— Попросил бы Вас более подробно представить офтальмологическое отделение, которым Вы руководите…
— У нас работают 9 врачей и 19 медицинских сестер и санитарок. Среди врачей: 4 доктора медицинских наук и 4 кандидата медицинских наук. В год мы проводим около 2000 операций, из них около 1000 операций по поводу катаракты, 300 операций в сфере рефракционной хирургии, 400 лазерных операций. Консультативный прием оказываем более 6000 пациентов.
Отделение оснащено современной аппаратурой ведущих фирм. Новейшее диагностическое оборудование имеется для всех структур глаза. Главная гордость отделения — собственный операционный блок. Хочется похвастаться, что отделение в 2010 году получило первый в России фемтосекундный лазер «Visumax» фирмы Carl Zeiss, на котором проводятся все возможные операции на роговице — от коррекции близорукости до лечения кератоконуса и трансплантации роговицы. Сейчас таких лазеров в России уже шесть.
— Какие задачи Вы ставите перед собой и своими сотрудниками как руководитель отделения?
— Главное — не быть равнодушными!
— Что именно Вы имеете в виду?
— Каждый медицинский работник тоже время от времени становится пациентом. У кого-то это происходит чаще, у кого-то реже… В любом случае у нас у всех — врачей, медицинских сестер, санитарок — есть собственные представления о том, какое медицинское обслуживание и какой уход мы хотим получить при обращении в медицинское учреждение. У меня есть одно пожелание для всех сотрудников: обращаться с пациентами так, как они хотят, чтобы обращались с ними в случае болезни.
— Простое, но мудрое правило…
— Очень важно, чтобы пациенты чувствовали себя комфортно в этих стенах. И все наши сотрудники прилагают большие усилия, чтобы это было действительно так.
— В одной из наших предыдущих бесед Вы упомянули, что считаете одним из главных своих достижений создание детского отделения, которое начало работать в июне 2012 года. Почему это событие является для Вас таким важным?
— В 2010 году по инициативе нынешнего главного врача больницы Е.Р. Яшиной при поддержке Главного медицинского и Финансово-экономического управления УДП РФ начался ремонт и организация работы детского офтальмологического отделения.
Итог — создание детского отделения — это, в первую очередь, заслуга его сотрудников во главе с опытным детским офтальмологом, моим коллегой по работе в МНТК А.С. Гаврилюком. Я много лет знаю Андрея Степановича и очень рад, что он возглавил это подразделение.
Успешная работа детского отделения — это не мое личное достижение. Но мне приятно, что в его становлении мне довелось принять участие. Мы тесно и плодотворно сотрудничаем с коллегами. Фактически коллективы детского и взрослого офтальмологического отделения остаются одной командой.
Детское отделение очень востребовано. А при визитах в детское отделение первое, что бросается в глаза — радостные лица детей, ощущение их неиссякаемого оптимизма, несмотря на все медицинские проблемы.
Конечно же, пребывание в больнице, даже самой лучшей — это всегда стресс для ребенка. Но в Клинической больнице действительно созданы прекрасные условия... Маленькие пациенты доверяют врачам и медсестрам. А медики в свою очередь делают все возможное, чтобы оправдать это доверие!
— Игорь Эдуардович, я бы хотел поговорить с Вами о современном развитии российской медицинской науки. Эта тема из номера в номер поднимается в газете «Поле зрения». Хотелось бы, чтобы Вы тоже высказали свою позицию.
— Мы лечим пациентов, используя, в первую очередь, зарубежное оборудование. Мы используем лекарственные препараты, разработанные за пределами нашей страны…
Рассмотрим такую сферу медицины, как катарактальная хирургия. Какой процент занимают искусственные хрусталики, произведенные в России, на рынке искусственных хрусталиков? Это риторический вопрос. Мы все знаем, что эта доля весьма незначительная — всего лишь несколько процентов.
Мне думается, что говорить о поступательном развитии медицинской науки в любой стране мира можно только в том случае, если в этой стране разрабатывается и производится новая медицинская техника, разрабатываются и производятся новые медицинские изделия и препараты.
Недостаточно обладать современными медицинскими технологиями, недостаточно их использовать. Надо быть их автором.
— То есть нашу страну Вы сейчас не рассматриваете как одну из ведущих медицинских держав мира?
— У нас еще есть «островки» медицинской науки и технологии. Есть крупные ученые, которые заслужили международное признание. Но в целом современный вклад России и других бывших республик СССР в мировую медицинскую науку — достаточно скромный.
С другой стороны, в нашей стране вполне можно получить квалифицированную медицинскую помощь, в том числе и офтальмологическую. То есть мы чаще всего выступаем не в роли творцов, а в роли потребителей, пользователей чужих технологий.
— Почему сложилась такая ситуация?
— Давайте вспомним об идеях Святослава Николаевича Федорова! МНТК задумывался как союз врача, инженера и технолога. И многие годы на базе МНТК действительно выпускались искусственные хрусталики, производилось другое оборудование… Был мировой приоритет в лазерных технологиях, разработке новых материалов для офтальмологии….
Но на определенном этапе инициативные сотрудники потеряли интерес заниматься разработками, потому как их просто недооценивали. Как материально, так и морально… Отсутствовали стимулы к внедрению собственных идей, а поощрение изобретательской деятельности шло просто формально, по количеству полученных патентов и при условии лояльности к руководству (я имею в виду включение в авторский коллектив).
За стратегическим направлением — имплантология — просто перестали следить, тем более появились зарубежные конкуренты отличного качества. И дело даже не в том, что мы имплантируем импортные искусственные хрусталики. При современной глобализации и распределении производства это нормально. Гораздо важнее, что мы не участвуем в их разработке и апробации, то есть не встроены в общемировой процесс.
Да, сегодня ряд российских клиник по своему оснащению находятся на уровне самых высоких мировых стандартов. Но с точки зрения разработки и производства медицинской техники, с точки зрения развития медицинской науки позиции во многом утрачены.
— Но, может быть, ситуация не такая печальная… В конце концов обычному пациенту, наверное, все равно, кто разработал и произвел лекарства и медицинское оборудование, которые применяются при его лечении. Главное, чтобы лечение оказалось эффективным!
— Это некорректная постановка вопроса. Пациент и не должен думать о развитии медицинской науки. Но для государства и для профессионального медицинского сообщества — это важный вопрос. К сожалению, на сегодняшний день российская медицинская наука может похвастаться только сравнительно небольшим количеством оригинальных разработок.
Нередко руководители научных учреждений и подразделений в качестве доказательства успешности своей работы говорят о количестве опубликованных научных статей, защищенных диссертаций, о научных конференциях. Я тоже в начале интервью привел статистику своей деятельности. Внешне все благополучно… Но необходимо спрашивать себя: а в чем ценность этих диссертаций и публикаций, что нового они сказали миру?
— Вы ставите под сомнение научную ценность значительного числа диссертаций по офтальмологии, которые защищаются в последние годы?
— Я бы не хотел ставить под сомнение ценность диссертаций… Для самого диссертанта и его научного руководителя это важная веха в их профессиональном развитии. Но обращу внимание на такой аспект: появляется все больше работ, авторы которых анализируют особенности применения тех или иных зарубежных технологий и препаратов. Все это важно и нужно. Но необходимо не только изучать чужой опыт, но и предлагать что-то свое…
Возможно, причина кроется в том, что мы увлеклись количественными оценками эффективности работы институтов, кафедр, а также их сотрудников. Все время анализируется, сколько диссертаций и сколько публикаций было за отчетный период. Причем качественная оценка практически не проводится.
Ситуация похожа на медицинские отчеты больниц, где основной показатель — занятость койки или количество проведенных койко-дней в стационаре. В то время как основная тенденция в современном лечении — сокращение койко-дня. Однако движение есть. Я знаю, что в ряде научно-исследовательских учреждений начал внедряться индекс цитирования и другие общемировые стандарты.
— Вам не хватает новизны, оригинальности в работах многих коллег?
— Предвижу обиду, но именно так и есть. Существует тонкая грань между наукой и имитацией науки.
— Ваши рассуждения во многом схожи с позицией министра образования и науки Дмитрия Ливанова, который инициировал реформу Академии наук и Академии медицинских наук. Как Вы думаете, будет ли эта реформа успешной?
— Сложно сейчас судить об успехе реформы. Можно только пожелать успехов всему научному, в том числе и медицинскому сообществу. В любом случае государству необходимо не только финансировать научные организации, но и вычленять перспективные, приоритетные направления и контролировать разумное использование выделяемых финансовых средств. Это комплексная, уже больше экономическая проблема с привлечением специалистов по маркетингу и инвестициям.
Мне думается, что для эффективного развития прикладной медицинской науки необходимо создавать временные научные коллективы и ставить перед ними конкретные задачи. Причем финансирование должно зависеть от успехов в решении этих задач.
— Игорь Эдуардович, большое спасибо за интересную и откровенную беседу!
08.07.2013
Беседу вел Илья Бруштейн
Страницы: 1 2