для этого представляет Боденское озеро, где живёт её семья.
Школа в Хайлигенброне имеет свой интернат. Его услугами пользуются 20 учащихся из 90. Интернат маленький, но уютный. У кажого ребёнка или подростка — отдельная комната (даже у первоклассников!). В каждом блоке из двух комнат имеется душ и туалет. Михаэла тоже живёт в интернате. Обычно дети находятся в учебном заведении с понедельника по пятницу, а выходные проводят дома.
„Жизнь в интернате очень помогла мне в освоении немецкого языка, который я почти не знала до переезда в Германию, — рассказывает Михаэла. — Кроме того, именно благодаря интернату учащиеся могут лучше узнать друг друга“.
Для детей и подростков, живущих в интернате, предлагаются занятия в различных кружках. Например, Михаэла с удовольствием занимается танцами. Но групповых занятий ей недостаточно. Поэтому упорная, целеустремлённая девушка регулярно приходит в танцевальный зал для самостоятельных упражнений. Также она любит позаниматься в спортивном зале на тренажёрах, поработать на компьютере.
Большое внимание в интернате, как и в школе в целом, уделяется самостоятельности и развитию социально-бытовых навыков. Обед для учащихся готовят профессиональные повара. Его они принимают в общей столовой. Завтраки и ужины они должны готовить сами, на кухне интерната, под наблюдением воспитателей.
Часть учебной программы: трудовое воспитания. Незрячие и слабовидящие дети учатся пылесосить, мыть полы, стирать, гладить и т.д.
„В интернате все учащиеся разделены на разновозрастные группы. В нашей группе — семь человек от семи до восемнадцати лет. Это — настоящая команда! У нас, вообще, в школе дружная атмосфера. Но по понятным причинам с ребятами и девчонками из интернатской группы отношения особенно тесные“, — делится впечатлениями Михаэла.
Оставаться собой
Луису Цифле (Louis Ziefle) — 15 лет. С семи лет он учится в Хайлигенброне. Луис — слабовидящий. Из-за инвалидности ему необходимо беречь остаток зрения, требуется больше времени для выполнения домашних заданий. „Теоретически я мог бы учиться и в обычной школе по месту жительства, но здесь мне нравится больше, — говорит юноша. — У нас небольшая школа, все знают друг друга. Здесь я могу оставаться собой, меня принимают таким, какой я есть. Имеется всё необходимое оборудование для успешной учёбы“.
Луис рассказывает, что для комфортной работы ему необходимо особое освещение и специальная аппаратура, позволяющая читать тексты крупным шрифтом. „Моя мечта — стать программистом“.
Cоединяя образование и воспитание
Во время беседы с заместителем директора школы Бернгардом Улем (Berngard Uhl) мне хотелось понять специфику работы в специальной школе. Отличаются ли дети с инвалидностью от своих ровесников без ограничений по здоровью?
Сара Швайцер проводит занятия в группе для особых детей
„Мне думается, что принципиальных отличий не существует. Любая школа, и массовая, и специальная, должна соединять образовательный и воспитательный процесс. К сожалению, детям с инвалидностью часто бывает сложно найти контакт с ровесниками, они привыкли к гиперопёке со стороны родители“.
Бернгард Уль привёл пример десятилетнего слепого мальчика, который после поступления в школу фактически срывал занятия: „Этот ребёнок на первых порах, вообще, не мог заниматься в группе. На уроках он буквально никому не давал сказать слова! „Особый“ ученик требовал постоянного внимания взрослых. Во-первых, он не умел работать самостоятельно. Во-вторых, его поведение было чрезвычайно эгоистичным. Он не умел и не хотел учитывать интересы других людей, других учеников. Вся школьная жизнь должна была крутиться вокруг него“.
Перед сотрудниками школы стояла трудная задача. Наиболее простым выходом из ситуации стал бы перевод ребёнка на индивидуальное обучение. Но, с другой стороны, такое решение могло бы ещё больше „зацементировать“ психологические проблемы ребёнка.
„Для нас было очевидно, что этого мальчика обязательно нужно научить себя вести. В каких-то случаях его необходимо было выслушать, в других ситуациях — грубо говоря, „заткнуть ему рот“. В любом случае, мы старались донести до него, что существует не только слово „я“, но и слово „мы“. И постепенно, в течение нескольких лет, этот ученик стал меняться, он уже не „тянул одело на себя“, стал прислушиваться и к учителям, и к соученикам“.
Давайте сделаем часы!
В Хайлигенброне существуют классы, которые работают по обычной программе средней школы, адаптируя её для инвалидов по зрению. Есть специальные классы для детей со слепоглухотой (одновременным нарушением зрения и слуха), а также классы для учащихся с интеллектуальными нарушениями.
На занятиях в одном из таких классов мне довелось побывать. Урок вела Сара Швайцер (Sara Schweitzer). Класс совсем небольшой: всего четыре человека в возрасте от 15 до 20 лет. Учащиеся под руководства преподавателя должны были изготовить картонные часы. Им предлагалось прикрепить на круглой заготовке обозначения времени (брайлевским шрифтом). Потом к самодельному циферблату прикреплялись картонные стрелки.
Итогом работы стали оригинальные часы для слепых. Только игрушечные. От настоящих их отличало только отсутствие электронного механизма и батареек. Брайлевские обозначения времени молодые люди тоже изготовили самостоятельно. С помощью специальной пишущей машинки для рельефно-точечного шрифта.
„В Германии в каждом регионе существуют специализированные школы для учащихся с умственной отсталостью. Но в них, как правило, учатся дети с хорошим зрением. Поэтому в школах для слепых и слабовидящих организуют специальные классы для учащихся, имеющих одновременно интеллектуальные и зрительные нарушения“, — пояснила Сара Швайцер после завершения занятия.
Эта система полностью совпадает с российскими реалиями. У нас в школах для инвалидов по зрению также имеются специальные классы для детей с особенностями интеллектуального развития.
„Во время этого урока мы не только совместно с ребятами изготовили игрушечные часы, но и поговорили о том, какую роль выполняют часы в нашей жизни. Речь шла о распорядке дня, о распределении времени, о том, сколько времени мы тратим на труд и на отдых, — „расшифровывает“ цели и задачи прошедшего занятия Сара Швайцер.
