— Вы учились в интернате?
— Мама каждый день привозила меня в школу — и вечером отвозила домой. Но в школе было так интересно (много кружков, праздников, внеклассных занятий), что иногда я просил родителей оставить меня на ночь, чтобы не тратить время на дорогу.
— Вам понравилась московская школа?
— Я очень полюбил школу и на всю жизнь сохранил к ней самые тёплые чувства. Учителя и воспитатели помогли мне, наверное, в самый тяжёлый, трагический момент жизни: когда я безвозвратно потерял зрение. Несколько месяцев со мной занимались индивидуально: я учился читать «по Брайлю», с помощью рельефно-точечного шрифта, осваивал ориентировку с белой тростью.
Потом, когда я привык к школе, освоился со своей новой жизненной ситуацией — я стал учиться в обычном классе, вместе с другими детьми. Одноклассники приняли меня хорошо. Я обратил внимание, что среди незрячих детей много музыкальных. Были даже настоящие виртуозы. Я тоже решил освоить какой-нибудь музыкальный инструмент. Стал учиться играть на баяне.
— А сейчас играете?
— Могу в компании немного поиграть на баяне, на гитаре. Конечно, на любительском уровне. Я не стал профессиональным музыкантом, но не жалею о том, что в детстве занимался музыкой. Это позволяет прийти сегодня на любой концерт и получать огромное наслаждение от игры музыкантов. Всё-таки слушать музыку гораздо интереснее и приятнее, если сам хотя бы немного владеешь музыкальным инструментом, знаешь нотную грамоту.
Ещё одно моё детское, юношеское увлечение: шахматы. В Москве в Центре культурно-спортивной реабилитации Всероссийского общества слепых (КСРК ВОС) действует шахматно-шашечный клуб. Я тоже принимал участие в его работе. Несколько раз выигрывал чемпионат Москвы по шахматам среди слепых. На чемпионате России однажды завоевал бронзу.
Также меня всегда привлекал компьютер. Поэтому после окончания школы получил профессию инженера-программиста в Московском городском психолого-педагогическом университете. Нашёл работу по специальности. Меня приняли на работу в отдел репродуцирования и оцифровки Российской государственной библиотеки для слепых.
— Чем Вы занимались на работе?
— Производил оцифровку аудио-книг, записанных на старых носителях: магнитофонных катушках (бобинах). Мы спасали редкие, порой уникальные книги, подлежащие списанию. Это была и художественная литература, и учебники по различным наукам, например, по математике.
Одновременно с работой в библиотеке стал сотрудником ресторана. Такое совместительство в ресторане только приветствуется!
У нас работают разносторонние, активные люди, способные участвовать в различных проектах.
Например, одной из сотрудниц является Дана Мерзлякова, успешная незрячая певица. Она принимала участие в культурной программе Паралимпийских игр в Сочи, часто даёт концерты в Москве.
Потом я ушёл из библиотеки. И параллельно с работой в ресторане стал бизнес-тренером. Проект «Диалог в темноте» набирал бизнес-тренеров для проведения тренингов в темноте. И я решил попробовать. Меня взяли! Прошёл соответствующее обучение на курсах.
— Вы и сейчас продолжаете работать бизнес-тренером?
— Да. В качестве официанта я задействован два-три раза в неделю. Поэтому остаётся время для реализации других проектов. Мне довелось проводить тренинги для таких крупных компаний, как «Кока-Кола», «Сбербанк», «Северсталь».
— В чём особенность тренингов в темноте?
— Программа тренингов разрабатывается индивидуально для каждого клиента. Темнота способствует тимбилдингу (командообразованию). Участники тренингов учатся взаимодействовать друг с другом, вместе выполнять поставленные задачи.
Например, участникам одной из команд надо было собрать матрёшку. В команде было шесть человек. Каждый участник получил по две разрозненные части матрёшки. Это задание существенно осложнялось тем, что участникам было запрещено прикасаться к «деталям» друг друга. Они должны были составить алгоритм сбора матрёшки исключительно с помощью словесных описаний деталей.
Но главная трудность состояла в другом: участники должны были придумать такую систему измерений и описаний деталей матрёшки, которая была бы понятна всем.
— Как я понял, тренинги в темноте — дело сложное.
— Все эти тренинги на самом деле не являются развлекательными. Они требуют предельной психологической концентрации и от бизнес-тренера, и от самих участников. После окончания тренинга происходит «разбор полётов».
Он проходит в светлом зале. Моя задача состоит в том, чтобы проанализировать работу каждого участника, указать на ошибки.
— Официантом работать легче, чем бизнес-тренером?
— Это разные виды деятельности. В ресторане самое главное для меня, чтобы все гости ушли домой с хорошим настроением. Но и познавательное, просветительское значение ресторана тоже нельзя преуменьшать. Здесь мы все тоже учимся: учимся коммуникации между зрячими и слепыми, между инвалидами и относительно здоровыми людьми. Но эта учёба происходит в лёгкой, игровой форме, по-другому, чем во время бизнес-тренингов.
Кроме этого, я увлекаюсь массажем и различными мануальными практиками. В настоящее время получаю профессию массажиста в одном из московских колледжей.
— Хотите совмещать массаж, бизнес-тренинги и работу в ресторане?
— Почему бы и нет? В жизни можно всё успеть, если быть организованным.
— Как Вы думаете, какой главный вывод делают гости ресторана «В темноте?!»? С какими впечатлениями они уходят домой?
— Впечатлений у них остаётся очень много: и вкусовых, и психологических. А главный вывод, на мой взгляд, состоит в том, что нужно ценить и беречь зрение — огромный, бесценный дар, которым обладают зрячие люди.
Зрение — это важный ресурс. С помощью этого ресурса можно многого добиться в жизни. С другой стороны, незрячие люди тоже могут быть успешны и счастливы, используя другие органы чувств, другие жизненные ресурсы.
Посещение ресторана способно подарить чувство внутренней гармонии, радость открытия нового мира (мира темноты и самого себя в темноте). Ради этого мы и работаем!
Фото автора