— Трудовая деятельность инвалидов по зрению связана с целым рядом ограничений. Коммерческие компании часто не готовы брать на себя эти обязательства…
— Во всяком случае, в производственной сфере у предприятий ВОС нет альтернативы. Для людей интеллектуального труда существует возможность работать на обычных предприятиях или выполнять надомные работы с помощью персонального компьютера.
В отдельных случаях нам приходиться запрещать некоторые виды трудовой деятельности, если они наносят вред здоровью работающего инвалида. Например, по нашей рекомендации одно из предприятий отказалось от производства металлических банок для сапожного крема, так как эта работа приводила к травмированию и огрублению кожи пальцев рук у рабочих, появлению заусениц, порезов и т.д.
Этого нельзя допустить у инвалидов по зрению! Им необходимо следить не только за слухом, но и за целостностью рецептивных зон тактильной чувствительности на пальцах рук. Как известно, на предприятиях ВОС инвалиды составляют большинство рабочего коллектива. Поэтому организация производственного процесса ориентирована на их возможности и потребности.
К сожалению, в последние годы и десятилетия, после распада Советского Союза, производственный потенциал Всероссийского общества слепых используется недостаточно эффективно. Мне думается, что на предприятиях ВОС можно проводить трудовую реабилитацию не только инвалидов по зрению, но и других категорий инвалидов: с нарушениями слуха, опорно-двигательного аппарата, верхних конечностей и т.д.
— Ваш отдел уделяет большое внимание вопросам трудовой реабилитации. Можете ли Вы оказать помощь людям, которым необходимо сменить профессию из-за резкого ухудшения или потери зрения?
— В нашем отделе работает кабинет профессионального тестирования. Там имеется запатентованная нами автоматизированная система («Профтест-1»), в которой созданы учебные рабочие места, соответствующие аналогичным рабочим местам на предприятиях ВОС. Человек может попробовать себя в роли монтажника радиоаппаратуры и приборов, слесаря-сборщика электроаппаратуры, вязальщика схемных жгутов и др. Оценивая ход выполнения рабочего задания, программное обеспечение «Профтест-1» определяет способность инвалида выполнять предлагаемый вид трудовой деятельности.
Это касается не только рабочих специальностей. Мы можем оценить возможности пациента выполнять интеллектуальные виды деятельности, например, в качестве массажиста, юриста, настройщика музыкальных инструментов, переводчика с иностранного языка и т.д. Инвалидам по зрению доступны многие специальности. Но необходимо внимательно разбираться в каждой конкретной ситуации.
— Михаил Израилевич, Вы являетесь одним из ведущих в России специалистов по реабилитации инвалидов по зрению. В чём, на Ваш взгляд, заключается суть успешной реабилитации?
— Успешная реабилитация — комплексное понятие. Имеет значение восстановление способности пациентов к самообслуживанию, к ориентации в пространстве, к самостоятельному передвижению по улицам города и пользованию общественным транспортом. Также реабилитация немыслима без обучения, овладения новыми навыками и знаниями.
И, конечно, не надо забывать о способности к общению, социальным контактам.
К сожалению, заболевания органа зрения нередко создают психологические барьеры между слабовидящими, слепыми людьми и относительно здоровыми гражданами. Создать и — самое главное! — реализовать индивидуальную реабилитационную программу — это огромный труд и для врачей-экспертов, и для самих пациентов.
— Не секрет, что при определении инвалидности нередко возникают различные конфликтные ситуации. Занимается ли Ваш отдел созданием методик МСЭ, исключающих проявление субъективизма?
— У нас в отделе разработана и запатентована автоматизированная система оценка остроты зрения при проведении медико-социальной экспертизы «Оптонистагм Тест». Острота зрения и поле зрения — это важнейшие критерии, определяющие право на инвалидность.
Мы определяем остроту зрения с помощью опто-кинетического нистагма. Перед глазом пациента движутся линии и квадраты. При этом движения глаз фиксируются с помощью миографии. Таким образом, остроту зрения можно определить объективно при пороговой стимуляции опто-кинетического нистагма.
Поле зрения тоже можно определить объективно с помощью разработанного нами метода. Для этого перед глазом пациента в различных сегментах поля зрения предъявляются световые стимулы, а на энцефалограмме при этом фиксируются вызванные зрительные потенциалы.
Во время прохождения МСЭ часть пациентов стремится преувеличить свои проблемы, чтобы получить более тяжелую группу инвалидности. В этих случаях указанные объективные исследования зрительных функций дают возможность исключить экспертные ошибки и конфликтные ситуации.
Вместе с тем хотел бы отметить, что острота зрения и поле зрения — это не единственные факторы при определении инвалидности. Также учитывается, например, зрительная работоспособность. Скажем, два человека с остротой зрения 0,1 могут обладать различной зрительной работоспособностью, то есть их орган зрения способен переносить разные по интенсивности зрительные нагрузки. Это зависит от конкретного заболевания, от сопутствующей патологии и т.д.
— Вас всё устраивает в современной российской системе медико-социальной экспертизы?
— Разумеется, как врач-эксперт я всегда в своей работе исхожу из действующего законодательства. Но, в первую очередь, я — учёный. Поэтому если нормы законодательства расходятся с моими представлениями и результатами научных исследований, то стараюсь обратить на это внимание.
Например, в последние годы в России перестали определять инвалидность при одноглазии, в том числе и детям. Люди, утратившие зрение на один глаз, лишаются государственной поддержки. Считаю такой подход не во всех случаях оправданным.
— Эта тема поднималась в прессе. И чиновники ссылались на зарубежный опыт. Мол, в странах Запада при одноглазии тоже не дают инвалидность.
— С одной стороны, такие доводы не лишены логики. За рубежом одноглазие может и не является основанием для инвалидности…
Но мне думается, что, перенимая зарубежный опыт, нельзя не считаться с результатами научных исследований, полученными нашим отделом при выполнении научно-исследовательской работы по заданию Министерства труда и социальной защиты РФ.
Данные научных исследований показали, что при потере зрения на один глаз требуется от года до полутора лет, чтобы приспособиться к монокулярному зрению. Было бы вполне логично, чтобы на этот срок людям определялась инвалидность. При этом проблема одноглазия не сводится исключительно к вопросам монокулярного зрения. Потеря глаза является мощным психологическим ударом. Требуется время, чтобы пережить этот удар.

Д.м.н., профессор М.И. Разумовский с дочерью, к.м.н., доцентом А.М. Разумовской
— Михаил Израилевич, как изменилась российская система реабилитации инвалидов по зрению в последние годы? Что Вас радует? Что огорчает?
— Меня радует создание сети реабилитационных центров. Например, в Санкт-Петербурге реабилитационные центры для людей с ограниченными возможностями здоровья действуют в каждом районе города. И в других регионах страны имеется аналогичный опыт.
Деятельность этих реабилитационных центров направлена на решение проблем инвалидов всех категорий. И для офтальмологических пациентов они также полезны.
Есть интересный опыт в районных бюро занятости. Там появились специальные уполномоченные, оказывающие содействие инвалидам в поисках работы. Как положительный фактор нельзя не отметить возросшее общественное внимание к проблемам людей с ограниченными возможностями здоровья.
Что огорчает? Как я уже отмечал в нашей беседе, меня огорчает недостаточное, нерациональное использование производственного потенциала Всероссийского общества слепых. Да, специализированные предприятия работают. Но они недостаточно загружены, у них сокращается численность сотрудников, значительная часть производственных площадей сдаётся в аренду. Далеко не всех инвалидов по зрению можно интегрировать в рамках массового рынка труда. Поэтому потребность в специализированных предприятиях ВОС остаётся высокой.
Реабилитация людей с ограниченными возможностями здоровья, в том числе инвалидов по зрению — показатель зрелости и мудрости общества. Давайте не забывать об этом!
22 марта 2015 г.
Беседу вёл Илья Бруштейн
Фотографии Ильи Бруштейна