Интервью с Еленой Анатольевной Эрастовой, оптометристом офтальмологического центра «Крофт Оптика», г. Старый Оскол, консультантом по медицинским вопросам «Крофт Оптика-М», г. Магадан, Павлом Николаевичем Эрастовым, детским врачом-офтальмологом, генеральным директором клиники «Крофт Оптика-М», руководителем сети оптических салонов «Крофт Оптика-М».
— Елена Анатольевна, Вас нам рекомендовали как специалиста высочайшей квалификации в области оптометрии. Скажите, у Вас высшее образование?
— Нет, среднее специальное. До того как попасть в офтальмологию я работала обычной детской медицинской сестрой в хирургическом отделении. А с офтальмологией я связала свою жизнь давно, в 1994 г., когда мы познакомились с моим будущим мужем, врачом-офтальмологом, Эрастовым Павлом Николаевичем, и открыли в Магадане первую офтальмологическую клинику. Как я уже говорила, к офтальмологии в тот я момент я не имела ни малейшего отношения, к тому же у меня были совершенно другие планы по жизни. Он предложил мне попробовать открыть свой бизнес, а на мой вопрос: «Что делать?» — ответил просто: «Учиться». Окончила курсы повышения квалификации для медицинских сестер глазных отделений при Магаданской городской больнице. Наша наставница говорила: «Девчонки, вы — первые ласточки, не бойтесь». Потом была Москва, институт Гельмгольца, центр коррекции зрения. Курс назывался «Учеба на рабочем месте», то есть, кроме теоретических занятий, лекций, мы работали на приеме. В 2009 г. прошла обучение в Академии медицинской оптики и оптометрии у профессора А.В. Мягкова, получила диплом медицинского оптика-оптометриста и пошло-поехало… Клиника, которую мы открыли в Магадане, получила довольно широкую известность, мы неплохо развивались, а потом переехали в Старый Оскол и организовали в этом городе офтальмологический центр.
— Чем Ваш центр отличается от оптического салона?
— Кроме собственно оптики, у нас работает хирургическое отделение, отделения мягкой и жесткой контактной коррекции, ведем прием детей. Я в последнее время занимаюсь в основном мягкими астигматическими контактными линзами, сложной очковой коррекцией. У нас штат сотрудников довольно большой, но так получилось, что сложную коррекцию доверяют мне.
— Вы работаете с прогрессивными линзами?
— Очень редко. Старый Оскол — город совсем маленький, к нам приезжают в основном жители близлежащих деревень, а для них прогрессивные линзы — пустой звук, но работы хватает и без этого.
— В городе много частных клиник?
— Довольно много, есть учреждения чисто хирургические, но в большинстве —
оптики.
— Елена Анатольевна, Вы — медицинская сестра, оптометрист, занимающаяся
тем, что обычно делает специалист с дипломом врача.
— Вы знаете, у нас подход несколько отличается от большинства подобных учреждений. Мне трудно судить, насколько это хорошо, но в нашем случае пациента с момента его прихода к нам в клинику ведет оптометрист: проверка зрения, подбор очков, биомикроскопия, тонометрия. У нас медицинские сестры работают на уровне оптометристов. Не получив еще диплом, они успешно справляются с обязанностями оптометриста. У нас существует еще одна особенность — мы, прежде чем отправить учиться, обучаем их всему на месте. Конечно, сестры работают под контролем доктора, который постоянно находится рядом. Затем они проходят обучение в Академии медицинской оптики и оптометрии и получают диплом оптометриста. В других клиниках, насколько я знаю, медицинские сестры занимаются только выпиской рецептов. У нас же медсестры многое умеют. Кроме того, в нашей клинике не бывает задержек, вся работа расписана буквально по минутам, очередей нет. Может быть, поэтому наша клиника в городе довольно хорошо известна.
— По Вашему мнению, медицинская сестра должна больше заниматься работой с пациентами или писать бумаги?
— Вы знаете, правильно писать бумаги надо тоже уметь. С другой стороны, необходимо постоянно развиваться, иначе просто неинтересно. В наше время медсестра должна уметь все, пусть и не на уровне доктора. Могут возникнуть ситуации, когда медицинская сестра должна уметь выполнить и врачебную функцию. Но почему-то медсестрам пока не особенно доверяют. А это в свою очередь приводит к тому, что их профессиональные навыки ограничиваются умением проверить зрение, выписать рецепт, заполнить карту. Но этого явно не достаточно. Справедливости ради, надо сказать, что медсестры не всегда имеют возможность повысить свой уровень: курсы, семинары проводятся редко, не каждый может себе позволить оплатить дорогу и обучение. Мы в нашей клинике оплачиваем своим сотрудникам и дорогу, и проживание, и стоимость обучения. Это касается как медицинских сестер, так и докторов.
— Павел Николаевич, Ваша клиника хорошо оснащена?
— Я считаю, что неплохо. Мы полностью оснащены для катарактальной хирургии, контактной коррекции, диагностики. Кроме хирургии катаракты, мы проводим операции по поводу косоглазия и взрослым, и детям. Другие направления — это ортокератология, кератоконус, любая степень астигматизма, занимаемся также глаукомой и диабетом — у нас есть донный лазер, ИАГ-лазер. Делаем все, что в наших силах. У нас работают специалисты высокой квалификации, которые совершенствуют свое профессиональное мастерство на различных курсах, семинарских занятиях в Москве, Уфе, Санкт-Петербурге, других городах, хирурги участвуют в конференциях в МНТК «Микрохирургия глаза». После прохождения обучения обязательно делятся полученными новыми знаниями с коллегами, так что процесс развития, обучения идет постоянно, и денег на это мы не жалеем. Минимум один раз в году мы проводим научно-практические семинары в нашей клинике, где участвуют офтальмологи со всей Белгородской области, приезжают офтальмологи из Курской, Воронежской областей, профессора из Курска, Воронежа выступить с лекциями, нас послушать. Слушателям вручаем серитификаты.
— Вы считаете, должны ли сближаться офтальмологи и оптометристы?
— Понимаете, у каждого направления свой очень большой объем работы. Опять же я считаю, что «кесарю кесарево…» Офтальмологи должны заниматься болезнями, оптометристы — коррекцией. Мы учим оптометристов понимать глазные заболевания, своевременно их распознавать и направлять к офтальмологу. Поэтому наши оптометристы умеют скиаскопировать, смотреть глазное дно, владеют щелевой лампой, видят катаракту, могут посмотреть закрытый угол, знают, как диагностировать различные виды глаукомы. Оптометристы у нас обладают багажом знаний практически как врачи. Я считаю, что оптометрия — это высший уровень офтальмологического образования, немногие врачи-офтальмологи хорошо разбираются в оптометрии. Наши семинарские занятия показывают, что у офтальмологов часто бывает пробел именно в оптометрии, и они с интересом воспринимают новые для них знания.
— Жизнь вас заставила заниматься всем одновременно и всему учиться на ходу, а получилось, что так и должно быть.
— Причем получилось так, что оптика появилась позже, чем возникла клиника, а это — немного другое направление в оптическом бизнесе. Когда я делюсь с коллегами, которые при оптиках открывают кабинеты, получается, что врач — это некое подспорье для оптики, у нас же ситуация прямо противоположная: оптика — подспорье для врачей-оптометристов. Любой оптометрист чувствует свою главенствующую роль — руководит оптиками, он знает, как делать очки, всю технологическую цепочку их изготовления. В нашем случае оптометристы, врачи и оптики одновременно участвуют в процессе изготовления очков. В первую очередь мы создали оптику для удовлетворения своих внутренних потребностей, чтобы не было так: мы выписываем рецепт, кто другой изготавливает очки, а бедный пациент через месяц-два приходит к нам с жалобой. Чтобы такого не происходило, мы все всю работу взяли на себя.
— Что означает в названии клиники слово «Крофт…»?
— «Красота и офтальмология».
— Благодарим вас за интересную беседу!
Беседовали Лариса Тумар и Сергей Тумар
Март 2015
