— С другой стороны, даже в нынешней ситуации – не самой оптимальной! – глазное протезирование в России является сравнительно доступной услугой. В своём докладе Вы упомянули, что российские протезы дешевле импортных аналогов из США и Западной Европы в 10-15 раз. Это касается и стандартных, и индивидуальных протезов.
— Если быть точной, то за рубежом, вообще, нет термина «стандартный протез». Они изготавливают протезы всем индивидуально. Эконом-сегмент им невыгоден.
Могу сказать, что в нашем глазном центре стандартный глазной протез стоит 5 500 рублей, индивидуальный – 18 900 рублей. По своему качеству они вполне сравнимы с западными аналогами, которые в десять – пятнадцать раз дороже, или даже в чем-то их превосходит. Наше ценообразование прямо связано с платежеспособностью населения. Это вполне логично.
С другой стороны, некоторые пациенты думают, что если зарубежные протезы существенно дороже, то они должны быть лучше по качеству, дольше служить и т.д. Это не так! Кто-то, в любом случае, хочет проводить протезирование за рубежом т.к. зарубежные клиники изначально вызывают больше доверия.
Если человек осуществляет такое желание за собственные деньги, то никто не вправе это обсуждать и тем более осуждать. Но весьма проблематично, когда родители некоторых маленьких пациентов всем миром, с помощью Интернета, с помощью благотворительных фондов, собирают средства на дорогостоящее зарубежное лечение и протезирование. Зачем? Те же самые услуги, как минимум, на таком же уровне можно получить и в России.
Вроде бы здесь нет нарушения закона, но, по сути, общественность вводится в заблуждение. Люди действительно думают, что они жертвуют на благое дело…
— В докладе к.м.н. Е.А. Перфильевой «Глазное протезирование в детском возрасте» дан сравнительный анализ двух основных видов глазных протезов: стеклянных и пластмассовых.
— К преимуществам стеклянных протезов докладчик отнесла их лёгкость при больших размерах протезов, гладкую поверхность, что облегчает скольжение век при моргании. У них хорошая смачиваемость слезой. Они совместимы с применением капель и мазей. Их можно производить быстро и недорого. У них яркий, натуральный блеск, который, в том числе, хорошо смотрится на фотографиях. Недостатки: хрупкость, высокая теплопроводность, короткий срок службы.
Плюсами пластмассовых протезов является то, что они не бьются. Также можно достичь более живописного рисунка радужки. Возможны фигурные края, получение протезов сложных форм, что не достижимо в стекле. Срок эксплуатации более длительный. Низкая теплопроводность. Возможно осуществление ремонта (полировки) протеза. К недостаткам можно отнести меньшую смачиваемость слезой.
Я могу полностью согласиться с докладчиком, но реальность такова, что в настоящее время во всём мире пластмассовые протезы всё активнее вытесняют с рынка стеклянные, хотя у последних ещё остаются свои приверженцы. К счастью, пластмассовые протезы постоянно совершенствуются. И уже сейчас мы можем добиться блеска, который почти не отличается от стекла.
— «Изюминкой» конференции стало выступление пациентки, человека с монокулярным зрением, которая могла представить процесс протезирования «со своей колокольни».
— Н.В. Уткина – наша пациентка, прекрасный, доброжелательный человек с большим чувством юмора. В течение долгих лет она была сотрудником Уральского центра глазного протезирования «Окорис», выполняя работу юриста, администратора, менеджера по работе с пациентами. Последние пять лет работала реабилитологом в Челябинском областном правлении Всероссийского общества слепых (ВОС), возглавляла местную организацию ВОС.
Наталья Владимировна и сейчас остаётся нашей коллегой, консультирует людей, нуждающихся в глазном протезировании. Её выступление называлось «Параллельные миры: врачи и пациенты». Очевидно, что врачи и пациенты смотрят на процесс лечения и реабилитации по-разному. Именно поэтому в докладе Н.В.Уткиной и шла речь о параллельных мирах. Наталья Владимировна отметила, что после сообщения об операции у пациента почти неминуемо возникает целый ряд вопросов, на которые им трудно получить ответы: Почему это происходит со мной? Как я буду дальше жить? Как сообщить своим родным? Или лучше скрыть? А может доктора сменить или лучше клинику? А может сразу за границу? У меня будет шарик вместо глаза, и он будет постоянно выпадать и кататься по дому?
Пациенты часто не могут понять медицинские термины, которые используют врачи. Кроме того, докладчик отметила, что люди нередко настороженно и с недоверием воспринимают слова врачей о том, что «после операции всё будет как раньше, а новый глаз ничем не будет отличаться от родного».
Разумеется, подобные слова врачи говорят из лучших побуждений, желая успокоить и приободрить… Но данные утверждения могут иметь и обратный эффект.
— Что Вы думаете об этой проблеме?
— Успех протезирования зависит от множества факторов. И далеко не на все из них можно повлиять. Понятно, что пациенты, в первую очередь, обращают внимание на эстетический результат проведённой работы. Но он зависит не только от врачей и мастеров-протезистов, но и от исходных факторов, от причины протезирования, течения болезни и особенностей лечения.
Кроме того, конечный результат можно оценить не сразу. Если сразу после проведения протезирования пациент не вполне доволен результатом, то не нужно отчаиваться. Последующие протезы будут смотреться более естественно, двигаться более синхронно с родным глазом. Вместе с тем, на мой взгляд, неверно и даже опасно говорить о том, что «после операции ничего не изменится».
Всё-таки даже самый лучший протез невозможно сравнить с родным глазом. Не нужно давать пациентам ложных надежд!
— Думается, что одним из главных успехов глазных протезистов является тот факт, что в подавляющем большинстве случаев окружающие не могут определить, что перед ними находится человек с глазным протезом.
— Если этого не знать заранее, то никто и не подумает о глазном протезировании! Можно, вообще, ничего не заметить. Или люди обратят внимание на странный взгляд, подумают о какой-то офтальмологической патологии или особенности человека. Ради этого мы и работаем! Наши пациенты в большинстве своём не хотят выделяться из толпы. И мы помогаем им этого достичь.
Возможности глазного протезирования прекрасно видны на примере детей и взрослых с анофтальмом. Если начать процесс протезирования с первых месяцев, то мы гарантируем отличный результат. Ни о каких косметических дефектах говорить просто не приходится! При этом глазной процесс не накладывает на человека практически никаких ограничений. Это тоже надо отметить! У нашего центра среди пациентов есть и танцоры, и боксёры и даже хоккейный вратарь. Люди ведут полноценную жизнь.
К.м.н. В.А. Рыжов, памяти которого посвящена конференция
Одновременно в своём докладе я привожу фотографию ребёнка с анофтальмом, которому глазное протезирование провели только в восьмилетнем возрасте. Мы видим деформацию костей лицевого скелета, ассиметричное лицо. Изменить это уже нельзя. Время безвозвратно упущено.
Чтобы таких случаев было меньше и необходимо налаживать контакты между педиатрами, врачами-офтальмологами, мастерами-протезистами, родителями. Наша главная награда ‒ счастливые улыбки детей и взрослых, которые уверены в себе и довольны своей внешностью, несмотря на все жизненные неурядицы.
— Мы с Вами обсуждаем тему глазного протезирования. Но в одном из докладов обсуждались возможности отказаться от удаления органа зрения при лечении онкологических заболеваний.
— Д.м.н., профессор Ирина Евгеньевна Панова прочитала доклад «Качество жизни и выбор метода лечения «больших» меланом хориоидеи». В докладе отмечается, что при размере меланомы до 3 мм целесообразно применять лазерные методы лечения, при меланомах от 3 до 10 мм наряду с лазером используется брахитерапия. При меланоме более 10 мм необходима энуклеация. Также Ирина Евгеньевна говорит о том, в каких случаях энуклеация необходима при меланомах от 5 до 10 мм. Она отмечает, что энуклеация по поводу меланомы хориридеи без признаков экстрасклерального роста должна выполняться только с формированием культи.
Докладчик подчёркивает, что выбор метода лечения «больших» меланом хориоидеи должен проводиться с учетом показателей качества жизни. Исследованиями на эту тему она занималась в течение многих лет. Качество жизни определяется физическими, социальными и эмоциональными факторами жизни человека, имеющими для него большое значение и на него влияющими. Качество жизни — это степень комфортности человека как внутри себя, так и в рамках общества.
Очевидно, что удаление органа зрения не может не влиять на качество жизни.
В 1999—2015 гг. И.Е.Панова была руководителем офтальмонкологического отделения Областного онкологического диспансера города Челябинска. Она является создателем этого структурного подразделения. Ирина Евгеньевна первая из всех офтальмоонкологов России стала формировать опорно-двигательную культю при энуклеации глаза по поводу меланомы хориоидеи.
В начале работы, сделав несколько операций с использованием аутохряща, с 2005 года при формирование культи челябинские офтальмоонкологи используют биоматериал Аллоплант. Наши общие пациенты, возвращаясь на очередное протезирование, с теплом и благодарностью вспоминают красивого профессора с прекрасными руками.
— Одна из распространённых причин глазного протезирования: субатрофия глазного яблока. Об этом, в частности, шла речь в докладе Л.А. Варданян «Опыт протезирования глаз тонкостенными протезами».
— Субатрофия глазного яблока — это медленная гибель глаза, которая проявляется в том, что ослепший глаз постепенно уменьшается в размерах и, рано или поздно, полностью атрофируется. Причиной субатрофии может стать тяжёлая открытая или закрытая травма глаза, ожог глаза, затянувшийся или запущенный воспалительный
процесс глаза (увеит), тракционная отслойка сетчатки или цилиарного тела, а также развитие пролиферативной витреоретинопатии (ПВР). Необходимость удаления глаза после травмы возникает, когда не удается купировать посттравматический увеит.
В этом случае с целью предупреждения симпатической офтальмии проводится эвисцерация с удалением заднего полюса или энуклеация с формированием
опорно-двигательной культи. В своём докладе наша коллега отметила: «Вернуть зрение на ослепшем глазе невозможно, вернуть пациенту уверенность в себе – задача глазного протезирования».
— Во время конференции и Вы, и другие докладчики много говорили о взаимодействии с пациентами, о том, как вместе с ними преодолеваются тяжёлые жизненные испытания. О ком из этих людей Вы могли бы рассказать в нашей беседе?
— Любую информацию о пациентах мы, разумеется, распространяем только с их согласия и по их желанию. Но практика показывает, что конкретная информация о судьбах, истории успеха, истории преодоления могут быть полезны для других пациентов.
Полтора года назад мне позвонила встревоженная молодая мама: «У нас сын родился, ему еще нет одного месяца и совсем нет глаз… Веки открывали, а их нет. Хотя при скрининге во время беременности глаза описывали. Вы можете что-то сделать?»
Мы договорились о встрече. Я выбираю время, чтобы была возможность подольше пообщаться с родителями и осмотреть малыша. Первая встреча. Приезжают оба родителя. Молодые, высокие, статные, красивые. Это хороший знак, когда папа и мама держатся вместе, к врачам приходят вместе… Мы ведь знаем, что нередко все заботы о здоровье малыша перекладываются на женские плечи. Но в этой семье, видно, всё по-другому. Папа бережно держит младенца. Пока малыш спит, я изучаю документы. Действительно в описании УЗИ плода глазные яблоки есть.
УЗИ после родов: отсутствие глазных яблок. Веки есть, короткие, но есть. Родители недоумевают, как и когда потерялись глаза. Во время родов? Мне очень неловко. Я пытаюсь объяснить, что врач, который делал скрининг, пользовался шаблоном описания исследования и не был внимателен. В настоящий момент это уже неважно.
Я спрашиваю:
— Вы бы прервали беременность, если бы узнали, что у малыша нет глазных яблок?
Родители смотрят на меня с удивлением:
— Конечно, нет!!!
— Тогда работаем.
Тупым концом стеклянной палочки раздвигаю веки. Полость есть, значит, хирургическое вмешательство не требуется и можно поставить конформатор (маленький круглый или в виде оливы протез) для растяжения полости. Объясняю родителям, что малышу не больно. А родителям страшно…
Когда в глазные полости поставили новые «глаза», веки приоткрылись и малыш, будто смотрел на нас белками (конформеры очень малы, и рисовать на них радужку и зрачок негде, поэтому они белые). Мама прослезилась и спросила:
— А они будут видеть?
В этот момент я даже не знала, что ей ответить.
Паузу прервал папа:
— Ирина Анатольевна! Мы дом за городом начали строить. Наверное, таким детям лучше на воздухе жить, чем в городе? Их же по-особому воспитывать и учить надо?
Бодрый настрой отца дал мне уверенность, что в этой семье справятся со всеми трудностями. Так и получилось. Сейчас мальчику Роме уже полтора года. Красавец. Отлично развивается. Мама Аня научилась доставать и ставить протез, ухаживать за протезом и за глазной полостью. Папа Дима во всём её поддерживает.
— Один из докладчиков Вашей конференции, врач-офтальмолог из Санкт-Петербурга И.А. Топорков, заметил в своём докладе: «Искусственный глаз не может видеть, но он позволяет посмотреть на мир другими глазами». Думаю, что эти слова могут стать «завершающим аккордом» нашей беседы. Какие впечатления остались у Вас после конференции. Удалось ли решить поставленные задачи?
Новые глаза
— Делясь опытом с другими, мы учимся сами и становимся лучше. 6 июня в работе форума приняло участие около четырёхсот человек: врачи-офтальмологи, мастера-протезисты, пациенты, родители и другие родственники пациентов, в том числе маленьких детей… У меня сложилось впечатление, что всем было интересно и познавательно, участники остались довольны.
Конечно, хотелось бы, чтобы эпидемиологическая обстановка позволила нам в ближайшее время начать собираться очно. Но от online-конференций отказываться тоже не стоит. Они доказали свою необходимость и эффективность. Будем продолжать!
Беседу вёл Илья Бруштейн
