— Ваша докторская диссертация связана уже не с педиатрией, а с лазерными технологиями.
— Докторская диссертация носит название «Функционально-сберегающие технологии при лечении заболеваний сетчатки». Она была защищена в 2009 году в головном институте МНТК в Москве. В качестве научного консультанта выступил д.м.н., профессор Л.И. Балашевич. Леонид Иосифович, наряду с А.И. Горбанем, является моим учителем в офтальмологии. Также я благодарна своему многолетнему непосредственному руководителю — д.м.н., профессору А.С. Измайлову. Его деятельность способствует созданию творческой атмосферы в отделении. Офтальмологи-лазерщики успешно сочетают лечебную и научную работу.
Диссертация готовилась в течение 12 лет. Я и сейчас продолжаю заниматься исследованиями функционально-сберегающих технологий при лечении заболеваний сетчатки. Пишу статьи на эту тему, выступаю на конференциях, делюсь своим опытом с коллегами.
— Не могли бы Вы рассказать о функционально-сберегающих технологиях тем нашим читателям, которые не знакомы с этой темой.
— В своей диссертации я разрабатывала и оценивала эффективность новых алгоритмов лечения различных стадий диабетической ретинопатии и диабетического макулярного отека, а также возрастной макулярной дегенерации сетчатки. При этих заболеваниях успешно применяются лазерные технологии.
Стандартное лазерное воздействие, надпороговый лазерный ожог, разрушает части сетчатки. Задача офтальмологов-лазерщиков состоит в том, чтобы дозировать площадь и глубину разрушений. Если говорить простым языком, то сетчатку глаза можно сравнить со слоеным пирогом. Суть функционально-сберегающих технологий состоит в том, чтобы бережно, дозировано «обрабатывать» этот пирог.
Например, нам нужно разрушить те части сетчатки, которые продуцируют вазопролиферативный фактор. Но при этом необходимо воздействовать только на пигментные пятна эпителия, а окружающие структуры (нейросенсорную сетчатку, хориокапилляры) — оставить интактными.
— Какую пользу приносит пациентам применение функционально-сберегающих технологий?
— В большинстве случаев использование функционально-сберегающих технологий прямо влияет на поле зрения пациента. Мы можем минимизировать дефекты поля зрения.
— Вы являетесь одним из признанных специалистов в области патологии сетчатки. Какие исследования в этой области Вы проводили в последнее время?
— В настоящее время меня больше всего занимают две проблемы — лечение центральной серозной хориоретинопатии и лечение отеков макулы. К сожалению, и в Советском Союзе, и в России нередко допускались и допускаются серьезные ошибки в диагностике и лечении центральной серозной хориоретинопатии. Эти ошибки, по моему мнению, связаны с недостаточной информированностью врачей. Кроме того, центральную серозную хориоретинопатию можно назвать «болезнью-маской». Она нередко маскируется под другие заболевания.
Отеки макулы являются частым проявлением окклюзий вен сетчатки. Это очень опасное явление, так как при отсутствии лечения происходит гибель фоторецепторов и вследствие этого необратимое снижение центрального зрения, в то же время при проведении лечения также возможны опасные побочные эффекты. Врач может бороться с отеком и невольно способствовать усилению ишемии. В свою очередь, ишемия порой приводит к гибели глаза.
— Расскажите, пожалуйста, о Вашей работе в качестве доцента кафедры офтальмологии № 2 Северо-Западного государственного медицинского университета им. И.И. Мечникова.
— Мой стаж работы доцентом составляет всего три года. В настоящее время заведующим кафедрой является д.м.н., профессор Ю.В. Тахтаев. Долгие годы руководителем был д.м.н., профессор Л.И. Балашевич. Именно Леонид Иосифович привлек меня к преподавательской работе. Я читаю циклы лекций по патологии сетчатки и интраокулярным лазерным технологиям.
Готовясь к лекциям и семинарам, чувствую, что расширяю собственный опыт, углубляю знания. У меня были прекрасные учителя в медицине, учителя в офтальмологии. И для меня тоже важно быть достойным учителем.
— Что Вы вкладываете в эти слова?
— По моему мнению, профессор или доцент должен обладать не только аналитическим мышлением, но и большим опытом практикующего врача. Надо уметь не только ответить на теоретический вопрос, но и помочь коллеге в диагностике и лечении конкретного пациента. Ни один человек не может считать себя корифеем во всех сферах офтальмологии. Нужно быть открытым для общения с коллегами, для обмена опытом.
Стараюсь, чтобы мои лекции и доклады приносили максимальную практическую пользу. Педагогическая работа проходит не только в учебных аудиториях, но и во врачебных кабинетах… Когда ко мне обращаются за советом, то обычно я предлагаю провести совместный осмотр пациента. Такие совместные осмотры часто позволяют уточнить диагноз, уточнить ход лечения… Врач должен учиться всю жизнь!
— Как изменилась Ваша жизнь после назначения на должность заместителя директора Санкт-Петербургского филиала МНТК?
— Это была новая сфера деятельности. Я, как и раньше, продолжаю принимать пациентов, проводить лазерные операции, заниматься научной работой… Но появилось и много новых обязанностей. Теперь необходимо быть администратором.
— Можно ли Вас назвать «главным контролером» Санкт-Петербургского филиала МНТК?
— Мне не нравится слово «контролер»… В первую очередь, хочется быть не контролером, а помощником своих коллег. Моя задача и задача других сотрудников администрации состоит в том, чтобы врачи, медсестры, санитарки, работники вспомогательных служб трудились в максимально комфортных условиях. Ведь от комфортной работы медиков, от их хорошего настроения на рабочем месте во многом зависят и успехи в лечении пациентов.
Но, разумеется, должность предполагает и осуществление контрольных функций. Под моим руководством действует клинико-экспертный отдел, осуществляющий внутренний контроль, внутренний аудит работы медицинского персонала.
Если пациент не доволен качеством медицинского обслуживания, то он может придти ко мне… Жалоб в МНТК немного. Но, как и в каждом лечебном учреждении, они случаются. Моя задача состоит в том, чтобы разобраться в обоснованности претензий. При этом я не только изучаю медицинскую документацию, но и сама провожу осмотр пациента, чтобы оценить действия своих коллег, проводимое ими лечение. В некоторых случаях приходится взаимодействовать с юристом филиала, чтобы защитить нашу клинику от юридических претензий.
Вопросы трудовой дисциплины также находятся в зоне моей ответственности. Но, как правило, здесь проблем не возникает. У нас работает слаженный коллектив. Люди ценят свое рабочее место.
— Какими организационными вопросами Вам приходится заниматься?
— Этих вопросов очень много… Я отвечаю за лицензирование деятельности филиала. У нас имеются три лицензии: на осуществление медицинской и фармакологической деятельности, а также на работу с наркотическими веществами.
Кроме лицензирования, приходится иметь дело с различными надзорными инстанциями, в частности, Роспотребнадзором и Рос-здравнадзором. Также я отвечаю за взаимодействие со страховыми компаниями.
— Какие задачи стоят сейчас перед Вами? Стремитесь ли Вы внести какие-то изменения в организацию работы клиники?
— Перемены и нововведения постоянно происходят. Например, в настоящее время нам важно модернизировать электронные истории болезней, электронные протоколы операций… Электронная история болезни обычно требует меньше времени, чем традиционные записи от руки. Используются различные шаблоны для обозначения диагнозов, назначенных процедур, выписанных лекарств и т.д. Кроме того, на основе электронной истории болезни можно оформлять различные справки и другие необходимые документы.
Сократив время на оформление медицинской документации, мы тем самым предоставляем врачу возможность больше внимания уделить общению с пациентом. Это система уже работает. Но она нуждается в совершенствовании, в отладке.
— Вы являетесь председателем комиссии по отбору пациентов для оказания высокотехнологичной медицинской помощи. Не секрет, что в этой сфере возникает немало недоразумений… Часто пациенты жалуются на то, что они не могут вовремя получить необходимую помощь.
— В данном случае позиция медиков и пациентов полностью совпадает. Жалобы людей вполне обоснованны. Могу сказать, что наша клиника, как и многие другие медицинские учреждения, получает финансирование высокотехнологичной медицинской помощи в недостаточном объеме. В этом нет никакого секрета.
— А что делать пациенту в таком случае?
— Допустим, у пациента имеется квота на осуществление высокотехнологичной медицинской операции в нашем центре… Но само по себе наличие квоты у пациента, к сожалению, не означает, что мы сможем ему эту операцию провести.
Дело в том, что государство позволяет нашему учреждению в рамках квотирования проводить только ограниченное число высокотехнологичных операций в год. В этом году нам предоставлено финансирование 540 операций. Значит, мы можем обслужить только 540 человек.
— То есть государство, выделяя нуждающимся людям квоты, не всегда обеспечивает финансирование «квотных» операций…
— Именно так и происходит. У человека есть право на получение высокотехнологичной медицинской помощи. Но этим правом он не может воспользоваться. Представьте себе, что к нам приехал человек из региона. Все документы у него в порядке… Но мы не можем провести ему операцию, так как наш лимит на этот год уже исчерпан.
— Какой выход Вы видите из сложившейся ситуации?
— Я не буду оригинальна. Большинство моих коллег убеждены в том, что система квотирования высокотехнологичной медицинской помощи безнадежно устарела. Необходимо одноканальное финансирование. Было бы разумно, чтобы все высокотехнологичные медицинские операции осуществлялись в рамках обязательного медицинского страхования (ОМС), а финансирование осуществлялось по факту оказания помощи и не ограничивалось плановыми заданиями.
— Марина Васильевна, позвольте задать Вам несколько личных вопросов… Работа врача связана с постоянными стрессами. Часто пациенты приходят на прием в тяжелом психологическом состоянии… Каким образом можно справиться с этими нагрузками и сохранить собственное здоровье?
— Конечно, врач, как и любой другой человек, должен думать о своем здоровье. Никому не нужно «гореть на работе»… Но стрессовые ситуации в работе медиков являются неизбежными. И нельзя оставаться спокойно-равнодушным! Для пациента важно, что врач проявляет к нему сочувствие. Это необходимый фактор лечения.
Но нужно уметь переключаться. И не только в собственных интересах, но и в интересах других пациентов. Ведь люди идут потоком… Даже если у меня несколько минут назад был пациент с серьезным диагнозом и неблагоприятным прогнозом, я должна настроиться на следующего посетителя.
Справиться со стрессом мне помогает общение с природой и умеренная физическая нагрузка. Выходные дни мы с мужем проводим на даче в Ленинградской области, в поселке Токсово. По вечерам стараемся гулять, вместе посещаем фитнесс-клуб, плаваем в бассейне, ходим на курсы разговорного английского языка.
В течение рабочего дня для снятия стресса мне бывает достаточно на несколько минут выйти из здания клиники. Здесь очень красиво, особенно летом. Разбит сад, поют птицы…
— Как Вы любите проводить отпуск?
— В последние годы все отпуска мы с мужем проводим в Испании. Там сейчас живет наша дочка Анна. Она окончила филологический факультет Санкт-Петербургского университета. После окончания учебы в России продолжила обучение в магистратуре университета города Гранада. Потом нашла работу в Испании. Недавно вышла замуж за гражданина этой страны Антонио.
— Какие планы Вы ставите перед собой на ближайшие годы?
— Я не строю глобальных планов. Самое главное для меня — продолжать заниматься своим делом.
— Искренне благодарю Вас за интересный, откровенный разговор!
Беседу вел Илья Бруштейн
Фотографии Ильи Бруштейна
Страницы: 1 2