Полагаю, что биологические основы тканевой терапии хорошо известны читателю. Они были неоднократно опубликованы в различных изданиях. В одной из статей В.П. Филатов приходит к следующему заключению: «Биогенные стимуляторы, будучи введены в какой-либо организм тем или иным путем (имплантация ткани или инъекция экстракта из нее) активируют в нем жизненные процессы, …увеличивают сопротивляемость к патогенетическим факторам, …усиливают обмен веществ и усиливают его регенеративные свойства» («Известия Академии наук СССР», № 6, 1951 г.).
В этой же статье В.П. Филатов дает перечень различных видов патологии, при которых он и его ученики использовали методы тканевой терапии. Учитывая, что издание стало библиографической редкостью, далее приводится выдержка из статьи: «Тканевая терапия дает значительные успехи, а нередко и полное излечение при заболеваниях и других органов и тканей организма (дополнительно к патологии органа зрения). Я приведу список тех заболеваний, при которых получены весьма значительные успехи — улучшения и выздоровления. Вот этот список: обыкновенная волчанка, туберкулезные язвы кожи и гортани, различные (в том числе трофические) длительно незаживающие язвы, гуммозные гранулемы и язвы, рубцовые сужения пищевода, стриктуры уретры, рубцовые контрактуры, пендинская язва, красная волчанка, склеродермия, псориаз, травматическая и генуинная эпилепсия, шизофрения, воспалительные заболевания периферической нервной системы, нейродермиты, бронхиальная астма, язва желудка и двенадцатиперстной кишки, воспалительные заболевания женской половой сферы, фурункулез, артриты, каузалгия и фантомные боли, лепра, облитерирующий эндартериит, скрофулез, дистрофия детей после дизентерии и др. В общей сложности тканевая терапия была успешной при более чем 40 формах общих заболеваний».
И здесь вполне уместен вопрос — в какую доктрину современной медицины вписывается теория биостимуляции? Ответ вполне очевиден — тканевая терапия являет собой звено концептуальной модели биологической медицины, сегодня чаще называемой регенеративной. Ее автор прозорливо усмотрел локальный морфогенетический эффект тканевой терапии в форме оптимизации регенеративных процессов, а также основные регуляторные механизмы ее реализации на уровне иммунной, нервной и эндокринной систем. Однако сами термины «биостимуляция» и «тканевая терапия» постепенно уходят из медицинского лексикона. И связано это с появлением современной парадигмы регенеративной медицины, вобравшей в себя научный и клинический опыт В.П. Филатова. Более того, смею утверждать, что концепция биостимуляции — это предтеча современной регенеративной медицины.
В каких медицинских технологиях живет тканевая терапия сегодня? Для ответа на этот вопрос уместно вспомнить, что в Санкт-Петербургском институте биорегуляции и геронтологии (Морозов, Хадсон) были обоснованы тканеспецифические препараты. По результатам указанных работ были созданы: эпиталамин (из эпифиза), билозин (из сосудов), кортексин (из коры головного мозга), ретиналамин (из сетчатки глаза).
Испытания ретиналамина проводились в Московском НИИ глазных болезней им. Гельмгольца при лечении центральной хориоретинальной дистрофии. В Военно-медицинской академии им. Кирова под руководством В.Ф. Даниличева и Л.В. Журавлевой технология использована для лечения возрастной макулярной дегенерации. При этом показано, что применение ретиналамина и кортексина достоверно улучшает зрительные функции.
Также известен патент Гусаревич О.Г. с соавторами № 2373904 «Способ лечения заболеваний зрительного нерва и сетчатки», опубликованный 27.11.2009 г. Способ основан на комплексном лечении с использованием ретиналамина и кортексина (внутримышечное и эндоназальное введение, в комбинации с фонофорезом и магнитотерапией).
В своем интервью газете «Новости медицины и формации» (№ 10, 2009 г.) д.м.н. Е.П. Сотникова познакомила читателей с разработками Одесского института глазных болезней и тканевой терапии им. В.П. Филатова. Клинические испытания ретиналамина в указанном институте выявили ускорение процессов регенерации, противовоспалительное и иммуномодулирующее действие. Автор приходит к вполне справедливому выводу, что, по сути, ретиналамин — это тканевой препарат сегодняшнего дня. Напомним, что в филатовском институте успешно работает лаборатория фармакологии и тканевой терапии, которой и руководит Елена Петровна. Основные направления исследований коллектива лаборатории — разработка новых биологических стимуляторов и адаптогенов из растительного и животного сырья, фундаментальные исследования механизмов действия тканевых препаратов на клеточном и молекулярном уровне. Не это ли лучший пример развития научных открытий Филатова!
Несомненно, приведенные работы являют собой развитие тканевой терапии по Филатову на новом витке развития науки. При этом методы биостимуляции получили развитие в следующих основных направлениях: выделение тканеспецифических препаратов из отдельных клеточных популяций; изготовление биостимуляторов на основе тканевых трансплантатов.
В частности, широкий спектр диспергированных форм биоматериалов для инъекционного введения изготавливается в лаборатории консервации тканей Всероссийского центра глазной и пластической хирургии (г. Уфа). В технологическом исполнении они, несомненно, являют собой новый этап в развитии регенеративной медицины. С их использованием стало возможным локально стимулировать ангиогенез, остеогенез, восстанавливать эпителиальные покровы, активировать макрофагальную реакцию, корригировать дизрегуляционную патологию иммунной и эндокринной систем, оптимизировать регенерацию периферических нервов и других анатомических структур. Подробнее об этом изложено в статье «Офтальмология оптимизма», опубликованной в газете «Поле зрения» (2013, № 6), а также в монографии «Регенеративная медицина. Биоматериалы Аллоплант в офтальмохирургии» (г. Уфа, 2014 г.).
Каждый из приведенных векторов развития биостимуляции несет значительный регенеративный ресурс. Несомненно, медико-биологические исследования последних лет привели к прорыву в методах консервации, стерилизации, структурного и биохимического моделирования биологической продукции, но сама концептуальная модель регенеративной медицины остается в шаге от филатовской биостимуляции.
Предстоящий юбилей академика В.П. Филатова — это не просто повод обратиться к исторической памяти и воздать должное великому русскому ученому, но и попытка воспринять и преломить его научное наследие в свете медицинской науки сегодняшнего дня. И отвечая на вопрос, поставленный в названии настоящего эссе, следует признать, что академик В.П. Филатов — не только эпоха в истории офтальмологии, его труды органично вписаны в теорию и практику современной медицины и, несомненно, будут краеугольным камнем в медицине будущего. Филатов В.П. — гордость и слава российской школы офтальмологии на века, независимо от того, куда его имя вписано уважаемыми американскими коллегами в Бостоне по случайному совпадению в дни глубочайшего политического кризиса в Украине в целом и в Одессе в особенности. Да и американскому обществу катарактальных и рефракционных хирургов, которое включает известных специалистов в тот самый Зал Славы офтальмологов, исполнилось уже 40 лет. По-видимому, столь серьезно обсуждалась кандидатура русского ученого, что понадобились годы для принятия решения.
По воспоминаниям современников В.П. Филатов был истинным патриотом своего Отечества, всегда отстаивал приоритеты российской науки, в том числе и по своим открытиям, собирал вокруг себя людей высокопрофессиональных, нередко рискуя собственной карьерой, приглашал опальных ученых. В их числе морфолог В.В. Войно-Ясенецкий, сын знаменитого профессора хирургии Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого. Примечательно, что усилиями Валентина Валентиновича было создано одно из базовых подразделений института — лаборатория патоморфологии и иммунологии.
Говорят, что случайных встреч не бывает и судьба распорядилась так, что маршрут одной из экспедиций профессора Мулдашева пролегал через Украину. Конечно, Эрнст Рифгатович не мог не посетить знаменитый институт и воздать должное его основателю, академику Филатову. Мне хорошо запомнились те сентябрьские дни 2012 года, когда делегация нашего Центра вернулась из Одессы. Исполненные оптимизма они долго рассказывали о встречах с украинскими коллегами. Первое, на что обратили внимание наши сотрудники, было сформулировано в одной фразе: «Научно-исследовательский институт глазных болезней и тканевой терапии им. Филатова бережно хранит и приумножает традиции, заложенные его основателем». Профессор Мулдашев говорил о том, что у института мощная база фундаментальных наук — морфологии, иммунологии, физиологии. Он с восторгом вспоминал встречу с профессором Валерием Викторовичем Витом, который и познакомил гостей с научными подразделениями института. Создавать при офтальмологических центрах лаборатории медико-биологического профиля для проведения фундаментальных исследований — это один из главных принципов Филатова как организатора науки. И не случайно в России научно-исследовательские институты офтальмологического профиля, как правило, имеют отделы морфологии, нейрофизиологии, генетики и др. «При встрече профессор Вит с горечью говорил и о проблемах современности, — продолжил свой рассказ Эрнст Мулдашев, — и наиболее важной, на его взгляд, является проблема привлечения молодых кадров в научно-исследовательские лаборатории. Выпускники ВУЗов стремятся выбрать клиническую практику, причем в ее редуцированном виде: освоив одну-две операции, гарантировать себе безбедное существование. Увы, подобные тренды являются результатом активно внедряемой медицины стандартов и алгоритмов. В этой системе координат нет пространства для творчества в духе Филатова».
«Думаю, что эта проблема характерна не только для Украины и России, но и для всех, так называемых «цивилизованных» стран, — ответил я Эрнсту Рифгатовичу, — но у нас еще есть возможности приумножить наследие таких ученых, как академик В.П. Филатов. Необходимо укреплять базу научных лабораторий современным оборудованием, находить источники их финансирования и, наконец, мотивировать талантливую молодежь к выбору профессии исследователя, поднимать социальный престиж научного работника. И жизненный путь Владимира Петровича — хороший пример для любого врача, образец единения клинической практики и теоретической медицины».
Соратники отмечают ряд качеств Владимира Петровича, которые точно характеризуют его как ученого, организатора здравоохранения и педагога. Прежде всего, он легко переключался с хирургической операции на работу с исследовательским микроскопом. Всегда оставался приверженцем фундаментальной науки. Дерзновенный поиск был смыслом его жизни. И в этом духе он воспитывал своих сотрудников. А его лозунг — бороться с болезнью до последнего — и сегодня актуален как никогда!
Ученики академика Филатова плодотворно трудились в десятках российских городов. Поражает и широта его исследований. Приведу лишь один из типичных примеров. В библиографическом списке академика несколько пионерских работ по биомеханическим параметрам склеры в норме и при миопии. В последующем эти исследования вылились в самостоятельное научное направление, активно разрабатываемое под руководством профессора Е.Н. Иомдиной в Московском НИИ глазных болезней им. Гельмгольца.
Впрочем, о личности Филатова лучше его воспитанников не напишешь. И потому отсылаю читателя к воспоминаниям его благодарных учеников: проф. Т.И. Ерошевского, проф. Н.А. Пучковской и многих других.
Страницы: 1 2