Трудности с пересадкой роговицы связаны, очевидно, с юридическими моментами?
Конечно. Во Вьетнаме ситуация иная, чем в России, где у умершего человека автоматически можно проводить забор органов, если перед смертью он не подписал бумагу «против». В нашей стране необходимо получить согласие всех родственников, а у нас родственников – целые деревни.
Надо сказать, что сейчас вьетнамское правительство запустило программу по расширению донорства. И мой папа уже подписал соответствующее согласие.
Как вы продвигаете свои услуги?
У нас очень мощная реклама. Наш руководитель тратит большие средства на продвижение услуг клиники, при этом мы не находимся в лидерах по рекламному бюджету среди медицинских учреждений. Но по сравнению с европейскими частными клиниками в больнице Hong Ngoс на рекламу закладываются значительные финансовые средства.
Работает ли так называемое «сарафанное радио»? В условиях России это мощное средство продвижения услуг частных клиник.
На мой взгляд, «сарафанное радио» начинает работать после того, как клиника уже довольно продолжительное время работает на рынке. А пока необходимо громко заявить о себе.
Ю.Ю. Калинников «Я был у доктора Ань в гостях. Клиника просто прекрасная!»
Понимаю. Сначала вы работаете на имя, а затем имя начинает работать на вас. В Ваше отделение существует очередь?
Очередь есть, потому что мы не может делать в день 20-30 операций. В других клиниках работают три операционных стола в одной операционной, и там в день проводится большее количество вмешательств. Мы же работаем по австралийскому стандарту качества ACHS, который по определению не предполагает проведение большого количества операций в день. Самый высокий уровень качества – JCI (Joint Commission International) – американский стандарт качества и безопасности в работе медицинских учреждений. Американский стандарт исключает быструю стерилизацию инструментов, австралийский допускает. То же самое касается количества операционных столов в операционной.
То есть, чем больше столов в операционной, тем ниже уровень качества предоставляемых услуг?
Да, это считается неперсонализированный подход.
Много ли времени Вы тратите на решение административных вопросов?
О-о-о! Очень много! Как мне кажется, во Вьетнаме приходится выполнять значительно больше бумажной работы, чем в России. В России существует стандартная форма истории болезни, на заполнение которой уходит не так много времени. Во Вьетнаме, опять же в соответствии с австралийским стандартом качества, хирург после проведения операции должен письменно ответить на такие вопросы, как, например, «Оценка рисков до операции, во время операции, после операции», или «Достаточно ли количество приборов для проведения реанимационных мероприятий?», «Возникали ли во время операции непредвиденные ситуации, если да, то какие». В этом отношении я могу провести сравнение с пилотами, которые перед полетом заполняют check-list о состоянии самолета, отвечая «да» или «нет», с той лишь разницей, что мы заполняем опросник после операции. В общем, жесть. Если бы наше глазное отделение было самостоятельной структурой, а не в составе многопрофильной клиники, такой бюрократии бы не было. В нашем случае глазные заболевания оцениваются сквозь призму общих, системных, заболеваний. Я долго боролась за то, чтобы сheck-list максимально упростить, но пока на административные дела уходит много времени, которое я могла бы посвятить науке.
Сейчас я приехала в Москву, и на меня нахлынули воспоминания об аспирантуре, как мы жили наукой, какие интересные идеи нас посещали, как скорее их реализовать, чтобы быть первыми.
С профессором Ю.Ю. Калинниковым
Как звучит тема Вашей кандидатской диссертации?
Я защитилась в 2023 году, тема – «Оптимизация технологии PDEK для лечения пациентов с буллезной кератопатией». Как известно, бывают случаи, когда после проведения катарактальной операции страдает эндотелий и возникает необходимость замены задних слоев. Мы, совместно с коллегами, под руководством профессора Ю.Ю. Калинникова, занимались этой темой, которая стала предметом моей диссертационной работы.
Ваша ученая степень конечно же признается во Вьетнаме.
Конечно, признается сразу. Это не то, что я сама про себя решила, что поеду в Россию и буду учиться, где мне нравится. В Россию меня отправили Министерство здравоохранения и Министерство образования, поэтому автоматически российские дипломы действительны в нашей стране.
Скажите, пожалуйста, Ваше поступление в аспирантуру также явилось инициативой Минздрава или продолжение обучения зависит от желания выпускника? Как это работает?
Поступить в аспирантуру и получить кандидатскую степень во Вьетнаме значительно труднее, чем в России. Поэтому родители думали, что пока я молодая, нужно поскорее пройти все ступени получения образования. В России традиционно сильна наука, активно развивается научно-исследовательская работа. Во Вьетнаме могут возникнуть трудности с подбором темы, с наличием необходимого оборудования. В моем случае совпали три момента: мое желание продолжить обучение, инициатива Минздрава подготовить в России кандидата медицинских наук и наличие места в аспирантуре.
Вы на каком языке думаете?
Смотря, кто и на каком языке со мной общается. В РУДН мне предложили учить французский ‒ русский и английский я знала до этого. Конечно, я могла пойти по простому пути – выбрать английский и ни о чем не думать, но для меня всегда было интересно узнавать что-то новое.
Представим ситуацию: врач, получивший образование в России, имеющий клиническую практику во Вьетнаме, может ли рассчитывать найти работу в какой-нибудь другой стране без подтверждения диплома?
Очень трудно рассчитывать получить работу. Вы знаете, у меня одно время было даже желание остаться и работать в России: Юрий Юрьевич здесь, вся наука здесь, я просто боялась все это потерять, переживала, что все забудется, мозг превратится в вату. Но, слава Богу, этого не произошло, мы поддерживаем тесную связь. Но в России иностранцу трудно устроиться на работу, если у тебя нет российского паспорта ‒ практически невозможно. А чтобы получить российское гражданство, необходимо пройти массу бюрократических ступеней.
Конечно, можно попытаться найти работу в других странах: Китай, ОАЭ. Но придется в любом случае подтверждать диплом. Некоторые мои знакомые пошли по другому пути, устроились на работу в США, но подтверждение дипломов отнимает минимум 2-3 года. А мне уже хотелось начать работать, использовать на практике полученные знания.
Как Вы считаете, в одинаковых ли условиях во Вьетнаме находятся государственные клиники и частные медицинские организации?
Не в одинаковых. Государственные лечебные учреждения ставятся выше частных. Госструктуры исполняют роль контрольных органов, и частники их побаиваются. Однако частный бизнес в медицине развивается быстро, ведь Вьетнам ‒ страна хоть и небольшая, но в ней проживают больше 100 миллионов человек.
Сто миллионов?! Не намного меньше, чем в России… Если честно, я не мог себе и представить, что Вьетнам такая густонаселенная страна. Скажите, пожалуйста, существует ли разница в уровне жизни, в менталитете между жителями Севера и Юга?
Конечно, существует. Врачи, работающие на Юге, зарабатывают больше, потому что пациенты-южане готовы нести любые расходы, только чтобы их вылечили, на Севере будут торговаться до последнего, чтобы получить лучшее лечение «за дешево». Юг Вьетнама – экономический центр страны, Север – центр политической жизни.
Вы продолжаете печататься в российских офтальмологических изданиях? Печатаетесь ли в зарубежных?
Продолжаю, конечно. Российские журналы, например, «Вестник офтальмологии» котируется на международном уровне, поэтому я с радостью печатаюсь в «Вестнике…» Две статьи вышли в журнале Journal of Cataract & Refractive Surgery, недавно вышла наша совместная с Юрием Юрьевичем статья в индийском офтальмологическом журнале, обладающим также высоким рэнкингом. Индийская офтальмология очень котируется в мире. Индийские коллеги признали нашу технологию, которую мы так и назвали «Оптимизированная технология Калинникова-Динь». Родоначальниками технологии были индийцы, но они приняли и признали нашу модификацию, что очень приятно. Конечно, моя мечта, как и любого роговичного хирурга, ‒ напечататься в журнале Cornea, надеюсь, в скором времени она сбудется. Мне нравится журнал «Офтальмология», в котором главным редактором является Владимир Николаевич Трубилин. Статьи предельно понятные, лаконичные. Журнал не цитируется в PubMed, но издание прекрасное.
Перед началом операции
Иногда от российских офтальмологов приходится слышать, что процесс регистрации лекарственных препаратов в Минздраве России затянут. Как обстоит дело во Вьетнаме?
В среднем, процесс регистрации занимает от трех до шести месяцев. Недавно по причине Ковида сроки сократили, так как возникла необходимость в срочной регистрации медицинских препаратов. Когда во Вьетнам приезжал Михаил Альбертович Мурашко, я принимала участие во встрече с министром и даже выступала в роли переводчика. До недавнего времени лекарства российского производства на вьетнамский рынок не поступали, потому что они не были сертифицированы по стандарту GMP, а имели свой собственный, российский стандарт, который не соответствует существующим в мире стандартам. Сейчас во Вьетнаме принят закон, по которому российский стандарт приравнивается к WHO-GMP (World Health Organization-Good Manufacturing Practice), и сейчас на рынке можно встретить некоторые офтальмологические препараты производства компании Solofarm (в России стандарт GMP реализован в виде ГОСТ Р 52249-2009 «Правила производства и контроля качества лекарственных средств» — прим. ред.).
Традиционный вопрос: планы на будущее?
Я бы хотела защитить докторскую диссертацию, стать доктором медицинских наук. Во Вьетнаме нет такого понятия как «доктор медицинских наук». Такая научная степень существует только в России и во Франции. Но все уважаемые мной люди, офтальмологи, которыми я восхищаюсь, в том числе профессор Ю.Ю. Калинников, имеют степень доктора медицинских наук. И уровень научных знаний, который соответствует докторской степени, на мой взгляд, значительно выше уровня кандидата меднаук. Как говорит Юрий Юрьевич, кандидат исследует какую-то одну научную проблему, в то время как объект исследования, которым занимается доктор наук, значительно шире, объемнее, и хочется дорасти до этого уровня. Поэтому надеюсь возвращаться в Россию еще много раз.
Тема «плюс-минус» уже определена, и научным консультантом, как я понимаю, будет профессор Ю.Ю. Калинников.
Да, именно Юрий Юрьевич, потому что для меня вопрос стоит так: либо делать докторскую с профессором Калинниковым, либо не делать вообще.
Скажите, это насколько близкая перспектива?
Три – пять лет. Сейчас Юрий Юрьевич находится в самом активном творческом возрасте, и я хочу успеть воспользоваться такой возможностью.
В плане работы… Сейчас в нашем отделении мы проводим ФЭК, делаем операции на роговице (потому что я этим занимаюсь), но в дальнейшем необходимо развивать витреальную хирургию. Ближайшая перспектива ‒ открыть детское отделение.
Для меня вопрос стоит так либо делать докторскую с профессором Калинниковым, либо не делать вообще
Как Вы решаете кадровый вопрос?
Когда меня назначили на должность заведующей, сама искала докторов, медсестер на все вакантные позиции. Найти операционную медсестру с опытом работы часто труднее, чем найти врача. Понимаете, опытные врачи уже нашли свое место. На научных конференциях поговоришь с одним доктором, другим, смотришь ‒ нашли общий язык, понимаешь: такой доктор тебе подходит. Во время посещения курса рефракционной хирургии для получения сертификата рефракционного хирурга, встретила вьетнамского профессора, который только недавно уволился из частной клиники, и мне повезло, что удалось уговорить его прийти ко мне работу. Он является автором всех вьетнамских книг по офтальмологии, очень уважаемый человек. На курсах по хирургии катаракты забрала к себе одного преподавателя. Главный операционный медбрат решил перейти от конкурентов в нашу клинику. Так постепенно я набирала сотрудников, а тем более я не жесткий руководитель, для меня главное – чтобы человек ответственно выполнял свою работу.
Как любите проводить свободное время?
Люблю путешествовать, играть на пианино, но, если честно, у меня его почти не бывает.
Я благодарю Вас за беседу!
Материал подготовил Сергей Тумар
Фото из личного архива к.м.н. Ань Динь
Москва – Ченнай ‒ Ханой, или Начало большого пути
Страницы: 1 2
