— В фильме «Игра вслепую» есть щемящий эпизод, когда Вы, уже будучи взрослой, посещаете врача-офтальмолога в Москве — и он выражает удивление и недоумение, почему Вам в детстве не была сделана операция в связи с отслойкой сетчатки…
— На самом деле операций на сетчатке мне не проводилось. Трудно судить о том, почему это произошло… Возможно, врачи в Полоцке были недостаточно компетентными или им не хватало необходимой аппаратуры. Возможно, необходимо было поехать на консультацию в Витебск или Минск. Честно говоря, я никогда не пыталась анализировать эту ситуацию. Произошло то, что произошло.
— Когда Вы стали заниматься музыкой?
— Игру на фортепиано я стала осваивать с семи лет. Также с детства занималась вокалом, училась в школе с хоровым уклоном. К сожалению, когда я потеряла зрение, то меня в буквальном смысле этого слова вынудили оставить родную школу… Для меня там больше не нашлось места!
— Обидная ситуация.
— Да, было горько и обидно! Моим родителям прямо сказали, что слепая девочка у них не сможет учиться. Якобы для этого нет условий. Покидая родную школу, я чувствовала себя «без вины виноватой». Фактически меня наказали за то, что я ослепла.
Ещё до ухода из школы отношение ко мне в этом учебном заведении изменилось в худшую сторону. С одной стороны, меня жалели. С другой стороны, мне в лицо говорили, что я теперь инвалид и уже не смогу стать профессиональным музыкантом.
— Где Вы продолжили своё образование?
— В Полоцке нет специальной школы для слепых и слабовидящих детей. Но в городской средней школе № 1 созданы так называемые «интегрированные классы», где учатся дети с разными формами инвалидности, а также здоровые дети. Именно там я продолжила свою учёбу. А музыкой стала заниматься в Детской школе искусств. И мне всё очень понравилось!
— Как говорится, что ни делается — всё к лучшему…
— Так всё и получилось! Из родной школы мне пришлось уйти, но я обрела новую общеобразовательную школу, новую музыкальную школу. И в этих учебных заведениях меня понимали, поддерживали, относились по-доброму.
— Что помогло Вам справиться с обрушившейся на Вас слепотой?
— Конечно же, мне очень помогла музыка! Мне всегда нравилось выступать и в роли исполнителя, и в роли композитора. Фортепианную музыку я сочиняю с самого детства.
— Вы уже в детстве решили стать профессиональным музыкантом?
— Это решение пришло в детстве. Но когда я потеряла зрение, то было непонятно, как претворить эту идею в жизнь. Я обзванивала белорусские музыкальные училища. Но везде мне говорили, что незрячие у них не смогут учиться…
В конце концов я узнала о существовании Курского музыкального колледжа-интерната слепых. Поговорила по телефону с его директором Станиславом Георгиевичем Попковым. Он очень по-доброму со мной побеседовал, рассказал о колледже-интернате, поддержал идею поступления.
С 2005 года по 2009 год я училась в Курске. Это время стало началом моей самостоятельной жизни. До этого я жила дома, с родителями. А Курск — это жизнь в общежитии, ощущение свободы!
— Какие воспоминания остались у Вас о Курске?
— Самые положительные! Я много времени уделяла своей специальности — игре на фортепиано. Кроме того, мне было интересно на начальном уровне освоить новые музыкальные инструменты: саксофон, домбру, маримбо.
— Что за инструмент «маримбо»?
— Это ударный инструмент, похожий на ксилофон. Когда пианист осваивает новые инструменты — это расширяет музыкальный горизонт. Мне нравились все предметы в колледже, в том числе «педагогическая практика». Работать с детьми, преподавать — очень интересно!
Я принимала участие в различных мероприятиях в Курске, в том числе в фестивале «Студенческая весна соловьиного края». Там были представлены мои детские песни, патриотические песни, романсы. Я выступала и как композитор, и как певец, и как вокалист. И, конечно же, сама себе аккомпанировала на рояле.
В Курске у меня было много различных проектов: я участвовала в студенческом рок-ансамбле, в вокальном акапельном ансамбле, в джазовом ансамбле.
— Почему после окончания колледжа Вы решили поступать в Российскую государственную специализированную академию искусств?
— Учась в Курске, я слышала много положительных отзывов об этом вузе. Здесь учится много выпускников курского колледжа. Поэтому решила поступать именно сюда! И ни разу не пожалела об этом! Именно здесь я стала профессиональной пианисткой!
В России много замечательных музыкальных вузов. Но, думаю, ни в одном из них преподаватели не уделяют так много времени своим студентам, как у нас. Мой учитель, Юлия Павловна Антонова, стала для меня второй мамой!
На сегодняшний день, будучи ассистентом-стажёром, я выступаю в роли помощницы Юлии Павловны. И я горжусь этим! Знания и навыки, которыми я овладела за годы учёбы, я могу передать новым студентам, а также учащимся наших подготовительных курсов и подготовительного отделения.
Кстати, моя дипломная работа в вузе называлась «Работа с учащимися с ограниченными возможностями по зрению в классе фортепиано». Я обобщила свой личный опыт обучения музыке и опыт других незрячих музыкантов.
— Какие важные события происходили в Вашей жизни во время учёбы в академии и работе в качестве ассистента-стажёра?
— Учёба в нашей академии сопряжена с регулярными концертными выступлениями, причём на самых крупных и престижных концертных площадках. Одним из первых моих выступлений в Москве стало участие во встрече тогдашнего Президента России Дмитрия Анатольевича Медведева со спорт-сменами-паралимпийцами в 2009 году. Меня пригласили в Большой Кремлёвский Дворец для участия в культурной программе этого мероприятия. Предстояло исполнить «Токкату» Арама Хачатуряна.
Кстати, в Кремле произошёл курьёзный случай. Обычно пианистам предоставляется возможность заранее познакомиться с роялем. Но в этот раз такой возможности у меня по какой-то причине не было. Я начинаю играть… — и с удивлением обнаруживаю, что вместо клавиш бью по деревяшкам!
— Что же произошло?
— Обычно в клавиатуре рояля 88 клавиш. Но бывают и укороченные клавиатуры, в которых только 85 клавиш, то есть на три клавиши меньше. Именно такой рояль мне и попался. В принципе, в этом нет ничего страшного, на укороченной клавиатуре тоже можно сыграть любое произведение. Но я узнала об этой особенности инструмента только в процессе исполнения, пришлось перестраиваться прямо на ходу.
— Вы не разволновались?
— Я отнеслась к этому с чувством юмора. Курьёзные ситуации происходят на концертах у всех музыкантов. Думаю, что никто из зрителей этих ударов по деревяшкам не заметил и не расслышал. Эти забавные истории можно считать «изюминкой» нашей профессии. Музыкальное произведение рождается в присутствии публики. Всегда может произойти что-то неожиданное!
— В ноябре 2010 года Вы стали обладателем Гран-при на Международном конкурсе незрячих музыкантов, который проходил в стенах Вашего родного Курского музыкального колледжа-интерната слепых.
— Участие в этом конкурсе было таким же запоминающимся событием, как и концерт в Большом Кремлёвском дворце. Это было моё первое выступление на международном конкурсе. Гран-при стал важной и дорогой наградой! Было очень приятно, что его мне вручили в стенах родного колледжа.
Значимым событием в моей жизни стало также участие в Международном конкурсе незрячих музыкантов в Праге в марте 2011 года, где я завоевала первую премию. Для этого конкурса была подготовлена большая и сложная программа. Но особенно запомнилось исполнение пьесы Сергея Прокофьева «Наваждение». Это эмоциональное, экспрессивное, технически сложное произведение. Оно состоит из многочисленных скачков.
— А что такое «скачки»?
— Если говорить простым языком, то «скачки» — это быстрое перемещение рук по клавиатуре. Руки пианиста движутся с такой скоростью, что напоминают руки жонглёра в цирке во время исполнения трюка. Именно скачки позволяют продемонстрировать виртуозное владение инструментом. От пианиста требуется не только солидная техническая подготовка, но и высокая степень концентрации воли, собранности, эмоционального напряжения.
После победы на пражском конкурсе меня, а также обладателей второго и третьего места пригласили на гастроли по Италии. Мы побывали в Римини и других городах Адриатического побережья этой страны.
В 2012 году меня вновь приглашали в Прагу. Удалось выступить в качестве солистки с Чешским национальным филармоническим оркестром. Я исполняла концерт Грига.
Нельзя не упомянуть выступления на петербургском фестивале «Шаг навстречу» в 2010, 2012 и 2013 годах. В числе фестивальных площадок были Большой зал Санкт-Петербургской Филармонии и Смольный собор.
Также мне несколько раз довелось принимать участие в фестивале «Музыка света», который проходит в Московском Доме музыки. Это одна из главных столичных концертных площадок.
— В разговоре с музыкантом нельзя не спросить о творческих планах. Чем Вы хотите заниматься? Что Вас привлекает в музыке?
— Я пишу музыку самых разных жанров: детские песни, романсы, песни о любви. Даже патриотические, военные песни есть в моём репертуаре. Ещё я пишу музыку для фортепианных дуэтов.
Меня привлекает жанр фортепианного дуэта и как исполнителя, и как композитора. Кстати, фортепианные дуэты бывают разными. Иногда два музыканта играют в четыре руки на одном рояле, иногда используются сразу два рояля.
Мне также очень нравится заниматься научно-методической и педагогической работой. Хотелось бы заняться исследованием и совершенствованием методики обучения инвалидов по зрению.
Часто для незрячих исполнителей характерна глубинная мышечная зажатость, а также резкие движения. Но эти особенности вполне можно преодолеть! Зажатость уходит. Движения становятся мягче…
Ещё одна особенность инвалидов по зрению, которую, на мой взгляд, необходимо учитывать при обучении музыке — медленная реакция. Всё-таки зрение способствует быстрой реакции человека на внешние раздражители. А незрячие и слабовидящие люди часто довольно медлительны. Эта не может не сказываться при обучении музыки.
Исполнительская деятельность — это, конечно, не спорт. Но определённый уровень физической подготовки всё-таки лучше иметь!
Например, если у пианиста или пианистки отсутствует мышечный корсет, если он или она постоянно сутулится, то это сказывается на качестве игры.
— К сожалению, сутулость — распространённая проблема среди инвалидов по зрению.
— Творческая активность должна сочетаться с занятиями адаптивной физической культурой, танцами, йогой и т.д. Тогда и сутулости не будет!
Ещё один важный вопрос — пространственная ориентировка. Может быть, эта мысль звучит парадоксально, но, по моим наблюдениям, незрячие люди, которые хорошо ориентируются в городе, уверенно владеют белой тростью, также хорошо ориентируются и на клавиатуре рояля.
В жизни всё связано между собой. Самостоятельные перемещения по городу, активное использование общественного транспорта придают слепому музыканту уверенность в себе. А эта уверенность очень помогает достойно держаться на сцене и достигать наилучших результатов!
— Знаю, что о физической активности Вы рассказывали на основании своего личного опыта.
— Я много времени провожу в тренажёрном зале, занимаюсь танцами, люблю плавать. А ещё — регулярно посещаю занятия московского бегового клуба «Мы вместе», в котором бегом вместе занимаются инвалиды по зрению и зрячие люди.
Когда слепой и зрячий бегун выходят на дистанцию, их ладони соединяет прорезиненная верёвочка. Можно использовать и обычную верёвочку, но прорезиненная — помогает добиться синхронности движений двух спортсменов.
— Елена, что Вы могли бы пожелать читателям газеты «Поле зрения»?
— Каждому читателю хотелось бы пожелать добиться в жизни поставленных целей. Если жизненной целью является музыкальное творчество, постижение мира музыки, то в её достижении может помочь Российская государственная специализированная академия искусств.
Фотографии Ильи Бруштейна и из архива Российской государственной специализированной академии искусств
