Арсений, или «Авантюра не удалась»
С Арсением я познакомилась совершенно случайно, во время круиза по Аляске. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Поговорив с ним буквально минуту, я, как в своё время архивариус Коробейников из «Двенадцати стульев», пришла к выводу, что он – «прыткий молодой человек». От интервью он отказался, но дал разрешение на то, чтобы я рассказала его историю своими словами. История, на мой взгляд, того заслуживает, так что слушайте.
Арсению всего 24 года. Он из семьи врачей, и в прошлом году сам закончил Первый Мед в Москве. В Америку приехал в гости к тётке ещё будучи студентом, предусмотрительно взяв в институте академический отпуск на год. Осмотрелся, и всё ему понравилось. Английский у него изначально был вполне на уровне – учился в спецшколе, и этого хватило, да и вообще молодёжь хватает всё на лету. Тёткин американский муж – бывает же такое – взял его под крылышко и стал меценатствовать. Купил парню машину, компьютер, снял квартиру и стал искать пути оставить его в США. Быстро выяснилось, что это можно сделать только через брак.
И что бы вы думали? Эти предприимчивые люди через знакомых друзей знакомых нашли левое брачное агентство, где Арсению подобрали подходящую по возрасту невесту и быстренько женили молодца. Для эмиграционной службы создали легенду, достойную Штирлица, сделали все необходимые фотографии для приобщения к делу и подали документы на временную грин-карту. Невесту, естественно, взяли на содержание, отсылали ей ежемесячное пособие куда-то в Айову или в Индиану: её присутствие требовалось только на интервью.
Получив временную грин-карту, наш герой вернулся в Россию, закончил институт и снова приехал в Америку, где стал готовиться к сдаче трёхэтапного квалификационного экзамена USMLE (United States Medical Licensing Examination). Пошёл на специализированные курсы – они готовят к экзамену, причём натаскивают здорово, но деньги только успевай отстёгивать. Работал в магазине электронных товаров и подрабатывал официантом на свадьбах и прочих торжествах.
Выяснилось, что для того, чтобы стать врачом в Америке, нужно пройти буквально все круги Дантова ада.
Для начала требуется сдать первый этап USMLE, куда входят 350 вопросов из области теоретической медицины, включая анатомию, патанатомию, физиологию нормальную и патологическую, неврологию, психологию, микробиологию, фармакологию и еще много чего. С первого раза его успешно сдают около 65-70% соискателей.
Затем вы должны сдать второй этап по клинической медицине, включая терапию, педиатрию, геронтологию, хирургию и психиатрию. Здесь уже 400 вопросов, и с первого раза сдают 80%.
Теперь приходит очередь экзамена СSA (Certified Senior Advisor), где тестируются навыки общения с больным, техника осмотра и диагностики, а также «медицинский английский».
И, наконец, вы должны сдать TOEFL с результатом 550-600 очков (нормы почти каждый год меняют).
В самом лучшем случае всё это занимает год-полтора, после чего надо найти резидентуру по интересующей вас специальности и пройти ее. На это уходит от трёх (педиатры, терапевты, семейные врачи) до восьми лет (нейрохирурги). Проще всего найти резидентуру по терапии, педиатрии, анестезиологии и семейной медицине. Сложнее всего получить место в области ЛОР, офтальмологии и хирургии всех видов. Резиденты вкалывают по восемьдесят часов в неделю и раз в году могут рассчитывать на двухнедельный отпуск.
В среднем по стране зарплата резидента составляет 30 тысяч долларов – короче, каторга.
Арсений экзамен с первого раза провалил, хотя готовился на совесть. Говорит, что было очень трудно: впечатление такое, что тебя спрашивают, какой сегодня день недели, а ответы даются типа январь, февраль, март.
Не обескураженный неудачей, он снова пошёл на курсы и уже записался на повторный экзамен. Тем временем подошло время интервью в эмиграционной службе для получения постоянной грин-карты. «Супруге» выслали деньги на билет, которые она исправно взяла, но почему-то не приехала. Томимый нехорошим предчувствием, наш герой побрёл на интервью в одиночестве. И там его, по его собственному выражению, «взяли за задницу»: оказывается, брачное агентство уже давно арестовали и теперь потихоньку отлавливают всех клиентов. Работник эмиграционной службы неожиданно попался хороший – говорит, я бы вас с радостью оставил, нам такие эмигранты очень нужны, но ничего не могу поделать. Уезжайте домой, пока вам не пришла повестка в суд. Кошмар!
Арсений перед окончательным отъездом на родину отправился в круиз – так сказать, лебединая песня. Теперь ему закрыт доступ на весь американский контитент: и в Канаду не просочиться. Жаль парня, конечно, но зато теперь в Москве появится молодой врач, прекрасно говорящий по-английски.
Светлана, или «Лягушка-путешественница»
Несколько раз замечала: почему-то, как правило, все Гали – блондинки, а Светы – тёмненькие. И наша Света не исключение. Правда, называет она себя почему-то Эллен – говорит, что её русское имя никто не может правильно произнести. Она относится к особой породе медсестёр-«путешественников». Их так и называют по-английски: traveler nurses. Насколько я знаю, в России такого эквивалента нет, поэтому я в момент краткого затишья в отделении припёрла Свету, то бишь Эллен, к стенке и допросила её с пристрастием.
– Ну давай. Как, когда, зачем и почему?
(Смеётся) – Жила до 15 лет на Украине, потом с родителями и младшими сёстрами уехали в Америку по рангу беженцев по религиозным соображениям. Поселились в Огайо, там погода, как дома: темно, сыро, холодно. Закончила школу, английский уже был как родной, и пошла в университет учиться на медсестру. Поработала в больнице пару лет, как-то всё надоело. Сёстры повыходили замуж, родили детей, а у меня как-то ничего не складывается в семейном плане. Что делать? Решила стать «лягушкой-путешественницей». А что мне терять? Хочется мир посмотреть.
– Здорово, конечно. Что тебе больше всего в такой жизни нравится?
– Очень много плюсов: едешь, куда хочешь и знаешь, что если не понравится, то это не навсегда.
Я жила на Гавайях, на Аляске, в Колорадо, Луизиане, Флориде, Калифорнии, Вермонте, Северной Каролине, Монтане и Вайоминге. В общем, как турист, но ещё и деньги платят. Контракт заключается обычно на три или шесть месяцев. Если хочешь – можешь ещё продлить, но обычно уже овладевает «охота к перемене мест», и едешь куда-нибудь ещё. Квартира с мебелью оплачивается агентством. Если что-то не нравится – агентство подберёт другое жильё. Все бенефиты, кроме оплачиваемого больничного. Болеешь за свой счёт.
– А минусы есть?
– Самый главный минус это ощущение временности, и при этом у тебя нет почти ничего своего. Хорошо, что есть родительский дом, куда время от времени можно приезжать и отдыхать. Все мои вещи должны умещаться в пару чемоданов. Проблема с друзьями, вернее с их отсутствием. Можно, конечно, стараться брать новые контракты вместе с подругами, но не всегда получается. Зато в выходные не сидишь дома у телевизора, а активно шаришь по окрестностям. Спасибо Интернету: в любом городе всегда найдётся что-то интересное. Я часто успеваю побывать в тех местах, куда местные жители всё собираются, но никак не попадут.
Если какое-то место очень понравится, можно «соскочить с поезда» и стать штатным работником. Но пока ничего не взяло за душу. Это работа для молодых и бездетных или для активных пенсионеров. Правда, есть женатые пары без детей, которые путешествуют вместе.
Феликс, или «Я из Одессы, здрасьте!»
С Феликсом мы работаем в одном отделении. Он очень опытный медбрат, спокойный, надёжный. Глаза у него, как зелёные оливки, в окружении совершенно несправедливо доставшихся мужику длиннющих и густых чёрных ресниц. Роста он небольшого, но очень складный, мускулистый, ну прямо по Твардовскому: «ладно скроен, крепко сшит». Застиранная хирургическая пижама, часто выглядящая на других по-сиротски, сидит на нём, как на модели от Ральфа Лорена. От интервью он долго отговаривается, стесняется, но потом всё-таки сдаётся, взяв с меня условие, что не буду писать про него «ничего такого». Про его уникальные глаза я ему и в глаза, пардон за каламбур, говорила, так что считаю, что условие я выполнила.
– Ну что, начнём с самого начала? Где родился и почему там не пригодился?
– Родился в Одессе в довольно типичной для русского юга семье. Какой только крови у нас не было намешано: евреи, поляки, немцы, турки, русские и украинцы. В 1990 году семья из соображений самосохранения повернулась к миру еврейской стороной, и я уехал вместе с родителями в Израиль. Едва успел окончить медучилище с дипломом фельдшера. План у меня был такой – если заберут в армию, пойти туда фельдшером, отслужить и поступить в медицинский на льготных условиях. И, правда, в армию я попал, но только уже в израильскую.
– И как в Израиле, понравилось?
– После Украины в Израиле мне понравилось абсолютно всё. Люди весёлые, приветливые, улыбаются, никто не хамит. Языкового шока как-то не случилось, потому что кругом было полно русских, и въезжал я в иврит постепенно. Полтора года не работал, только учил язык, потом ещё три месяца ходил на курсы переподготовки, и в конце концов начал работать медбратом в кардиохирургии.
– А как же армия?
В израильской армии можно быть, как говорится, не отходя от кассы: прошёл курс молодого бойца и отправился работать в свою же больницу, но даром. Ну, почти даром. Для сравнения: обычный медбрат получает в месяц 4-5 тысяч шекелей, а мобилизованный – 360 шекелей. И так два года. Потом, правда, разрешили одну смену в неделю работать для себя, чтобы не помер с голоду (смеётся).
И проработал я там пятнадцать лет: в терапии, а потом в кардиореанимации. Русских у меня в отделении было семь человек, так что не скучал. Вообще, здорово было.
– И зачем тебя понесло в Америку от такой хорошей жизни?
– Понимаешь, в Израиле все хотят как-то улучшить свою жизнь, всё время суетятся, ищут, где лучше. И многие отождествляют это самое «лучше» с Америкой. Вот я возьми и выиграй грин-карту. Пять лет ездил туда-сюда всей семьёй – я уже женился, и старшая дочка родилась – отмечался в США, как они требует, и обратно домой, в Израиль. В конце концов эмиграционные службы мне сказали, что грин-карта – это не проездной билет и давайте-ка решайте, где вы всё-таки хотите жить. Так что пришлось решать. Переехали во Флориду, потом в Калифорнию. И там и там тепло и яблоки (смеётся).
– И ты сразу пошёл работать медбратом? А язык?
– Сначала работал санитаром. Выяснилось, что с советским фельдшерским дипломом – одна головная боль. Медбратом работать нельзя, потому что американцы смотрят на диплом, а не на опыт работы. Украинские учебные часы с американскими никак не совпадают. Сюрприз получился. Не хватало мне часов по педиатрии, психиатрии и акушерству. Поехал на Украину досдавать, потом вернулся и сдал NCLEX. С английским, конечно, были проблемы. Выучился только хорошо читать и отвечать на вопросы, а большего для квалификационного экзамена и не нужно. А разговорный язык учил уже прямо на полигоне.
Начал работать в кардиореанимации. Очень было трудно: русских нет, от усилий объясняться на английском голова пухла, и я всё время на иврит сбивался. Если бы я раньше знал, как будет тяжело, ни за что не ввязался в эту авантюру. В общем, поставил цель и добился её на свою голову. Правда, жена и дети обожают Калифорнию.
– А что тебе самому нравится и не нравится в Америке?
– В Америке нравится то, что она предоставляет неограниченные возможности для хорошей жизни. В Израиле нужно больше напрягаться, все постоянно нервничают, что не хватает денег, нужно больше работать. В Америке можно работать на одной работе не убиваясь, и жить вполне достойно.
На Украине жить было просто невозможно, в Израиле – нужно было постоянно крутиться, а в Америке можно на зарплату медбрата спокойно иметь большой дом, несколько машин на семью, бесплатно учить детей в хороших школах, да ещё ездить отдыхать всей семьёй на Гавайи или в Мексику.
Правда, есть один большой минус – скучно. Тихий город, с соседями не общаемся, даже не знаем, кто они и как зовут. Тошно. Если бы я был холостой и без детей, то пошёл бы в traveler nurse. Можно было бы ещё получить международную сертификацию и ехать работать в Англию, Австралию, Южную Африку. Но это уже в другой реинкарнации.
Страницы: 1 2