Перешла я в консультативную поликлинику. Это был 1953 год, гонения евреев. Александр Васильевич Рославцев, директор института, высокопорядочный человек. Он предложил реорганизовать поликлинику имени Авербаха в глазное отделение районной поликлиники № 7 (институт — учреждение центрального подчинения, и там была бы жесткая «чистка», а до рядовой районной поликлиники руки бы не дошли. Так и случилось). При этом она оставалась институтской поликлиникой. Мы продолжали работать вместе с Анной Марковной Кендель, Марией Наумовной Островской, Фрадой Григорьевной Бронштейн, Марком Григорьевичем Розенцвейгом, Яковом Леонидовичем Баевским, Дарьей Григорьевной Миркиной, Любовью Борисовной Белоусовой. Все они были опытнейшие консультанты, грамотные доктора. Меня сделали заведующей поликлиникой, и я была счастлива, что со мной работают такие люди. У меня в подчинении было 75 человек, 25 врачей, в поликлинику приезжали со всех концов страны, и Ксения Васильевна Трутнева, будущий директор института, работала у меня в кабинете на приеме иногородних.
Александр Васильевич Рославцев, его жена и Нонна Сергеевна Ярцева на прогулке, г. Железнодорожный, 1960-е гг.
На территории института, как Вы знаете, жили люди, в том числе профессора, министр Чикин с семьей. Я предложила А.В. Рославцеву переселить жильцов института. В то время я была членом избирательной комиссии по выборам в Верховный Совет РСФСР, позже — по выборам в Верховный Совет СССР. Зачем я это хотела сделать? Институт наш всесоюзный, приезжали пациенты со всех концов СССР, на конференции съезжались профессора, известные ученые, а во дворе матрасы сушатся, белье висит на веревках, подштанники. Чтобы пройти в хирургический корпус, надо было пройти через двор, а там — представьте, это все. Мы пошли в Моссовет, горком партии, в результате — жильцов, к их радости, расселили. Меня за это все очень благодарили.
В поликлинике был огромный зал, где раньше стояли столы и врачи вели прием больных, в моем распоряжении был дежурный кабинет, комната с диванчиком, где можно было оказать человеку помощь, если ему вдруг становилось плохо, была амбулаторная операционная, прекрасная процедурная, отдельный кабинет для иногородних больных. Огромный зал был поделен на приемный покой, регистратуру, в углу был мой кабинет. У зала были высоченные потолки. Я предложила А.В. Рославцеву разделить зал по высоте на два этажа. Предложение было принято, и по моему проекту позже сделали второй этаж и организовали несколько дополнительных кабинетов и большой конференц-зал. Этот конференц-зал существует и по сей день.
С.Н. Федоров с сотрудниками и дочерью Ириной
В 1960 году Александр Васильевич Рославцев несколько раз предлагал мне стать главным врачом института, но я не соглашалась. Я жила за городом, прописку в Москве в то время получить было нельзя.
Вскоре мне предложили перей-ти работать на кафедру глазных болезней Московского государственного стоматологического института. Предложение я приняла и перешла ассистентом на кафедру глазных болезней. Кафедра работала на базе института им. Гельмгольца. Заведовала кафедрой Зинаида Александровна Каминская, замечательный, образованный человек, но она вскоре умерла, и заведующим стал А.В. Рославцев. Защитилась я поздно. Три раза начинала работу над диссертацией, но то болела, то рожала, то мне самой не нравилось, и я переписывала почти готовую работу.
— В те годы просто так не защищались…
— Я говорила себе: «Пока не буду досконально знать глазные болезни, на сцену не полезу». Тема диссертации касалась глаукомы. Я этим заболеванием занимаюсь с 1950 года.
— Вы работаете на кафедре с 1962 года?
— Вы правы, более полувека на одном месте. В 1967 году стала заведовать учебной частью кафедры глазных болезней Московского государственного медико-стоматологического университета им. А.И. Евдокимова. Вскоре на должность руководителя кафедры был избран профессор С.Н. Федоров. Так и получилось, что практически вся работа кафедры лежала на мне. 11 лет я была заместителем секретаря партийной организации лечебного факультета института. Это было становление факультета, очень ответственный период. Много лет я была парторгом кафедры, членом методической комиссии Минздрава СССР, которой руководил профессор Ковалевский. Приходилось выполнять кучу обязанностей. А Федоров мне часто говорил: «Пиши докторскую».
Среди своих учителей в науке хотела бы отметить руководителя детского отделения института Льва Ивановича Сергиевского и врача-офтальмолога институтской поликлиники Рахиль Бунимовну Черняк. Под руководством профессора Сергиевского я стала совершать свои первые самостоятельные операции в детском отделении.
— Как складывалась Ваша работа со Святославом Николаевичем?
— Для меня, так же как и для многих людей, которые его знали, было очевидно, что С.Н. Федоров был выдающимся ученым и организатором науки. Я как заведующая учебной частью старалась, по возможности, оградить его от текущих, рутинных дел, связанных с учебным процессом. Ценила его время.
Но все принципиальные вещи, касающиеся работы кафедры, мы с ним подробно обсуждали. Случались у нас и споры, и жаркие дискуссии. Но личные отношения всегда оставались хорошими, добрыми, уважительными.
С.Н. Федоров и Н.С. Ярцева в рабочем кабинете академика
— Нонна Сергеевна, к юбиляру принято обращаться с добрыми пожеланиями. А что бы Вы могли пожелать самой себе? И что пожелаете читателям газеты «Поле зрения»?
— Себе я желаю только здоровья! Все остальное у меня уже есть. Читателям газеты «Поле зрения» искренне желаю новых успехов в нашей замечательной профессии. Помогая больным, мы делаем мир лучше и светлее!
|
Дорогая Нонна Сергеевна! Коллектив издательства «Апрель» и газеты «Поле зрения» сердечно поздравляет Вас со славным юбилеем! Желаем Вам в течение долгих-долгих лет сохранять бодрость духа, крепкое здоровье и душевную гармонию! Пусть близкие люди, друзья и коллеги радуют Вас и окружают теплом и заботой! Для нас Вы всегда были и остаетесь мудрым другом и наставником. |
Беседовал Илья Бруштейн
Фотографии из архива Н.С. Ярцевой
«Поле зрения №2, 2018»
