В пятом и шестом номерах нашей газеты был опубликован репортаж о гимназии для инвалидов по зрению имени Карла Штреля в немецком городе Марбурге. После выхода в свет этого материала читатели стали обращаться в редакцию с вопросами: «Чем отличаются и в чём похожи российские и немецкие специализированные школы? Зачем, вообще, нужны «особые» учебные заведения? Может быть, мальчишкам и девчонкам «с особыми потребностями» будет лучше в обычных школах по месту жительства?» Тема требовала продолжения. Ведущий рубрики «К незримому солнцу» Илья Бруштейн отправился в посёлок Мга Кировского района Ленинградской области, где располагается специальная (коррекционная) школа-интернат III и IV вида (для слепых и слабовидящих детей).
Почему Ваша школа во Мге?
«Почему Ваша школа находится во Мге?», — этот вопрос директору школы-интерната В.А. Климахину задают почти все посетители. Виктор Анатольевич устало улыбается и неохотно отвечает: «Да, расположение неудобное… А что теперь можно сделать?..»
Проблема местонахождения школы совсем не такая незначительная, как это может показаться на первый взгляд. Мгинское учебное заведение — единственное подобное учреждение в Ленинградской области. Предполагается, что все незрячие и слабовидящие дети области будут здесь учиться. А вот добраться до школы совсем не просто, если не иметь собственного автомобильного транспорта.
Необходимо сначала доехать до железнодорожной станции Мга, расположенной на линии Санкт-Петербург — Вологда. А дальше — от железнодорожной станции до школы — предстоит почти четырёхкилометровый пеший марш. Общественный транспорт этот маршрут не обслуживает. Таксисты станцию Мга тоже как-то не облюбовали. Да и поймать попутную машину здесь проблематично. Вроде бы всего 50 километров к востоку от Санкт-Петербурга, а совсем другой мир, другая жизнь… Вот и остаётся, как во времена Некрасова и Гоголя, идти по просёлочной дороге с котомкой за плечами.
Хочу напомнить, что речь идёт не о местонахождении какого-нибудь склада или оптовой базы, а учебного заведения для детей-инвалидов. Отнюдь не все дети с серьёзными нарушениями зрения способны безболезненно и безропотно переносить долгие пешеходные марши. Как добираться до школы сельским жителям Лодейнопольского, Подпорожского, Тихвинского и других отдалённых районов Ленинградской области?
Вопрос риторический. Беглый взгляд на географическую карту даёт понять, что за один день из многих уголков области до школы добраться просто нереально. А ведь речь идёт не о том, чтобы «забросить» своё чадо в интернат и забыть на целый год о его существовании… Детей необходимо регулярно навещать. Учителя и воспитатели Мгинской школы рекомендуют брать детей домой не только на каникулы, но и на выходные дни, праздники. Трудновыполнимая рекомендация…
«Специализированные школы для незрячих и слабовидящих детей успешно работают в большинстве регионов России, — рассказывает главный редактор журнала «Школьный вестник» Юрий Иванович Кочетков, единственного в России издания для слепых детей, издающегося рельефно-точечным (брайлевским) шрифтом. — И почти во всех субъектах Федерации они располагаются в областных или краевых центрах. Месторасположение Мгинской школы — это действительно серьёзная проблема для инвалидов по зрению. Похожая ситуация, кстати, сложилась и в Калужской области. Областной интернат для детей-инвалидов почему-то разместили не в самой Калуге, а в крошечном районном центре Мещовске».
Родители выходят из положения по-разному. В Санкт-Петербурге работают сразу две школы-интерната для детей, «живущих во мгле». Проблема заключается только в том, что предназначаются они для счастливых обладателей питерской прописки или хотя бы временной регистрации. Очень сложно определить ребёнка на учёбу в интернат, расположенный в другом субъекте Российской Федерации.
К сожалению, многие семьи из отдалённых районов просто отказываются от обучения в специализированном учебном заведении. Посещение школы по месту жительства также, как правило, оказывается невозможным. Остаётся домашнее обучение. Ох уж это «домашнее обучение»!.. Гармоничному развитию ребёнка оно в любом случае не способствует.
Крепкие семьи — в меньшинстве
Отдалённое расположение — не единственная, и, как уверяли меня учителя и воспитатели, не главная проблема школы-интерната. Больше всего сотрудники обеспокоены распространением социального сиротства. Количество воспитанников, оставшихся без попечения родителей или живущих в «неблагополучных» семьях, постоянно увеличивается.
«Когда я пришла сюда работать в 1981 году, у нас было 170 учащихся, из них только один — сирота, — рассказывает заместитель директора по учебно-воспитательной работе Елена Владимировна Черкасова. — Сейчас в школе-интернате учатся и живут 102 ребёнка. 29 из них — сироты. В соответствии с российским законодательством опекуном в этом случае обычно становится директор учебного заведения».
Впрочем, официальные цифры статистики не могут передать подлинных масштабов социального сиротства. Большинство воспитанников всё-таки имеют семьи, хотя и неполные. Во всяком случае их матери не лишены родительских прав и регулярно получают детские пособия. Но когда сотрудники говорят о том, в каких условиях порой живут их питомцы, они не могут скрыть своего возмущения.
«Часто дети приезжают с каникул исхудавшими, измождёнными, в каком-то грязном тряпье. Горе-родителям не приходит в голову не только купить сыну или дочке какую-нибудь обновку или игрушку (хотя бы самую дешёвую!), но даже просто постирать их вещи», — рассказывает врач-педиатр школы-интерната Мария Владимировна Комисарова.
Разумеется, не все родители подпадают под это описание. Но хорошие, крепкие семьи — пусть и неполные! — к огромному сожалению, составляют явное меньшинство. Сочетание слепоты или слабовидения и сиротства — это опасный, можно даже сказать, взрывоопасный «коктейль». Судьба в самом начале жизненного пути нанесла маленькому человечку целых два болезненных удара, отняв способность адекватно воспринимать окружающий мир и лишив близких, родных по крови людей.
Слепой велосипедист
В детские и подростковые годы многие читатели газеты «Поле зрения», наверное, зачитывались этюдом Владимира Галактионовича Короленко «Слепой музыкант» и сопереживали главному герою этого произведения Петру Попельскому. Он родился на свет слепым… Слепым, но в благополучной, обеспеченной, любящей семье!
Александр Арнацкий с одноклассниками
Личность и судьба незрячего сироты пока ещё не стала сюжетом значимого литературного произведения. Героем повествования мог бы стать, например, восемнадцатилетний десятиклассник Мгинской школы-интерната Александр Арнацкий. Так же, как и Пётр Попельский из «Слепого музыканта», Саша пришёл в этот мир тотально слепым. Как и герой этюда В.Г. Короленко, он только из чужих рассказов знает, что небо, море и васильки на лугу — голубые, летняя трава — зелёная, а солнце зрячие дети изображают на рисунках жёлтым или золотым.
Первые годы жизни Александр провёл в одной из деревень Тосненского района Ленинградской области. В возрасте семи лет он оказался в Мгинской школе-интернате как несовершеннолетний, оставшийся без попечения родителей. Если бы Александр Арнацкий стал героем литературного произведения, то «новый Короленко» мог бы найти в его биографии немало примечательного. Саша — человек религиозный. К Вере он пришёл во время паломнической поездки на остров Валаам, в которой участвовали и другие учащиеся Мгинской школы.
«На Валааме я понял, что слепота — это милость Божья. Лишив зрения, Господь оградил меня от мирских соблазнов и мирской суеты, — поделился своими мыслями Александр. — Незрячего человека ничего не отвлекает от поста и молитвы. Самое главное, я всё равно вижу — образ Спасителя в сердце».
Саше — восемнадцать лет. Но ему предстоит учиться в школе ещё два года. Обучение в специальных (коррекционных) школах для детей-инвалидов продолжается не одиннадцать, а двенадцать лет. То есть привычная школьная программа здесь «растянута» на дополнительный год. Также, как и в аналогичных зарубежных школах, некоторые ученики старше своих одноклассников, так как им пришлось пропустить один-два школьных года из-за болезни.
Религиозность не мешает, а помогает Саше быть современным молодым человеком, со многими увлечениями. Он — очень спортивный. Посещает секцию голбола и торбола, работающую в школе. Голбол и торбол — две разновидности мини-футбола для незрячих и слабовидящих людей. Все игроки выступают в чёрных повязках на глазах, чтобы у спортсменов с остатками зрения не было преимущества перед тотально незрячими. Мяч, используемый для игры, заполнен звонкими колокольчиками. Его местонахождение можно легко определить на слух. Покрытие спортивного зала, где проходят игры и тренировки, снабжено тактильной разметкой, чтобы игрокам было легче ориентироваться.
А ещё Арнацкий увлечён компьютерами. Он мечтает стать программистом. Религия, спорт, современная техника… Общаясь с Александром Арнацким, можно только удивляться, насколько наполненной может быть жизнь человека, пришедшего в этот мир с закрытыми глазами.
Об одном из главных достижений Арнацкого мне рассказала завуч Елена Владимировна Черкасова: «Он ведь у нас велосипед освоил, самый обыкновенный, двухколёсный. Катается вместе с приятелями и на довольно большие расстояния! Во всём мире слепые ездят на велосипедах-тандемах. А у нас тотально незрячий парень сел на велосипед и поехал. Как говорится, а вам слабо с завязанными глазами прокатиться!»
Всё-таки жаль, что автор этих строк не является профессиональным литератором. Этому сюжету просто необходимо придать литературную форму. И название у рассказа или повести было бы подходящее — «Слепой велосипедист».
Учитель и Собака
Геннадий Сыщенко с собакой
Г.И. Сыщенко работает в Мгинской школе преподавателем пространственного ориентирования и социально-бытовых навыков. Геннадий Иванович — сам инвалид по зрению. Он родился в 1967 году. С 1974 по 1987 год учился в Мгинской школе-интернате. Впоследствии окончил медицинское училище. Работал фельдшером «скорой помощи». В безденежные девяностые годы перепробовал множество занятий: торговал на рынке, работал продавцом в магазине, занимался сборкой и наладкой компьютеров.
«С детства у меня было плохое зрение, но инвалидность практически не мешала жить: я мог без проблем ориентироваться, осваивал почти все виды работ. Это была обычная, нормальная жизнь», — рассказывает Геннадий Сыщенко. Трагический перелом наступил в 2000 году, когда в результате отслойки сетчатки зрение было полностью и безвозвратно утрачено.
«В отличие от незрячих с рождения, позднеослепшие люди обычно не могут воспринимать своё теперешнее состояние, как нормальное и естественное. Потеря зрения провоцирует чувство боли, обиды, отчаяния и безысходности. У многих инвалидов по зрению развивается тяжёлая депрессия. Так вначале было и со мной», — рассказал Г.И. Сыщенко.
Почти два года понадобилось Геннадию, чтобы освоиться в новой ситуации. В течение нескольких месяцев он посещал занятия в Санкт-Петербургском Центре медико-социальной реабилитации для инвалидов по зрению. Это учреждение создано специально для людей, потерявших способность видеть мир во взрослом возрасте. Летом 2002 года Сыщенко предложили стать учителем в родной школе.
Я очень благодарен судьбе и руководству школы за то, что мне удалось найти работу, и работу любимую. Для инвалидов по зрению вопрос трудоустройства, как известно, стоит очень остро. Мне думается, что незрячие и слабовидящие педагоги в специализированных школах нужны. Мы не только даём детям необходимые знания и навыки, но и можем поделиться собственным опытом, опытом успешного преодоления тяжёлого недуга.
Геннадий Иванович проводит занятия с незрячими детьми. Обучение проходит индивидуально или в небольших группах. Школьников учат без визуального контроля ухаживать за своей одеждой: стирать, гладить, пришивать пуговицы и т.д. Учитель также даёт своим подопечным навыки уборки жилища, поведения за столом, приготовления пищи. Он также обращает внимание на психологические аспекты отношений со зрячими людьми: учит правильно попросить о помощи на улицах города, самостоятельно посещать различные государственные и коммерческие организации, отстаивать свои права.
Важнейшая часть обучения — пространственное ориентирование. Сначала ребят учат ориентироваться в родной школе, потом — на пришкольной территории (а она довольно большая, включает в себя десять гектаров). А дальше — учитель и ученики, вооружившись белыми тростями, выходят в большой мир. Четвероногий «ассистент» Геннадия Ивановича — чёрный лабрадор. Пёс не просто присутствует на всех занятиях, но и помогает слепым детям в постижении навыков ориентирования.
«Кличка моей собаки «Собака». Очень легко запомнить! Я не люблю, когда её называют «собакой-поводырём». И, вообще, не люблю слово «поводырь». Гораздо лучше говорить о собаке-спутнике и собаке-учителе. Собака хоть и зарплату в школе не получает, но приносит нашему учебному заведению большую пользу, можно сказать, «несёт боевую службу».
Лабрадор по кличке «Собака» стал одним из символов Мгинской школы. А ещё Сыщенко заслужил похвалу коллег и надзорных инстанций, научив своих подопечных печь вкусные пирожки и ватрушки.
Страницы: 1 2
Страницы: 1 2
