Конгресс «Белые ночи» успешно решает задачи, сформулированные нашим правительством
Интервью с главным офтальмологом Санкт-Петербурга, профессором Ю.С. Астаховым
– Юрий Сергеевич, цифры количества участников просто поражают: в первый день работы конгресса «Белые ночи – 2013» было официально зарегистрировано 1988 человек. Люди продолжали приходить, и вы вынуждены были прекратить регистрацию. Будем считать, что конгресс собрал более 2 тысяч участников. Но это – день сегодняшний. А какой была самая первая конференция, 19 лет назад? Как возникла идея ее проведения?
– Представьте, 1992 год. Помните, что было в 92-м году?
– Боюсь, это был не самый радостный период в нашей истории…
– В 1992 году я впервые встретился с человеком по имени Edward Francis Cherney, в переводе на русский язык – Эдуардом Леонидовичем Черных, гражданином Соединенных Штатов. Родился он в Америке, образование получил в Калифорнийском университете. В начале 1990-х годов он работал офтальмологом в городке Глендейл, неподалеку от Лос-Анджелеса. Эдвард был частнопрактикующим врачом, прекрасно подготовленным витреоретинальным хирургом. В Россию он приехал вместе со своей женой Арлин, выполняя завет своего отца. Его отец, Леонид Сергеевич Черных, был родом из города Иркутска и состоял в родственных отношениях с семьей купцов Второвых, богатейших людей России в дореволюционный период. Главу семейства А.Ф. Второва называли «русским Морганом». Так вот, Леонид Сергеевич, еще совсем молодым человеком уехал в США вместе со своим отцом, стал там врачом. У него родился сын, Эдуард Леонидович Черных, который и стал Эдвардом Черни. Когда Эдвард повзрослел, его отец, участник Второй мировой войны, воевавший в армии союзников, завещал сыну, что когда произойдет смена социалистического строя в России, поехать и помочь его Родине.
Выполняя завет отца, Эдвард Черни прибыл в Санкт-Петербург в составе американской делегации городов-побратимов «Лос-Анджелес – Санкт-Петербург». Эдвард выступал с лекцией на Моховой (в старейшей питерской глазной клинике), переводчиком была сотрудница из «Интуриста», которая не справлялась со сложными медицинскими терминами. Тогда я предложил свои услуги в качестве переводчика, так и произошло наше знакомство. Мы тут же договорились, что я покажу Эдварду нашу клинику. Но Вы не представляете, как мне было тяжело преодолеть психологический барьер…
– Что Вы имеете в виду?
– Привести американца, правда, очень хорошо расположенного к нашей стране, в клинику, в которой не было в достаточном количестве необходимого оборудования, не было должного питания больных (в те годы проблема с питанием граничила с катастрофой), где давно не было ремонта, а здание старое, 1907 года постройки. И это все я должен был показать человеку, приехавшему из благополучной Америки. Показать для чего? Я видел, что Эдвард хочет сделать что-то хорошее для нашей страны. Это было очень важно, все оценили этот шаг не только как душевный порыв, но как миссию, которой человек был глубоко предан. Тогда мы и решили через несколько месяцев провести конференцию, которая была бы направлена на то, чтобы обучить наших докторов некоторым современным методам научных исследований. Мы приступили к подготовке конференции. В то время нас поддерживала компания Storz из Гейдельберга, производитель медицинских инструментов, она была фактически самой первой, с кем мы начали сотрудничать. Значительную помощь нам оказали отечественные меценаты, богатые и вполне успешные российские компании, благодаря которым мы смогли приобрести самое необходимое оборудование и приборы.
В скором времени оборудование было установлено, приехали люди, которые выступали с научными докладами и обучали наших докторов работе с новейшей аппаратурой. Фактически состоялась первая конференция. Названия у нее еще не было, в зале собралось человек 40-50. Однако для нас это был определенный шаг вперед. С обеих сторон был преодолен психологический барьер. Мы поняли, что врачи двух стран могут делать хорошие, добрые дела для наших пациентов.
С тех пор для обучения врачей Санкт-Петербурга конференции стали проводиться ежегодно. Я, как главный офтальмолог Санкт-Петербурга (на этой должности я с 1985 года, уже 28-й год), считаю, что с момента проведения первой конференции, по счастью, удалось сделать много хорошего в плане обучения врачей, переоснащения поликлиник и стационаров, публикаций различных руководств. Конференции мы в основном проводили на базе 2-й больницы, причем Тэд (Эдвард Черни) набирал группу американских врачей, которые, как они сами говорили, «жертвовали свое время», а время – деньги. За неделю, что американцы были в нашем городе, они теряли крупные суммы денег, так как большинство из них были частнопрактикующими врачами. Со временем мы становились все более опытными, потому что этот конгресс проводит не научно-исследовательский институт, не огромная организация, а кафедра. Сотрудники кафедры решают массу организационных вопросов, обеспечивают все виды перевода: и письменный – для подготовки сборника статей, и последовательный – в зале. Во время поездок за границу сотрудники кафедры рекрутируют лекторов, которых целесообразно к нам пригласить.
Эдвард Черни основал некоммерческую организацию, зарегистрированную в США, GlazMed. Основная ее задача заключалась в распространении медицинских знаний в России, организации поездок в Америку докторов не только из Санкт-Петербурга и не только офтальмологов. Тэд и его жена Арлин принимали в этом деле самое активное участие.
Со временем небольшая конференция, собиравшая несколько десятков питерских врачей, превратилась в крупнейший офтальмологический форум, на который съезжаются более двух тысяч гостей из 30 стран мира, перед которыми выступают офтальмологи с мировым именем из 10 стран. Накануне конгресса «Белые ночи» состоялась конференция Российского общества катарактальных и рефракционных хирургов (RSCRS), а после конгресса в Петербург приедет большое число турецких офтальмологов на конференцию Турецкого офтальмологического общества, на которой выступят и несколько наших врачей.
Если говорить об участии других общественных организаций, перед участниками выступят представители Общества офтальмоиммунноинфектологов Европы (Society for Ophthalmo-Immunoinfectiology in Europe (SOIE), в том числе и его президент – профессор Карл Херборт (Швейцария), целый ряд докладов будет сделан членами Европейского глаукомного общества. То есть «Белые ночи» – это довольно масштабное, представительное мероприятие. Вы видели, сколько человек было в зале, не хватало мест, не хватало мест на сателлитных симпозиумах.
В этом году в рамках конгресса проводится девятая по счету конференция Межрегиональной ассоциации врачей-офтальмологов, которая, я думаю, очень скоро станет Российской ассоциацией врачей-офтальмологов. На мой взгляд, у Ассоциации есть довольно богатый опыт и международного общения, проведения образовательных мероприятий. Могу отметить РООФ, Школу офтальмолога «Снегири», ежегодный съезд Российского глаукомного общества, который проводится в Москве, и целый ряд других мероприятий, проходящих при непосредственном участии Межрегиональной ассоциации врачей-офтальмологов. Кроме того, целый ряд изданий – периодических и методических руководств – выпускается под эгидой Ассоциации. Важно отметить, что Ассоциация тесно сотрудничает с офтальмологическими обществами стран СНГ и Грузии. Ежегодно в этих странах проводятся научные конференции, выпускаются специальные издания, в подготовке которых Ассоциация принимает самое деятельное участие. Совет по глаукоме выпустил целый ряд монографий, Совет по возрастной макулярной дегенерации выпустил два издания по ВМД. У Ассоциации сложились хорошие отношения с коллегами из Швейцарии, Германии, Франции, США, Финляндии, Швеции. Все это способствует интеграции отечественной офтальмологии во всемирную офтальмологию. Врачи разных стран не могут быть изолированными друг от друга и вариться в собственном соку. Достижения медицины должны стать достоянием каждой страны, входящей в медицинское содружество, и в конечном итоге служить на благо пациентов.
Хочу выразить слова благодарности Комитету по здравоохранению правительства Санкт-Петербурга и Министерству здравоохранения РФ, которые нас все эти годы поддерживали.
Следующий конгресс будет юбилейный. Представьте, 19 лет подряд, каждый год проводить такой форум! Сколько на это уходит времени и сил! Мне кажется, что конгресс успешно решает задачи, сформулированные нашим правительством в плане повышения квалификации медицинских кадров. За последние годы уровень научных докладов, подготовленных российскими офтальмологами, практически сравнялся с уровнем докладов зарубежных коллег, то есть мы говорим на одном языке. Европейцы и американцы замечают это по одной, очень важной характеристике: по вопросам, которые аудитория задает докладчикам. А это говорит о подготовке аудитории, и мне это кажется очень важным.
Многие годы средства массовой информации уделяли нашему конгрессу недостаточно внимания. Говорю это с сожалением, так уверен, что наш опыт был бы полезен врачам других специальностей. Мы ни в коем случае не считаем конференцию чисто питерским мероприятием, это общее дело всей нашей офтальмологической общественности. В связи с этим хотел бы отметить, что все эти годы нас очень поддерживал МНИИ ГБ им. Гельмгольца. Я совершенно искренне благодарен профессору В.В. Нероеву за то, что эта поддержка сказывалась в очень многих аспектах, и недаром он является президентом нашей Ассоциации.
– Юрий Сергеевич, если позволите, давайте вернемся в начало 90-х. В это время уже вовсю работал МНТК со своими филиалами по всей стране, поражая благополучных европейцев и американцев научными открытиями и новейшими технологиями. В Россию приезжали те же американцы учиться лечить катаракту и прочие глазные заболевания. Это я к тому, что российская офтальмология занимала очень неплохие позиции в мире.
– Вы абсолютно правы, но здесь важен один интересный аспект. Офтальмология не могла быть разделена на «МНТК» и «все остальное». Не могло существовать два уровня ее развития: один уровень – несколько крупных научно-исследовательских институтов, другой – сотни больниц и поликлиник по всей стране. Помню, в каком состоянии находилась офтальмология в городе Ленинграде, потом Петербурге в те годы, и знаю, что у нас был филиал МНТК «Микрохирургия глаза». Как главный офтальмолог, вместе с председателем горисполкома я подбирал место для его строительства, при этом отдавая себе отчет, что единственная возможность получить в городе хорошее лечебное учреждение – это открыть филиал МНТК. Так было, но быть не должно. А посмотрите сейчас: прекрасные офтальмологические центры во многих городах страны, и высокотехнологичная медицинская помощь становится доступна все большему количеству рядовых граждан. Ведь в чем заключается наша главная задача? Обеспечить доступность всего населения страны к высококвалифицированной и высокотехнологической офтальмологической помощи. Пройдут еще годы, прежде чем мы сможем эту задачу решить. А чтобы это было достигнуто, необходимы несколько условий: нужно было создать стандарты (этим в первую очередь занимался институт Гельмгольца), принять соответствующие законы, обязать руководство следить за исполнением стандартов, чрезвычайно остро стоял вопрос модернизации здравоохранения. Сколько бы ни ругали модернизацию здравоохранения, но я знаю, сколько было отпущено денег на офтальмологию, знаю, как они были потрачены, и я знаю, как это делалось. Когда мы получили некоторые возможности в плане модернизации, я собрал всех старших районных окулистов города и предложил им список оборудования, на которое мы могли рассчитывать, они внесли некоторые уточнения, и заявка была составлена. Дальше нужно было убедить и Союз промышленников и предпринимателей, и Территориальный фонд обязательного медицинского страхования в том, что это надо делать именно так. Цена (не только в денежном выражении) нескольких компьютерных томографов – это полное переоснащение службы. После того как по всем правилам, в соответствии с федеральным законом, это оборудование было закуплено, мы приступили к обучению врачей и медсестер правильной работе на этом оборудовании. Необходимо соответствующим образом распределить оборудование, чтобы оно работало с максимальной отдачей. В городе есть поликлиники, где созданы прекрасные условия для работы, а в некоторых – офтальмолог работает без медсестры. Существует огромная разница в зарплатах врачей. Это – лишь небольшая часть вопросов, которые нам предстоит решать. Иногда с большим трудом, убеждая, налаживать нормальное медицинское обслуживание в городе.
– Юрий Сергеевич, в прошлом году Вы выступили с предложением готовить оптометристов по программе высшего образования. Как продвигается решение этого вопроса?
– До сих пор этот вопрос не решен окончательно, хотя уже есть подвижки, но, к сожалению, не все так быстро делается. Но есть понимание у правительства города, у нашего офтальмологического руководства, и я надеюсь, что мы все-таки добьемся победы. Я дважды отчитывался руководству города и докладывал, что американский офтальмолог может эффективно работать, не боясь того количества больных, которые у него есть на приеме. А у него на приеме не меньше больных, чем у нашего врача. Все дело в том, что на американского коллегу работают три помощника, и он ведет прием одновременно в трех маленьких кабинетах. Переходя из кабинета в кабинет, врач смотрит подготовленных оптометристами и помощниками пациентов.
В Америке есть медицинские техники, которых нет у нас. Я также ставил вопрос, что на базе профессионально-технического образования нам необходимо за год-два готовить людей, которые могли бы работать на автоматической аппаратуре и давать данные врачу для принятия решения. Это очень важные проблемы, и мне кажется, что рано или поздно они будут решены.
– Благодарю Вас, Юрий Сергеевич, за содержательную беседу.
Беседу вел Сергей Тумар
Страницы: 1 2