Здравствуйте, дорогие читатели!
Думала я думала, какую тему выбрать для сегодняшнего разговора, а потом решила, что мне давно уже пора отчитаться и оправдаться перед лицом своих товарищей: сижу в Канаде уже три года, а где записки канадской медсестры?! Вот я вам и поведаю о своём нелёгком и весьма запутанном пути к этому почётному званию.
Когда я решила после мучительных раздумий переехать к мужу в Оттаву, мне казалось — да и он меня уверял, коварный соблазнитель — что с трудоустройством проблем не будет. Известно, что надлежит делать, если что-то кажется, но я пренебрегла этой народной мудростью и бросилась в новую жизнь, как в омут головой. Когда я всплыла на поверхность, многое предстало в ином свете.
В Канаде врачи и медсёстры являются государственными служащими: зарплату им платит провинция (в моём случае Онтарио), и она же регулирует и контролирует их практику. Вроде бы «так похоже на Россию, только всё же не Россия». Моя подруга детства в своё время окончила Тверской мед, а работать поехала в солнечный Магадан — набираться опыта и северных надбавок. А вот в США и Канаде можно практиковать только в том штате или той провинции, которые выдали вам лицензию. Переедете — придётся лицензироваться заново.
Если вы получили специальность вне Канады, то дело усложняется. Казалось бы, Калифорния — не Тимбукту, проблем быть не должно, но моя экзотическая лицензия не встретила тёплого приёма, на который я невольно рассчитывала. Местные бюрократы мне быстро объяснили, что, во-первых, мой реанимационный опыт за пределами Канады никого не интересует, а во-вторых, сначала мне нужно доказать, что я не верблюд, а потом уже подступаться к лицензированию. В пакет документов на опровержение верблюжести входили, помимо длиннющих анкет, справки с места работы и перечень всех предметов, когда-либо мной изученных во всех учебных заведениях, включая российские. Бумажки эти надлежало разослать по инстанциям — по старинке, почтой — и ждать, когда в лицензионной комиссии получат ответ непосредственно от адресата (во избежание подделок и надувательства). Я пыталась объяснить, что с Россией этот подход скорее всего не пройдёт, но бюрократический аппарат, как ледокол, шёл себе и шёл, пока я что-то там слабо вякала на льдине по левому борту. Документов из моего университета всё ещё нет, но даже не в этом заключается основная причина волокиты, которая тянется уже третий год.
В Канаду охотно едут иммигранты со всего света, включая, казалось бы, такие самодостаточные страны, как США, Великобритания и Австралия. Понятно почему: страна мирная, преступность чрезвычайно низкая, здравоохранение бесплатное, прекрасная система образования да ещё гарантированный прожиточный минимум. Для процеживания мощного потока эмигрантских умов и талантов в сфере медсестринского дела в 2001 году было создано специальное агентство СARE. На сегодня оно пропустило через себя 3500 медсестёр из 140 стран1. А я вот застряла — как тот самый верблюд (ха-ха!) в игольном ушке.
Ознакомившись с моей колоритной биографией, агентство для начала приговорило меня к сдаче экзамена по... юриспруденции, ни больше ни меньше. Несмотря на грозное название, туда входили в основном вопросы этического характера, которые в Калифорнии были частью общего государственного экзамена. К моей несказанной радости, экзамен можно было сдать онлайн с гарантированными тремя попытками. Так что я даже не стала читать подготовительные материалы и сразу сдала его без затруднений.
Следующим этапом моего тернистого пути был специальный практический экзамен, введённый совсем недавно, в 2013 году — видимо, в честь моего прибытия в Канаду. До этого дело было поставлено довольно просто: после сдачи юриспруденции сразу следовал экзамен на лицензию. Однако, согласно бюрократически-корпоративным правилам, если процесс успешно работает, то его надлежит отлаживать до тех пор, пока он работать не перестанет. Номинально экзамен должен был способствовать практическому ознакомлению иностранных медсестёр с тем, «как это делают в Канаде». А что получилось на деле — судите сами.
По данным центра, большинство соискателей получили образование в Филиппинах (61,52%) и Индии (12,08%)
Пробиться на этот экзамен довольно трудно, особенно если ты живой человек с обычным для такого состояния набором обязательств и временных ограничений. Центр устраивает в среднем по одному экзамену в месяц: выбираешь, какая дата тебе подходит, записываешься и начинаешь волноваться. Центр очень гуманно предлагает однодневные семинары для подготовки к экзамену. Но вся эта музыка находится в Торонто, значит, мне нужно ехать туда пять часов на поезде, ночевать в гостинице, на следующий день тащиться обратно. Ну там поесть-попить, суточные, прогонные... набегает неслабо. Потом тот же самый маршрут повторяется в день экзамена, и за него тоже нужно заплатить — 200 долларов.
В Канаде существует такое бюрократическое выражение, как «визуально распознаваемое меньшинство» (visible minority). Оно обозначает всех, кто внешним обликом отличается от стандартного белого канадско-подданного цветом кожи и/или лицевым скелетом. Среди примерно сорока участников подготовительного семинара я впервые в жизни оказалась этим самым меньшинством. Много было индусов, африканцев, филиппинцев, а также ближневосточных и азиатских разновидностей. «Белолица, черноброва» была только моя наглая рыжая морда.
Нам выдали учебные материалы и приступили к ликвидации неграмотности. Для начала нам ещё раз объяснили, что мы вовсе даже не RN — до этого заветного звания нам семь вёрст до небес, и все лесом.
Наше официальное название — медсёстры, лицензированные в других странах. Именно так к нам и обращались, для верности даже не называя нас просто медсёстры. Экзамен, как выяснилось, длится четыре с половиной часа, из которых час отводится на письменную работу, три часа на остальное, ну и полчаса на перемещение в пространстве и пробежку в туалет.
Нам сообщили, где в Интернете можно найти список так называемых компетенций канадской медсестры, и рассказали, что экзамен как раз и призван выявлять соответствие уровня соискателей этому списку. С ним я уже ознакомилась заранее: он представляет собой набор очень общих требований типа «не убей, не укради» на восемнадцати страницах. На третьей я сильно заскучала и бросила это дело, потому что ничего конкретного там нет — сплошное политически корректное словоблудие, извините за «грюбый рюсский выражений». Забегая вперёд, скажу, что зря я отмахнулась от этого творения канадской бюрократии, как от назойливой мухи: эта священная корова (прошу прощения за смешанную метафору) будет ещё не раз и с превеликим благоговением вытащена на свет. На самом деле ничего особенно удивительного в этом документе нет: любая профессия, лицензируемая государством, имеет свой заветный список. В Калифорнии он представляет собой законодательный акт «Практика медсестринского дела», но никто не устраивает по нему отдельный экзамен. Считается, если ты сдал госэкзамен на лицензию, то имеешь право практиковать.
В Канаде экзамен, который я описываю, предназначен только для медсестёр, лицензированных в других странах. Выпускники местных вузов сдают только один экзамен — на лицензию, а иностран-цы — три, включая юриспруденцию. Нам объяснили, что канадские требования и стандарты настолько высоки, что только через три экзаменационных заслона и могут просочиться в медсёстры немногие избранные. А остальных уносит ветром... Я поинтересовалась у докладчика, каков процент успешной сдачи экзамена, и, каюсь, не смогла сдержать здорового смеха, когда мне с гордостью ответили, что 3%. Такого не бывает! Значит, экзамен так устроен, чтобы «тащить и не пущать» иностранцев, которые только и глядят, как бы выхватить рабочее место из-под истинного канадца. Честно признаюсь, что на этом этапе у меня пропал всякий интерес ко всему безнадёжному предприятию, но я уже ввязалась, так что стала слушать дальше.
Нам поведали, что для экзамена специально нанимают двенадцать профессиональных актёров. Мы должны будем всех их обойти, опросить, осмотреть, произвести необходимые манипуляции и вынести приговор, то есть заключение. Надо сказать, что сама идея очень интересная, и в условиях учебной программы была бы вполне уместна. Может и не стоило бы тратиться на актёров, но ролевые игры — это здорово. Однако, если ты не студент, не нюхавший пороху, а медсестра-зубр, уже надышавшаяся ароматами куда пострашнее, такой подход превращается в холостой выстрел: шуму много, а толку мало.
Страницы: 1 2
