— Л.Т.: 17 июня пройдет съезд Общества офтальмологов России. Что Вы ждете от этого мероприятия?
— Прежде всего, конечно, выборы нового председателя. У нас есть Ассоциация руководителей офтальмологических клиник, которую сегодня возглавляет профессор А.Д. Чупров. Через 2 дня пройдет совещание, на котором мы будем решать вопросы, связанные с предстоящим съездом. Если мы и не выставим свою кандидатуру на пост председателя, то рассчитываем занять свои кресла в правлении. Считаю, что в нашей ассоциации собраны одни из самых передовых руководителей регионов. Мое твердое убеждение заключается в том, что Москва сильна своими регионами, не мной это сказано, но это действительно так, поскольку медицина существует не только в пределах Садового кольца. Надеемся, что сможем влиять на ситуацию, хотим, чтобы и на нас обращали внимание и с нами считались.
— Л.Т.: От председателя Общества офтальмологов России как личности многое зависит, как Вы считаете?
— Роль личности в истории еще никто не отменял. Твердо знаю одно: если не будет личности, решительных изменений ждать не приходится. По федеральному закону аттестация должна войти в компетенцию общественных организаций, и если мы не собираемся нарушать законодательство, необходимо готовиться к проведению работы в сфере аттестации и аккредитации. В нашей стране есть традиционно сильные общества, например, Российская диабетическая ассоциация. Почему не сделать сильным и Ассоциацию офтальмологов, и Общество офтальмологов? Понятно, что профессор Владимир Владимирович Нероев отстаивает интересы сообщества, мы это видим, но один в поле не воин. Будет гораздо проще, если у него появится общественная поддержка, скажем в принятии стандартов, которые до сих пор фактически не работают.
Готовясь к докладу на конференции, я анализировал систему ОМС и ограничился пока Приволжским федеральным округом. Вывел разницу тарифов и разложил их на составляющие. Каждый регион играет по своим правилам, порой встречаешь вопиющие перекосы. С точки зрения клиники мы все понимаем, что нельзя катаракту лечить по-разному. Методика факоэмульсификации одна, могут различаться линзы, но суть операции от этого не меняется. Унификация в федеральном законодательстве, о которой было заявлено правительством, не произошла. Более простой пример, не связанный с выделением средств: закон о трансплантации. На сегодняшний день трансплантация ткани фактически приравнена к трансплантации органов. Необходимо разделить эти понятия, а это — законотворческая процедура в чистом виде. Кто-то должен выносить на законодательный уровень подобные предложения.
По отчету за прошлый год количество кератопластик снизилось на 30% — просто катастрофа. У нас есть все возможности для проведения этого вида вмешательства: кадровые, технические — но из-за дурацких бюрократических процедур мы не в состоянии это сделать.
— Л.Т.: Председатель должен быть вхож и в высокие кабинеты…
— Иногда должность дает такую возможность. В свое время благодаря депутатской должности я смог «пробить» строительство новой больницы.
— Л.Т.: С Вашего позволения, Айдар Наилевич, несколько частных вопросов. Что Вы больше всего цените в людях?
— Порядочность.
— Л.Т.:Что Вы никогда не сможете простить ни друзьям, ни коллегам?
— Ненавижу вранье, хотя и оно бывает во благо. Но когда святыми понятиями прикрываются ради мелких бытовых целей, мне это непонятно. Есть один армянский мультик «Ух ты, говорящая рыба», основную мысль которого я принял для себя на все жизнь: «Делай добро и бросай его в воду». Люди часто делают другим что-то хорошее в корыстных целях, по принципу «Ты — мне, я — тебе». Я не жду от людей благодарности. В этом отношении я, возможно, рассуждаю как идеалист, у меня все вроде есть, и я ничего не требую от людей. Но если у меня есть возможность помочь, я всегда помогу.
В жизни мне приходилось сталкиваться с ситуациями, когда мне помогали совсем незнакомые люди. Однажды мне помог один человек, которого я даже не знал. Спрашиваю его, зачем он ввязался в эту историю. Он мне ответил, что лет 10 назад я его принял, отнесся по-человечески… А я, конечно, уже забыл о существовании этого человека, мне и в голову не приходило что-то у него просить… Мне было очень приятно, я понял, что добро необходимо людям. Особенно ценю в людях желание делать добро бескорыстно.
— С.Т.: Есть ли в Вашей жизни реальный человек или литературный герой, на которого Вы хотели бы походить?
— Кумир для меня — мой отец, мои родители, я их очень ценю. Считаю, что они дали мне великолепное образование (кроме медицинского, у меня еще юридическое образование), воспитали меня именно таким, какой я есть. С 14 лет начал работать, хотя и вырос в обеспеченной семье, но привык сам зарабатывать себе на жизнь. Мои родители — врачи, врачами были бабушки, дедушки, тети… Мама была офтальмологом. Я сначала пошел в общую хирургию (по образованию я — хирург), умею ушивать желудок, вырезать аппендицит, но не смогу прооперировать катаракту — в душе я остался в большой хирургии, она мне более близка.
— С.Т.: Вопрос выбора профессии перед Вами не стоял?
— Были юношеские поползновения поступить на философский факультет. Зачитывался Ницше, Кантом. Однажды папа меня спрашивает, кем я, молодой выпускник-философ, буду работать? На этом все мои порывы закончились. Всю жизнь меня родители мягко, ненавязчиво вели по жизни. А с медициной мне все было понятно: с 5 лет я знал, что такое лимфогранулематоз и как его можно лечить. Умение руководить также мне перешло по наследству от родителей, дедушек.
Дедушка по папиной линии был доцентом кафедры анатомии в Казанском медицинском институте. Дедушка по маминой линии свою карьеру завершил ректором Казанского ГИДУВа, работал много лет за границей, после войны возглавлял госпиталь в Тегеране.
В детстве я буквально заслушивался его интересными рассказами. Помню, мне было лет пять, я сидел дома, болел. Дедушка пришел с работы, спросил, кем я хочу быть. Я ответил, что хочу быть как он, хирургом. Тогда он мне посоветовал разрабатывать моторику пальцев и научил меня вязать. Дядя мой, военный гинеколог, прожил полжизни за границей, служил в Испании, потом 12 лет работал на Кубе, принимал роды у жены Фиделя Кастро. Мне всегда было, что послушать. Интерес к профессии мне привили с самого детства.
— Л.Т.: Вы — «мальчик-мажор», сын высокопоставленных родителей. Вам это мешало или помогало?
— И то, и другое. Учиться было сложно, потому что все относились с пристрастием: сын ректора — кто-то гнобил, кто-то прощал.
Я старался никогда не афишировать свое положение, и у меня это получалось. Отца я ни о чем не просил, сам пошел в интернатуру, через знакомых договорился и устроился работать в самую обычную клинику, где «неотложка» 3 раза в неделю. Какие я только операции не делал! Был у меня курьезный случай: доцент кафедры почему-то меня сразу полюбил и брал с собой ассистировать.
Периодически он рассказывал о своем учителе. После очередного рассказа я понял, что это мой дед, но доцент об этом не знал (у деда по материнской линии другая фамилия). Я с огромным удовольствием его слушал, понимая, что коллега делился своими воспоминаниями абсолютно искренне без всякой задней мысли. Тогда мне пришлось признаться, кем мне приходился его учитель.
— Л.Т.: В этом году газете «Поле зрения» исполняется 5 лет. Что бы Вы пожелали редакции?
— «Поле зрения» — одна из немногих газет, которую я читаю от корки до корки. Газета академична. Мне нравится ее фундаментальный, интересный подход. Это — не беллетристика, не глянцевый журнал, хотя газета выглядит достойно, и ее интересно читать. Мне бы очень хотелось, чтобы вы не потеряли этой нити и не скатились в коммерцию. Конечно, деньги, реклама нужны, сейчас многие печатают в основном заказные статьи, у вас же этого нет. Вы рассказываете о судьбах людей, делаете это интересно и, что важно, доступным языком. Мои друзья, не имеющие отношения к офтальмологии, с удовольствием ее читают, хотя газета и профессиональная. Помню прошлогоднее интервью Юрия Сергеевича Астахова, посвященное блокаде Ленинграда. Интересно читать, это те вещи, о которых просто так не спросишь и не расскажешь. Вы всегда находите свою изюминку.
— Благодарим Вас за откровенную беседу!
12 мая 2015 г.
Беседу вели Лариса Тумар и Сергей Тумар
