Интервью с организатором выставочно-образовательного проекта «День зрения», директором Негосударственного образовательного частного учреждения дополнительного профессионального образования «Учебный центр повышения квалификации медицинской оптики и оптометрии» (НОЧУ ДПО «УЦ ПК МОИО»), профессором Александром Владимировичем Мягковым
— Александр Владимирович, Вы — один из организаторов проекта «День зрения», почему Вы остановились именно на таком формате мероприятия?
— Симпозиум, который мы организуем совместно с академиком РАН, профессором С.Э. Аветисовым («Осенние рефракционные чтения»), довольно популярен: ежегодно нам удается собрать 500-600 человек — всех, кого интересует тема рефракции. После каждой конференции мы получаем многочисленные запросы на материалы выступлений лекторов. К сожалению, не все желающие могут принять участие в нашем симпозиуме по тем или иным причинам. Поэтому было принято решение организовать параллельный проект — растиражировать нашу конференцию в различных городах страны. В прошлом году выездные заседания провели в Краснодаре, Ростове, Хабаровске, Владивостоке. Но это довольно сложно — приходится перемещаться из города в город, решать вопросы с билетами, проживанием и т.д. Мы, «Учебный центр повышения квалификации медицинской оптики и оптометрии», с партнерами решили изменить тактику: составили программу, график пребывания и работы в разных городах Поволжья. Для наших уважаемых лекторов эти 5-6 дней путешествия очень удобны — мы стараемся совмещать приятное с полезным, научную часть с познавательной. Кроме того, теплоход — это замкнутое пространство и подразумевает более тесное общение.
— Какова целевая аудитория проекта и в чем ее особенность?
— Слушатели совершенно разные. Цель проекта — объединить людей, работающих в разных медицинских учреждениях: в оптике, в частной или в государственной клиниках. Понятно, что у участников проекта немного разные интересы, и тем не менее мы постарались собрать их вместе.
У нас существует некая «зашоренность»: врач, занимающийся контактной коррекцией, уверен, что контактные линзы — лучшее средство коррекции, для специалиста, работающего в оптике, это — очки, для хирурга — рефракционная операция. Наша идея заключается в том, что врач должен предложить пациенту наиболее приемлемый способ коррекции, а пациент должен сделать выбор. Мне импонирует именно такой подход. Я часто выступаю с лекциями в различных городах и вижу, как докладчики порой навязывают аудитории свое мнение относительно той или иной модели контактных линз, хотя не всем пациентам это подходит. В своих лекциях я говорю, что не существует универсальной линзы, также как не может быть универсальной таблетки для похудения.
Что касается программы данного проекта, отмечу один недостаток. При выборе тематики мы не включили хирургию как один из методов коррекции. Я обратил внимание, что большой интерес вызвала лекция профессора Н.П. Паштаева (директора Чебоксарского филиала ФГБУ «МНТК «Микрохирургия глаза» им. акад. С.Н. Федорова»), он говорил о применении фемтосекундных лазеров в рефракционной хирургии. Думаю, в следующий раз мы учтем этот момент, и наша аудитория еще больше расширится.
— Как Вы считаете, можно объединить интересы врачей, занимающихся контактной коррекцией, и хирургов?
— Безусловно, можно. Врач, работающий в оптике, не всегда может решить проблему пациента. Тогда он должен направить пациента к другому врачу, который поможет в этой ситуации. Приведу пример: ребенку 17 лет, он не хочет носить очки, комплексует. По закону мы не имеем права его оперировать, так как еще рано, может измениться глаз и т.д. Но мы обязаны решить проблему. На первом этапе предлагаем пациенту ортокератологические линзы, через 1-2 года мы сможем его прооперировать.
— То есть семинар рассчитан на практикующего врача?
— Конечно, у нас и лекторы — все без исключения практикующие специалисты. Мы придерживались этого принципа, потому что человек, который занимается на практике своей проблемой, свободно владеет темой, ведет себя легко и непринужденно, и слушатели ему полностью доверяют. Без практического опыта не всегда получается объяснить суть проблемы.
— Кто занимался составлением программы конференции?
— Я должен отдать должное нашим партнерам, компании Stormoff, и лично Юлии Аркадьевне Арефьевой — блестящему маркетологу, прекрасно знающей потребности рынка. Основная заслуга в формировании программы лекций, мастер-классов и сателлитных симпозиумов принадлежит ей. Мое мнение — программа получилась удачной, интересной.
— Какие лекции, на Ваш взгляд, вызвали наибольший интерес у оптометристов?
— Знаете, я был поражен тем количеством людей, которые пришли на семинар по прогрессивным очковым линзам, которые в последнее время пользуются все большей популярностью среди пациентов 35-70 лет. Контактная коррекция, к сожалению, ограничена возрастом, 45 лет — это предел. Большой интерес участники семинара проявили к темам, посвященным мультифокальным линзам. Я заметил, чем сложнее обсуждаемая проблема, тем больше слушателей участвует в ее обсуждении. Согласитесь, что выписать очки минус 1,0 — это несложно, другое дело, когда пациенту 40-45 лет — это уже проблема, потому что необходимо учитывать аккомодацию, конвергенцию и прочие факторы… Честно говоря, моя тема тоже вызвала живой интерес у аудитории («Токсико-аллергические осложнения при ношении контактных линз. Меры профилактики и лечения» — прим. ред.).
— Согласна, многие участники семинара в беседах с нами отмечали Ваше выступление. Я вспоминаю симпозиум «Осенние рефракционные чтения», который проходил в НИИ ГБ РАН, тема: «Миопия: болезнь или нарушение рефракции?» Академик РАН, профессор С.Э. Аветисов в своем вступительном слове сказал, что осложнения при ношении контактных линз сейчас сведены к минимуму, однако Вы указываете на то, что проблема все-таки существует.
— Я полностью разделяю мнение Сергея Эдуардовича Аветисова, однако существует несколько факторов. Снижение остроты зрения — вот единственный симптом, который может назвать человек с миопией, прочие признаки заболевания больной не ощущает. Пациент надел очки или его прооперировали, он видит 1,0 и уверен, что все хорошо. Но изменения в глазу происходят неизбежно, и не всегда они должным образом оцениваются врачом. У человека может быть высокая острота зрения, при этом без внимания остаются изменения полей зрения или на глазном дне. Дело не в том, хороший врач или плохой, просто он не всегда может сделать все необходимое в условиях оптики, где часто нет аппаратуры, которой оборудованы клиники и глазные институты. Задача специалиста, занимающегося подбором средств коррекции, знать, какие проблемы могут возникнуть у пациента с миопией, когда и куда его направить. Что касается контактных линз, я говорю об этом уже лет 15, самый простой вариант — продать пациенту именно те линзы, которые он просит. Но иногда это не работает. Можно сравнить контактную коррекцию с обувью. Все знают, что итальянская обувь замечательная, но это не значит, что вы ее купите и она будет комфортна. С контактными линзами то же самое: все вокруг говорят, что такой-то бренд удобный, и человек начинает пользоваться линзами этого производителя. Проходит период адаптации, и пациент понимает, что линзы ему не подходят.
— Александр Владимирович, не могли бы Вы подробнее остановиться на Вашем докладе?
— Я говорил о четырех причинах осложнений, три из которых решаются очень просто: при инфекционных — человек моет руки, капает капли, и все хорошо. Осложнения гипоксического характера ушли в прошлое, потому что силикон-гидрогелевые линзы обладают в 2 и более раз большей проницательностью, чем это необходимо роговице. Механические повреждения зависят и от врача, и от пациента, так как речь идет о подборе и качестве контактных линз. То есть вышеназванные проблемы решаются просто, путем устранения причины. Токсико-аллергические осложнения — это процесс, механизм запуска которого пока до конца не понятен. Пациент носит контактные линзы, и вдруг у него развивается токсическая реакция. Это мультифакторное заболевание, его причина может заключаться в используемом растворе для ухода за линзами, в здоровье человека, в предрасположенности его организма. Пациент часто делает все правильно, но осложнения все равно возникают, и избавиться от них очень сложно. Конечно, мы стараемся помочь, применяем новейшие технологии. Возможно, врачам интересна эта тема потому, что они хотят помочь пациенту, но не всегда знают, как это сделать. Некоторые врачи пытаются сами докопаться до истины, а кто-то предпочитает направить пациента к другому доктору.
— Вторая Ваша лекция «Щелевая лампа + краситель — все, что необходимо для диагностики повреждений роговицы при ношении контактных линз» также не оставила слушателей равнодушными…
— Наша специальность имеет свою специфику, и если врач-офтальмолог способен понять многие сложные вещи благодаря врачебному образованию, клиническому мышлению, то оптометристу со средним образованием, работающему в оптике, приходится труднее. Мы пытаемся доступным способом рассказать о сложных вещах. Я постарался в своем выступлении продемонстрировать это.
— Действительно, Вы наглядно показали, как контактная линза воздействует на роговицу. А что же тогда говорить об ортокератологических линзах, которые одевают на ночь и которые оказывают определенное давление на роговицу. Как Вы считаете, это безопасный метод?
— Если лет 10 назад я считал, что ортокератология не совсем безопасный метод, то сейчас я склонен изменить свое мнение. Когда мы подбираем ортокератологическую линзу, мы понимаем механизм ее действия, что в результате давления на эпителий происходит его перераспределение. Мы используем низкомолекулярный флюоресцеин, например FluoStrips, чтобы посмотреть насколько линза плотно контактирует с роговицей. Если плотного контакта нет, если есть пространство для циркуляции слезы (я не специалист в области ортокератологии, я говорю с точки зрения физиологии), мы можем отпустить пациента. Пациентам с обычными контактными линзами мы этого не делаем, потому что низкомолекулярный флюоресцеин впитывается в контактную линзу. Ортокератология — прогрессивное направление, используется уже давно. Если специалист понимает, что он делает, эффект хороший. Это касается любой методики, в том числе и ортокератологии.
— Бытует мнение, что основная цель офтальмологов, практикующих в оптических салонах — зарабатывать деньги. Прокомментируйте, пожалуйста.
— Это беда.
— Беда в том, что существует такое мнение?
— Беда, что существует такое мнение и что так и оно есть. Причина подобного положения дел возникла много лет назад в результате конкуренции оптических салонов с поликлиниками. Если бы в начале 1990-х годов мы сделали платный прием в оптиках, никто бы к нам не пошел, люди обращались бы в поликлинику. Мы были вынуждены сделать бесплатный прием за счет дополнительной наценки на контактные линзы. С одной стороны, это хорошо, с другой — труд офтальмолога или оптометриста обесценивается: когда мы что-то получаем бесплатно, мы не оцениваем саму услугу. Весь мир идет по другому пути: в Америке прием оптометриста стоит 250-300 долларов, в Европе чуть дешевле в зависимости от страны, у нас — 150-200 рублей. Сейчас ситуация кардинальным образом меняется, так как реальная наценка на контактные линзы резко снизилась. Теперь за счет наценки стало невозможно платить зарплату врачебному персоналу, содержать оборудование.
— Как Вы считаете, приходит ли пациенту понимание необходимости оплачивать услуги оптометриста?
— Не приходит, потому что услуга позиционируется по-другому. Если вы зайдете в оптику, вы не увидите объявление: «Стоимость услуги врача-офтальмолога — 150 рублей», часто можно прочитать: «Стоимость подбора контактных линз — 150 рублей». На мой взгляд, это разные вещи. Подбор контактных линз — результат работы офтальмолога или оптометриста. Прежде всего врач должен побеседовать с пациентом, провести диагностику, определить наилучший способ коррекции и только в качестве одного из пунктов рекомендации предложить контактную, либо очковую коррекцию. Справедливости ради надо сказать, что многое зависит и от самого врача. Если он подбирает контактные линзы за 5 минут — это неправильно. Позволю сказать, что у меня огромный опыт подбора контактных линз. Ко мне идут люди с серьезными проблемами, я не могу им подобрать линзы с первого раза. Я прошу прийти через день, на 7-й день. Мне часто задают вопрос, могу ли я подобрать контактные линзы за один прием, я отвечаю, что не могу. Нельзя знать заранее, как отреагирует глаз, конъюнктива, поэтому я приглашаю пациента и второй, и третий раз. В итоге мы добиваемся результата, близкого к идеальному, при этом пациент платит за каждый визит.
Страницы: 1 2
