Эссе памяти ученого, врача, педагога
Р.Т. Нигматуллин
ФГБУ «Всероссийский центр глазной и пластической хирургии» Министерства здравоохранения Российской Федерации
В истории отечественной медицины есть личности, для оценки которых не требуются их цензы, титулы и ранги. Достаточно назвать имя и каждый из нас проникается гордостью за богатое научное наследие, оставленное автором новому поколению. В этой плеяде ученых-новаторов достойное место занимает яркая и самобытная фигура Владимира Петровича Филатова. И есть повод сегодня для обращения к его многогранной деятельности — в феврале 2015 года научная и медицинская общественность отмечает 140 лет со дня рождения академика.
Кабинет-музей академика В.П. Филатова
Кто-то из коллег может справедливо заметить: «О Филатове уже все написано — от биографии до отзывов на его фолианты». И с этим трудно не согласиться. Вспомним о двух изданиях книги А. Турбина «Наследники Филатова», многочисленных журнальных статьях, газетных публикациях.
Но, как известно, на историю можно взглянуть через призму сегодняшнего дня, оценить научные открытия прошлого с позиций, достигнутых в современности. Достаточно напомнить, что в наши дни, в годовщину столетия начала Первой мировой войны, историки пытаются дать современную оценку ее месту в хронике последующих событий, осмыслить ее итоги! По аналогии с мировым историческим процессом можно познавать и наследие каждого ученого. Да и речь идет об истинном новаторе в медицине, создавшем самостоятельные направления в науке.
Каждый ученый — порождение своей эпохи. Владимир Петрович родился 27 февраля 1875 года в неведомой российской глубинке — селе Михайловка (таковых сотни на просторах нашего Отечества) Саранского уезда Пензенской губернии. После окончания Симбирской мужской гимназии он поступает на медицинский факультет Московского университета. Здесь начинает свой путь в науку будущий ученый с мировым именем. Анатомию он изучает у проф. Д.Н. Зернова, физиологию — у И.М. Сеченова, внутренние болезни — у Г.А. Захарьина и А.А. Остроумова, офтальмоло-гию — у А.А. Крюкова.
Филатов как врач и исследователь был выпестован этой плеядой российских ученых. Научная среда Московского университета сформировала исследователя широких общебиологических подходов в медицине. И с какой бы клинической проблемой не сталкивался В.П. Филатов, усматривается ее системное комплексное решение. Традиционный для российской медицины биологический подход позволил будущему академику в своих изысканиях выйти далеко за границы офтальмологии.
Он истинно русский не только по рождению, но и взращен на культуре и традициях отечественной науки. Однако это не помешало ученому никогда не замыкаться в национальных границах. Все, что было создано Филатовым за годы его творческой биографии, он активно внедрял во многих странах и в итоге завоевал мировое признание. И даже в сегодняшние дни, бывая на международных конференциях и беседуя с коллегами из разных стран, я нередко задаю вопрос: «Что значит для Вас академик Филатов?» И, как правило, начинается оживленная дискуссия с докторами из Японии и Китая, Вьетнама и Индии, Чехии и Германии о вкладе российского ученого в сокровищницу мировой науки. При этом много интересного узнаешь о том, как воспринимается наследие Филатова в разных странах. Бывали случаи, когда представляясь и сообщая о том, что ты из России, в ответе уже слышится: «Российская офтальмология — это Филатов!»
Обсуждая наследие ученого, неизменно затрагиваются проблемы пластической хирургии. Какова судьба мигрирующего кожного стебля, который по всеобщему признанию стоял у истоков современной пластической хирургии? Следует признать, что филатовский стебель в его классическом исполнении является достоянием истории и относительно редко используется в современной клинической практике. В то же время на его основе созданы и продолжают совершенствоваться инновационные хирургические технологии сегодняшнего дня. В этой сфере успешно трудятся специалисты Центрального института травматологии и ортопедии им. Н.Н. Приорова. Так, В.Н. Меркуловым с соавторами создан оригинальный способ формирования филатовского стебля с использованием эндоэкспандеров (патент РФ № 2138205). Разработчики практически соединили две технологии — формирование традиционного кожного стебля с созданием дозированного тканевого напряжения в дерме. Для реализации метода в мезогастральной области в зоне будущего стебля имплантируются два экзоэкспандера. Затем постепенно растягивают кожные покровы брюшной стенки, заполняя экспандер физиологическим раствором. Данный этап завершается формированием кожного стебля. На следующем этапе растягивается сам стебель, что позволяет значительно расширить площади закрываемых поверхностей.
С учетом новых данных о строении сосудистой системы различных участков дермы модернизированы методы формирования кожного стебля. В данном направлении значительные успехи достигнуты в клинике травматологии и ортопедии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова. В статье профессора данной клиники А.А. Грицюка «Пластика трубчатым лоскутом Филатова» описаны используемые методы закрытия обширных трофических язв на нижних конечностях. Автор справедливо указывает, что в ряде случаев до настоящего времени нет альтернативы методу филатовского стебля.
Активно разрабатываемые в настоящее время методы пластики с использованием артериализированных лоскутов на сосудистой ножке по своей хирургической технике и исполнению следует рассматривать как развитие идей Филатова.
Также неоспорим вклад нашего соотечественника в развитие методов кератопластики. Состоянию и развитию данного направления офтальмологии посвящен сайт «Кератопластика», сформированный Московским НИИ глазных болезней им. Гельмгольца. В материалах представленного ресурса указано, что в России ежегодно выполняется не более 1500 различных вариантов операции кератопластики. Эта цифра соответствует уровню полувековой давности. В то же время для США аналогичный показатель в десятки раз выше. Далее авторы отмечают и одну из главных причин сложившейся ситуации: «…за последние годы ввиду неэффективной и неразумной законотворческой деятельности в РФ неоднократно были и бывают периоды, когда трансплантация роговицы не выполнялась (ставится запрет) в течение нескольких месяцев».
За этой прискорбной статистикой стоят тысячи российских больных, нуждающихся в кератопластике. А проект закона о трансплантации тканей, который должен снять правовые проблемы в организации донорской службы и тканевых банков, безнадежно увяз в коридорах законодательной и исполнительной власти. И это в стране, которая первой в истории мировой медицины приняла закон о трансплантации органов и тканей. И здесь мы вновь должны вернуться к роли В.П. Филатова, который прекрасно понимал, что развитие технологий кератопластики напрямую зависит от легализации донорства. Своей неуемной энергией, жгучей болью в душе за развитие российской трансплантологии он убеждает государственную власть в необходимости специального закона. И в 1937 году этот закон был принят. Более того, его основные положения, касающиеся презумпции согласия на посмертную донацию тканей и органов, в неизменном виде вошли в законодательные акты многих европейских стран. Как ни парадоксально, в стране с самым высоким показателем числа трансплантационных операций, Испании, закон в подобной редакции сохранил силу до настоящего времени.
В нашей стране ситуация иная. «В моргах расчленяют трупы», «нелегальный рынок органов», «черные трансплантологи» — это устойчивые штампы многих средств массовой информации. В условиях насаждаемой в обществе «антитрансплантационной» компании власть фактически устранилась от законотворческой деятельности в этой сфере. Уже никто не задумывается о том, что медицина ни одной цивилизованной страны не может развиваться без службы трансплантации органов и тканей. И как специалист, более сорока лет работающий в сфере трансплантологии, могу ответственно заявить — никаких «черных рынков органов и тканей» в нашей стране нет и не может быть в силу целого ряда причин медицинского, технологического и организационного порядка. Их изложение потребует самостоятельной статьи. Скорее всего, это один из способов ликвидировать в стране любые высокие технологии, включая трансплантационные. Вспомним, как десять лет назад в стране пытались дискредитировать в глазах общественности службу трансплантации органов. Сцена захвата ОМОНом операционной в г. Москве не сходила с экранов телевизоров. Почти четыре года шло следствие, которое закончилось короткой строкой на последней странице Российской газеты «…все проходившие по делу о незаконной трансплантации врачи оправданы ввиду отсутствия состава преступления». И только основоположник клинической трансплантологии в России, всемирно известный академик В.И. Шумаков не выдержал травли — он умер, фактически стоя у операционного стола! Те самые журналисты вряд ли заметили столь ничтожную для них потерю. Не обремененные гражданской ответственностью они успешно продолжают творить свою профессиональную карьеру.
Таковы исторические коллизии закона о донорстве, принятого впервые в нашей стране по инициативе В.П. Филатова. Офтальмологическое сообщество надеется, что разрабатываемые в отраслевом министерстве новые законодательные акты в сфере трансплантации органов, тканей и клеток в скором времени будут приняты Государственной Думой. И наша страна вновь займет лидирующее положение в создании и внедрении трансплантационных технологий. Уверенности прибавило выступление директора Департамента инновационного развития и научного проектирования Мин-здрава РФ, доктора биологических наук, профессора А.В. Васильева на Первом Всероссийском симпозиуме «Новейшие методы клеточных технологий в медицине» в г. Новосибирске 2-6 сентября 2014 г. Доклад был посвящен обновленной концепции правового регулирования обращения клеточных и тканевых продуктов в РФ. В частности, докладчиком было указано, что планируется принятие двух новых Федеральных законов: «Об обращении биомедицинских клеточных продуктов» и «Об обращении продуктов из тканей и органов человека». Руководитель Департамента также отметил, что к моменту вступления законов в силу необходимо отработать подзаконные акты по их реализации. Хочется верить, что столь актуальные правовые проблемы будут в скором времени решены. Ведь это в русле последних требований высшего политического руководства страны по обеспечению ее экономической и медико-социальной безопасности. Этот результат может быть достигнут только при развитии собственных технологий во всех отраслях народного хозяйства, включая здравоохранение.
Касательно самих технологий кератопластики — они, несмотря на все трудности, активно разрабатываются и совершенствуются. Нет необходимости приводить обзор инновационных методик трансплантации роговицы. С этой задачей блестяще справился профессор Б.Э. Малюгин, представив обзорную лекцию «Современные направления селективной замены пораженных слоев роговицы при кератопластике» («Поле зрения», № 4, 2014 г.). Во вступительной части автор справедливо воздает должное одному из пионеров методов кератопластики, академику В.П. Филатову. Данной проблеме посвящены также доклады на XII Всероссийской научно-практической конференции «Федоровские чтения – 2014».
Завершая раздел о кератоплас-тике, следует отметить, что частично проблему дефицита донорской роговицы решает серия гетеротопических трансплантатов, разработанных профессором Э.Р. Мулдашевым и его учениками. Технология описана в монографии «Регенеративная медицина. Биоматериалы Аллоплант в офтальмохирургии» (г. Уфа, 2014 г.). Представляемые биоматериалы изготавливаются в соответствии с утвержденными техническими условиями на базе лаборатории консервации тканей ФГБУ «Всероссийский центр глазной и пластической хирургии» Минздрава России. И это еще один вектор развития научного наследия В.П. Филатова.
Самой высокой оценки заслуживают исследования, проводимые в НИИ глазных болезней и тканевой терапии им. В.П. Филатова. В одном из своих выступлений директор Института, профессор Н.В. Пасечникова так сформулировала один из главных научных приоритетов коллектива: создать биотехнологический эквивалент роговицы для замены дефицитного донорского материала. Очевидно, что любые успехи в создании искусственной роговицы будут востребованы клинической практикой и в перспективе позволят решить исключительно актуальную медико-биологическую и социальную проблему.
И, наконец, попытаемся по-новому взглянуть на последнее открытие Владимира Петровича — теорию биостимуляции, которая воплотилась в клиническую практику методами тканевой терапии. Выступая на юбилейной научной конференции, посвященной 80-летию со дня его рождения, академик В.П. Филатов сказал дословно следующее: «Очень дорога мне память замечательного химика, академика И.Д. Зеленского, академика Н.Д. Стражеско и академика Н.Н. Насонова. Они поддерживали меня на пути учения о биогенных стимуляторах». Эта короткая фраза говорит о многом, и прежде всего о том, что идея тканевой терапии при несомненном авторстве В.П. Филатова могла зародиться только в едином научном пространстве, которое в этнокультурном значении определяется как русский мир.
Страницы: 1 2
