Специализация нашей клиники — это те направления, которые я не могу развивать в госучреждении. У меня давно возникла идея и желание заняться оптикой и оптометрией, но, к сожалению, в рамках нашей больницы и агентства в целом (ФМБА России) эти дисциплины оказались невостребованными, и перспектив развития данной тематики я не вижу.
— Таким образом, в условиях частной клиники можно полноценно заниматься наукой?
— Разумеется. Опыт кафедры, где я работаю (кафедра офтальмологии Института повышения квалификации ФМБА России — прим. ред.), подтверждает это. В ее составе подавляющее большинство сотрудников представляют частную медицину, и они успешно совмещают практическую работу с научной деятельностью. Частные клиники, как правило, хорошо оснащены, имеют большой поток пациентов, в том числе профильных, находящихся под постоянным наблюдением. Многие молодые врачи, работая в таких учреждениях, успешно ведут научную работу, пишут диссертации, то есть всячески стараются развиваться в этом направлении.
— Кроме того, частная клиника дает значительно большую свободу действий.
— Вы абсолютно правы. В своей клинике мы сами контролируем закупку необходимого оборудования, расходных материалов, решаем организационные вопросы и т.д. К сожалению, в государственных учреждениях работать становится все сложнее. Даже их руководители не в состоянии самостоятельно принимать решения, касающиеся дальнейшего развития вверенного им учреждения. Научная и лечебная работа в высшей степени зарегламентирована приказами, распоряжениями, квотами, бюджетом. Сложность заключается также в том, что я работаю в многопрофильной клинике — наша 86-я клиническая больница вошла в состав Государственного научного центра им. А.И. Бурназяна, крупного многопрофильного лечебного учреждения — и мне остается только сожалеть о том, что офтальмология — далеко не самое приоритетное направление деятельности Центра.
Значительно проще развивать науку в специализированных офтальмологических клиниках и в профильных НИИ, когда административный ресурс, научный потенциал, бюджетные средства направлены на развитие офтальмологических дисциплин. И таких учреждений в стране довольно много: как в Москве, так и в регионах. В то время как в многопрофильных больницах, повторю еще раз, заниматься наукой гораздо сложнее, я имею в виду, прежде всего, офтальмологию. Мы долгие годы, работая в 86-й больнице, были исключением из правила, сейчас с вхождением в структуру Центра им. Бурназяна мы начинаем терять свои позиции.
Еще одно серьезное отличие гос-учреждений от частных структур заключается в том, что слишком много времени у докторов уходит на «бумажную» работу, совершенно не связанную с лечением людей, отсюда сил и желания заниматься наукой порой не остается.
— Владимир Николаевич, Вы — блестящий хирург, образцово проводите сеансы «живой хирургии». Скажите, пожалуйста, в каком случае доктору проще ориентироваться в ситуации: глядя в окуляры микроскопа или наблюдая за работой хирурга со стороны?
— Понимаете в чем дело, когда мы учились оперировать, нам было гораздо сложнее, чем молодым докторам сегодня. Сейчас в распоряжении начинающих хирургов масса курсов, ветлабов, есть возможность наблюдать за работой опытных докторов на сеансах «живой хирургии». Мы же часто учились на собственных ошибках, и одним из методов обучения была видеозапись своих операций, чтобы иметь возможность проанализировать возникшие недочеты. В этих случаях, наблюдая со стороны за своей работой, хорошо заметны лишние движения, неточности в манипуляциях, ошибки и т.д. Даже сейчас я записываю все свои операции, и в случае возникновения осложнений внимательно анализирую запись, обращая особое внимание на фрагменты, когда я допустил промах или осложнение, что именно привело к ошибке. Только просматривая запись, можно определить причину возникшей проблемы.
— Я слышал, что сейчас на законодательном уровне решается вопрос о том, что пациентам будет на руки выдаваться запись операции (это касается не только офтальмологии), чтобы в случае возникновения осложнения было проще определить его причину.
— Впервые с передачей видеозаписи операции пациенту я столкнулся, работая на плавучей клинике «Петр Первый» в ОАЭ. Любой желающий мог заказать себе кассету, но не с целью использовать ее в суде, а просто на память. Однако далеко не все пациенты хотят видеть подробности операции. Еще раньше, в 1988 году, я был в командировке в Италии, в городе Бари. Я был искренне удивлен, когда в клинике Каза Бьянка увидел, что операция транслировалась на большой экран в холле, где находились родственники пациента. По желанию запись вмешательства можно было получить в качестве свое-образной «выписки из истории болезни» и при необходимости показывать другим врачам.
У нас подобная практика не прижилась, и я не уверен, что это будет востребовано пациентами и принято врачами: существуют различные юридические и этические нормы, препятствующие этому нововведению. Помню, когда мне было лет 7-8, я был у зубного врача, и доктор решила подарить мне на память бор, которым она только что сверлила мне зубы. Я думал, это тонкая иголка, а увидел довольно грубый предмет, который произвел на меня довольно неприятное впечатление.
На приеме к.м.н. А.В. Трубилин
— Вопрос к Вам как президенту Российского общества катарактальных и рефракционных хирургов (RSCRS): чем сейчас живет Общество?
— Общество живет, работает, но, к сожалению, тот объем мероприятий, с которого мы начинали, нам поддерживать не удается. Не секрет, что наша работа строилась во многом благодаря спонсорской помощи со стороны коммерческих компаний. В настоящее время бюджеты резко сократились, и компании оказались просто не в состоянии оказывать поддержку на прежнем уровне. Конечно, это сказалось и на нашей работе. Если, как Вы помните, мы начинали с самостоятельных симпозиумов, которые проводились в Санкт-Петербурге накануне «Белых ночей» (всего состоялось три конференции), то теперь мы вынуждены переключиться на организацию сателлитных симпозиумов и круглых столов в рамках других мероприятий: РООФ, научные конференции в Астрахани, Казани, Самаре, Уфе. Программы традиционно включают сессии «живой хирургии», доклады и обсуждение вопросов, связанных с катарактальной, рефракционной и витреоретинальной хирургией, также мы проводим фестивали фильмов.
— Владимир Николаевич, в заключение прошу Вас сказать несколько слов о проекте «День зрения» (интервью с профессором В.Н. Трубилиным было записано во время проведения выставочно-образовательного проекта «День зрения» — прим. ред.)
— Я второй раз принимаю участие в проекте. Мне очень импонирует формат мероприятия: здесь обсуждаются вопросы, находящиеся на стыке различных направлений, — оптометрия, хирургия и т.д. В отличие от узкопрофильных конференций, мероприятия, подобные проекту «День зрения», позволяют расширить кругозор, получить новые знания, познакомиться с людьми.
— Владимир Николаевич, я благодарю Вас за интервью и желаю Вам успехов во всех начинаниях!
Интервью подготовил Сергей Тумар
«Поле зрения. Газета для офтальмологов» №6, 2017
Страницы: 1 2
