Штрихи к портрету  Элеонора Валентиновна Егорова, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующая отделом хирургии глаукомы ФГБУ «МНТК «Микрохирургия глаза» им. акад. С.Н. Федорова».В 1976 года Э.В. Егорова Указом Президиума Верховного Совета СССР награждена Орденом Трудового Красного Знамени. В 1985 году Э.В. Егорова удостоена Золотой медали ВОИС при ООН «За разработку новой технологии хирургии глаза». В 2004 году Э.В. Егоровой присвоено Почетное звание «Заслуженный деятель науки Российской Федерации». Под научным руководством Э.В. Егоровой защищено 32 кандидатских диссертации, 6 докторских диссертаций, при ее активном участии подготовлено 18 кандидатских диссертаций. Э.В. Егорова – автор более 500 научных работ, 7 монографий, 2 из которых получили высшие премии В.П. Филатова и М.И. Авербаха. Э.В. Егорова – автор 146 изобретений. В 1979 году защищена докторская диссертация на тему: «Комплексное хирургическое лечение стационарных травматических катаракт с интраокулярной коррекцией». Монографии: • Криохирургия. Криогенный метод в офтальмологии (1974 г.) • Хирургическое лечение травматических катаракт с интраокулярной коррекцией (1985 г.). Удостоена премии РАМН им. В.П. Филатова. • Artificial Lens Implantation (1987 г.) • Ошибки и осложнения при имплантации искусственного хрусталика (1992 г.). Удостоена премии РАМН им. М.И. Авербаха. • Intraocular Eye Implantation: Errors and Complications (1994 г.) • Интраокулярная коррекция в хирургии осложненных катаракт (2006 г.) • Ультразвуковая биомикроскопия в диагностике переднего сегмента глаза (2007 г.) |
– Элеонора Валентиновна, я очень хорошо помню одну из утренних конференций, которую вел Святослав Николаевич Федоров. Было это в 1984 году, я только пришла работать в Московский научно-исследовательский институт «Микрохирургия глаза». Вы выступали по какому-то вопросу. На Вас было элегантное черное платье. А как Вы прекрасно говорили! Я смотрела на Вас и думала: «Какая потрясающая, умная женщина!» В тот момент я была далека от мысли, что в один прекрасный день мы с Вами будем вот так просто сидеть за столом и говорить о жизни, пытаясь найти ответ на вопрос: «Что такое счастье?». Может быть, это – цель, к которой надо стремиться?
– У человека в разные периоды меняется восприятие жизни, счастья и цели. Но что-то внутри нас остается неизменным. Это то, что мне трудно определить. От чего
я зависима, ради чего могу поступиться личными желаниями? Что помогает мне идти по жизни?
Я много думала, пыталась сформулировать для себя это сложное понятие. У каждого человека свое понимание счастья. Для меня существует, скорее, понятие «профессионального счастья», неразрывно связанного с возможностью творческой научной работы. Без этого меркнут все остальные составляющие нашей многогранной жизни.
Если выключите диктофон, могу добавить, что люблю хорошие духи, красивую одежду. Но если мне попалась интересная книга по офтальмологии, запланированный поход по магазинам отменяется. Я буду читать, переводить и получать от этого безмерное удовольствие.
Однако существуют вещи, без которых женщина не может оставаться женщиной. У нее должен быть хороший аппетит. Если нет аппетита, она нездорова. Должна увлекаться мужчинами и радоваться вниманию, которое она вызывает у сильного пола. Красивые вещи и шопинг создают хорошее настроение. Стараться выглядеть лучше, чем ты есть – желание любой женщины. Внешнее благосостояние неотъемлемо от счастья. Но повторяю, если передо мной книга, где умный автор предлагает красивое решение проблемы, все вышесказанное уходит далеко на второй план, я получаю истинное удовольствие и радость от общения с книгой. Со многими авторами я была знакома, училась по их книгам, статьям, то есть узнавала их прежде по работам, а когда мы встречались, у меня было ощущение, что мы – давние знакомые.
– В 1968 году Вы познакомились со Святославом Николаевичем Федоровым, сначала работали врачом, а затем младшим научным сотрудником, позже заведующей отделом хирургии и аллопластики хрусталика МНИИ «Микрохирургия глаза». Как Вы охарактеризуете этот период своей жизни?
– Постараюсь ответить очень коротко. В 1968 году я пришла на работу в научную лабораторию, которой руководил Святослав Николаевич. Я была шестой по счету сотрудницей, которую С.Н. Федоров взял к себе. В тот самый момент мне и выпал выигрышный лотерейный билет. Тот период жизни был невыносимо трудный, но ошеломляюще счастливый. Все те годы Федоров был непревзойденным во всем. Чем больше времени проходит с момента его ухода, тем грандиознее кажется его личность. В нем было все: энергия, многогранность ума, умение найти контакт с любым человеком, потрясающая работоспособность, талант от Бога. Он не понимал, как это «ты не можешь». Таких понятий, как «нет», «не может быть», для него просто не существовало.
С.Н. Федоров всегда мог управлять собой и физически, и морально. Иногда в кругу близких ему людей мог и расслабиться.
Быть в доверии у Святослава Николаевича очень много значило для нас. Однако ко мне он был строг, не прощал тех ошибок, которые мог простить другим. При этом взаимное доверие было безграничным. Между нами не было и тени недопонимания. То, что на первый взгляд нельзя было сделать, мы делали.
На отдыхе с сыном, 1973 г.
– Элеонора Валентиновна, с чего началась Ваша карьера офтальмолога?
– Я досрочно закончила аспирантуру в Первом медицинском институте, успела защититься, будучи еще аспирантом. Святослав Николаевич Федоров в это время уже год как приехал в Москву.
Доцент, Клавдия Васильевна Дормидонтова, любимый мой учитель, сказала, что мне подойдет хирургия, что у меня есть к этому способности. «Иди к Федорову», – посоветовала она мне.
Приход к Святославу Николаевичу был нелегким: руководитель кафедры, Виталий Николаевич Архангельский, академик, главный офтальмолог Минздрава СССР, открыто выступал против Федорова, но делал это исключительно по своим убеждениям. Архангельский прошел Великую Отечественную войну. Он был морфолог, в 30-е годы опубликовал результаты исследовательских работ, до которых американские коллеги дошли только в 60-е годы. Но Федорова и Архангельского разделяли четверть века. Виталий Николаевич не представлял, что такое операционный микроскоп, что такое микрохирургия. Но он прекрасно знал, какими были ранения глаз, хорошо помнил человеческие катастрофы ослепших солдат. Поэтому представить себе инородное тело в глазу, имплантацию искусственного хрусталика, просто не мог. Но если бы их можно было соединить… По эрудиции, по глубине мышления они были потрясающим дополнением друг друга. Идеи Федорова, микрохирурга-новатора и глубочайшие, фундаментальные познания Архангельского соединили бы их неразлучно, если бы только этот четвертьвековой разрыв можно было сократить...
Так случилось, что Виталий Николаевич заболел, и к окончанию аспирантуры мы оказались беспризорными, никто нам не помог устроиться на работу, никто не пожелал нам доброго пути. В результате – мы, восемь человек, всеми правдами и неправдами пришли к Федорову в 50-ю больницу. Брать меня он не хотел, но я согласилась на место простого врача-офтальмолога. Он взглянул на меня своими серыми глазами и сказал: «Ну что ж, посмотрим, но учти, что у тебя будет зарплата 72 рубля. Но ты – кандидат наук, и нагрузка будет соответственная». И он меня тут же «нагрузил».
– Вы помните свое первое задание, полученное от С.Н. Федорова?
– Я стала работать консультантом сразу в трех неврологических отделениях 50-й больницы. Домой уходила поздно вечером – после рабочего дня в глазном отделении надо было смотреть тяжелых больных. А это – слезы, нервы и умение владеть собой. Консультативная работа была для меня прекрасной школой, где я постигала все тонкости неврологической патологии. Вот такую нагрузку дал мне Святослав Николаевич, естественно, без всяких доплат.
Но через 3 месяца он уже позволял ассистировать ему. А чуть позже С.Н. Федоров уже с удовольствием приглашал меня на операции. Пришло время, когда он мне «подарил» одно из направлений, с которым сам пришел в офтальмологию – «искусственный хрусталик глаза». Четверть века я вела эту проблему, давая Святославу Николаевичу базу, обоснования для его частых выступлений по всему миру. Доклады и публикации мы всегда готовили вместе. В 1971 году я уже возглавляла отдел, а через 15 лет,
в 1986-м, я перешла работать в институт Гельмгольца.
С сестрой и дочерью. Лето 1978 г.
