— Такие операции проводятся в России?
— В России такие операции не проводились и не проводятся, были отдельные попытки аналогичных вмешательств, в том числе с помощью лазера. Но в ряде зарубежных клиник их делали. Наша задача состояла в том, чтобы проанализировать суть этого метода и дать свои рекомендации по целесообразности его внедрения в нашей стране. Вывод был отрицательным. Сотрудники отдела глаукомы, и я в том числе, убедились в том, что данный зарубежный метод является неэффективным. И соответственно его применение в нашей стране нецелесообразно.
— Каким образом предполагалось снижать внутриглазное давление при операциях по коррекции пресбиопии?
— С помощью надрезов на склере. Лично я занимался этой темой около года. По моей информации, и за рубежом в настоящее время почти все клиники от таких операций отказались. Время всё расставило по своим местам.
— Какими научными темами Вы занимаетесь в настоящее время?
— С 2006 года моя главная тема, главная научная задача: исследование биомеханических свойств роговицы и склеры. Считаю эти исследования очень важными и актуальными, т.к. анализ характеристик роговицы и склеры помогает избежать ошибок при диагностике глаукомы. Этот анализ также помогает вовремя скорректировать лечение.
Речь идёт о научной теме с высокой практической отдачей. Она интересна не только для учёных-медиков, не только для офтальмохирургов, но и для всех наших коллег, для врачей амбулаторного звена.
— Это прикладные исследования?
— Думаю, что при изучении глаукомы невозможно разделить фундаментальные и прикладные исследования.
Я очень благодарен академику С.Э. Аветисову, многолетнему директору и нынешнему научному руководителю нашего института, за то, что он привлёк меня к этой работе, можно сказать, «подарил» тему, которой я занимаюсь уже более десяти лет.
Сергей Эдуардович был научным руководителем моей кандидатской диссертации, защита которой состоялась в 2011 году. Он стал научным консультантом докторской диссертации, работа над которой сейчас ведется. Планирую в ближайшее время выйти на апробацию.
В 2006 году по инициативе С.Э. Аветисова в Институте была создана группа учёных из различных подразделений для изучения биомеханических свойств роговицы и склеры. Её руководителем стал сам Сергей Эдуардович. Эта группа действует и по сей день в прежнем составе. Мы хорошо сработались!
В группу входят: сотрудник отдела рефракционных нарушений И.А. Бубнова, сотрудник отдела лазерных методов лечения В.И. Сипливый, а также инженер И.А. Новиков. Иван Александрович — единственный человек в нашей маленькой группе, который не является врачом-офтальмологом, но уровень его фундаментальных знаний позволяет ему участвовать во многих научных проектах института.
Думаю, что мудрость Сергея Эдуардовича состояла и в том, что он объединил в группе именно молодых учёных, людей примерно одного возраста. Это тоже помогло созданию хорошего психологического контакта. С.Э. Аветисов стал нашим наставником, старшим товарищем.
В настоящее время биомеханическими исследованиями в НИИ глазных болезней занимаются многие научные сотрудники и аспиранты, это стало большим направлением научной работы института.
— Не могли бы Вы рассказать об особенностях этих исследований?
— Важной частью этой работы стало использование биомеханического анализатора. Его можно назвать воздушным тонометром. Однако в отличие от аналогов, биомеханический анализатор регистрирует изменения формы роговицы под воздействием воздуха. Процесс измерения практически моментальный и не превышает 1/30 секунды, но за это время происходит определение давления воздушной струи и положения поверхности роговицы 400 раз.
Обычные воздушные тонометры однократно регистрируют уплощение роговицы в центральной зоне для расчета внутриглазного давления. При исследовании с помощью биомеханического анализатора получают информацию о двух одинаковых по форме состояниях роговицы. Сначала, когда она сплющивается под действием воздуха, затем — во время восстановления формы за счет упругости и внутриглазного давления. Вот такой сложный алгоритм позволяет измерить биомеханические свойства оболочек глаза. Этот прибор имеется в нашем Институте и в ряде других ведущих российских офтальмологических клиник.
Анализу результатов, получаемых с помощью этого прибора, была посвящена моя кандидатская диссертация — «Влияние биомеханических свойств фиброзной оболочки глаза на диагностику первичной открытоугольной и нормотензивной глаукомы». На текущий момент без биомеханического анализатора сложно представить работу всего института.
— Чем же Вам так полюбился этот прибор?
— При диагностике глаукомы он помогает избежать ошибок. Также этот прибор помогает проанализировать эффективность лечения. Приведу конкретный пример. Одной нашей пациентке изначально была диагностирована нормотензивная глаукома, то есть коллеги пришли к выводу, что у неё нормальный уровень внутриглазного давления. Но при исследовании с помощью биомеханического анализатора мы обнаружили, что на самом деле у этой дамы — повышенное внутриглазное давление. Поэтому ей был скорректирован не только диагноз, но и лечение — назначены препараты, снижающие внутриглазное давление.
У этой истории есть продолжение… Наша пациентка начала закапывать капли, которые мы ей назначили. Через некоторое время она обратилась в другое медицинское учреждение. Там ей вновь измерили внутриглазное давление и сообщили, что оно опустилось до недопустимо низких величин. Как известно, внутриглазное давление должно находиться в определённых рамках. Следует избегать и высокого, и сверхнизкого давления.
Услышав эту информацию от наших коллег, дама вновь пришла к нам с недоумёнными вопросами: «Что случилось? Я дисциплинированно выполняю ваши рекомендации, делаю всё, как вы сказали, а давление опустилось ниже нормы…»
— Как вы отреагировали на слова пациентки?
— Мы вновь измерили ей внутриглазное давление с помощью биомеханического анализатора, провели ряд других исследований. И был сделан вывод: после начала лечения, которые мы ей назначили, уровень внутриглазного давления пришёл в норму. Повторяю: этот уровень пришёл в норму, а не стал сверхнизким, как об этом сообщили пациентке в другой клинике.
Исходя из вышесказанного, пациентке было рекомендовано продолжать то лечение, которое ей изначально было нами назначено. Её страхи и опасения мы развеяли и убедили её, что наш план лечения был и остаётся эффективным. Именно он привёл её внутриглазное давление в норму, что привело к стабилизации зрительных функций.
— Почему возникло это противоречие с цифрами внутриглазного давления? Коллеги из другой клиники совершили какую-то ошибку?
— Они не совершили никакой ошибки. Просто в другой клинике давление было измерено с помощью бесконтактного тонометра. Это вполне распространённый метод. Но в ряде случаев он даёт ошибки. Биомеханический анализатор даёт возможность получить роговично-компенсированное внутриглазное давление.
Конечно, для обычного пациента, незнакомого с медицинской терминологией, понятие «роговично-компенсированное внутриглазное давление» ничего не говорит. Поэтому мы объясняем по-другому. Речь идёт об измерении внутриглазного давления, учитывающем индивидуальные особенности глаза. При различных методах исследований полученные результаты могут отличаться. И пациенты это понимают.
В этом и состоит преимущество научно-исследовательского института перед обычной клиникой.
У нас есть возможность на практике применять современные методы диагностики и лечения, которые уже доказали свою эффективность, уже получили признание в профессиональном сообществе, но ещё не нашли широкого распространения.
— Может быть, имеет смысл способствовать широкому распространению биомеханического анализатора, если этот прибор является таким эффективным?
— Во всём мире стандарты оказания медицинской помощи изменяются очень медленно. Я не исключаю, что через несколько лет биомеханический анализатор или его упрощенный аналог войдёт в стандартный перечень оборудования медицинских клиник.
— А какая ситуация за рубежом?
— В специализированной литературе в последние годы появляется много статей на эту тему.
Но всё-таки этот метод ещё не стал эталонным, стандартным при диагностике глаукомы. И я не стал бы давать прогнозы, произойдёт ли это в ближайшие годы… Всё-таки развитие науки и составление стандартов оказания медицинской помощи — это две разные сферы деятельности, хотя они и связаны между собой.
И в нашей стране, и за рубежом пациенту может быть оказана медицинская помощь, соответствующая всем стандартам, но не учитывающая последних научных достижений. А для академического института важно стремиться находиться на гребне научно-технического прогресса, активно внедрять все последние разработки.
О биомеханическом анализаторе я рассказал Вам так подробно не для того, чтобы сделать рекламу этому прибору, а для того чтобы показать «кухню» нашей работы. Наука и лечебная практика связаны у нас теснейшим образом. Мы проводим научные исследования и одновременно стараемся оказывать пациентам максимально возможную помощь.
— Расскажите, пожалуйста, о теме Вашей докторской диссертации.
— Она называется — «Диагностические возможности современных методов офтальмотонометрии». Там идёт речь не только о применении биомеханического анализатора, но и об особенностях других методов. В частности, я анализирую метод двунаправленной апланации, представляю возможности динамического контурного тонометра (Pascal), точечного контактного тонометра.
— Расскажите, пожалуйста, о других научных темах, которыми Вы занимаетесь?
— Научные темы подсказывает сама жизнь. И заниматься ими приходится не в одиночку, а сотрудничая, взаимодействуя с коллегами. Специалисты исходят из того, что в настоящее время в России проживают около 600 000 пациентов, перенёсших операцию радиальной кератотомии. В основном, это мужчины и женщины от 50 до 70 лет. Люди среднего и пожилого возраста.
Именно на этом жизненном отрезке обычно проявляются отдалённые последствия радиальной кератотомии. Учёные-офтальмологи всего мира размышляют над тем, как помочь этим пациентам. Наш Институт тоже не является исключением. Соответствующие исследования проводятся различными подразделениями, в том числе и отделом глаукомы.
Специфика состоит в том, что радиальная кератотомия, перенесённая в прошлом, может вводить в заблуждение врача-офтальмолога, измеряющего у пациента уровень внутриглазного давления.