— Медицину нередко называют сплавом ремесла, искусства и науки. А что для Вас означает профессия медика?
— Для меня врач — это не просто профессия, а состояние души, образ жизни. Приведу простой пример. Приезжаю на работу задолго до официального начала рабочего дня. Часто уже в семь утра нахожусь в рабочем кабинете… Но я не могу сказать, что приезжаю на работу первым. Многие врачи приезжают на работу раньше положенного, задерживаются на службе, готовы помогать пациентам и в рабочее, и в личное время.
Медицинские работники — это не только врачи, медсестры, санитарки, а все сотрудники нашего комплекса. У нас все работают на конечный результат, на общее дело. Думаю, что главная черта медицинского персонала — это желание помогать людям.
Лично для меня работа с пациентами, проведение хирургических операций было и работой, и отдыхом. Ведь я в тридцать лет стал главным врачом Курской областной клинической больницы. На голову обрушилась «лавина» хозяйственных забот и хлопот. Но всегда было принципиально важно не сосредотачиваться исключительно на административной работе, а продолжать быть действующим хирургом, ученым, преподавателем. Но чтобы от этого не страдало то, что записано в твоих прямых функциональных обязанностях, т.е. чтобы не страдали пациенты и коллектив.
— Нельзя не признать, что в советское время престиж врача был выше, чем в настоящее время. С чем Вы связываете это явление?
— Сложно дать однозначный ответ. После разрушения Советского Союза наше общество стало более открытым. Но, с другой стороны, средства массовой информации стали в первую очередь информировать общественность о негативных явлениях в сфере медицины: врачебных ошибках, различных злоупотреблениях и даже преступлениях… Конечно, негатив есть во всех сферах жизни. Но врачи — это те люди, которым мы доверяем свою жизнь и здоровье. Они, в любом случае, достойны уважения.
Если говорить об офтальмологии, то своей работой может гордиться не только успешный офтальмохирург, но и доктор из районной поликлиники, который вовремя выявил патологию, дал пациенту направление в областную больницу или в один из наших филиалов. Надо повышать престиж врачей первичного звена!
В девяностые годы появилось слишком много новых медицинских вузов, новых кандидатов и докторов наук, чьи научные заслуги весьма сомнительны. Это тоже сказалось на репутации нашей профессии.
— Вузы с сомнительной репутацией — это ведь не специфически медицинское явление.
— Конечно, это характерно для самых различных областей науки. Но некомпетентный врач, некомпетентный профессор и доцент медицинского вуза — это особо опасное явление.
Репутация медицинских школ создается в течение десятилетий. Если мы сохраним преемственность в медицинской науке, то и престиж практического здравоохранения повысится. И он уже повышается в последние годы.
— Александр Михайлович, хотелось бы поговорить с Вами о событиях и людях, которые оказали на Вас наибольшее влияние.
— Наверное, мой ответ не будет оригинальным. Мы все — родом из детства. Поэтому именно родители, именно детские воспоминания оказывают наибольшее влияние на формирование личности. Я родился в деревне, папа был трактористом, мама — дояркой. Родители привили такое качество, как трудолюбие. Как и большинство сельских детей, я с детства помогал взрослым. Многое умел делать своими руками.
В студенческие годы у родителей не было возможности помогать материально. Да я бы и сам не принял их помощи. Приходилось и вагоны разгружать, и на стройке работать. Летом ездил в студенческие строительные отряды, был командиром стройотряда. Все это стало жизненной школой, закалило характер.
Отец всегда был и остается для меня примером для подражания. Он прошел две войны: советско-финскую и Великую Отечественную.
У него орден Александра Невского, три ордена Отечественной войны, орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией». Уже в мирное время он был награжден орденом Октябрьской революции и двумя медалями. Папа умер в 2011 году, в возрасте 93 лет. Он прожил большую, достойную жизнь. Поэтому, когда мне бывает трудно, я вспоминаю отца и говорю себе, что ему в жизни приходилось гораздо труднее. Но он достойно выстоял и оставил о себе добрую память. У нас дома хранятся не только боевые награды отца, но и много документов, связанных с его фронтовым путем: представления к наградам, наградные листы. Поэтому я могу подробно рассказать, за что папа получил каждый свой орден, каждую медаль. Почему важно об этом помнить? Я родился уже после войны. И подавляющее большинство нынешних жителей России родились и выросли в послевоенные годы. Но важно, чтобы события тех лет воспринимались не просто как исторический эпизод, а как часть собственной жизни, часть семейной истории.
Для меня героическая военная служба отца, лейтенанта-минометчика — это частица истории России. Поэтому чрезвычайно важны такие мероприятия, как «Бессмертный полк», подчеркивающие связь поколений в нашей стране.
После смерти отца я в который раз, но уже со старшим внуком побывал в тех местах, где он воевал. В Санкт-Петербурге довелось поработать в архиве Музея артиллерии. Там я тоже нашел материалы, связанные с папой, а также его фотографию.
— Вспоминая таких людей, как Ваш отец, других защитников Родины, мы все стремимся быть на них похожими.
— В Санкт-Петербурге я узнал, что боевой путь папы и еще одного бойца вдохновил петербургского поэта-любителя на создание стихотворных строк. Хотелось бы их процитировать: «Оберегая славный город, родное детище
Петра, дожди, морозы, бури, голод вас изнуряли до утра. А утром снова канонада, врагам прокладывая путь, за ней фашистская армада рвалась кольцо, чтоб разомкнуть. На этом фронте в ту годину сражались храбро два бойца: Рыжков, морской был пехотинец, стоял за город до конца. Атаки яростные вражьи бил минометчик Чухраёв, огнем прицельным, беспощадным матросу облегчал он бой. Отчизне отслужили верно солдаты кровью на Неве, начав в июне в 41-м, до 43-го в январе. Вам благодарны ленинградцы, что город их от бед спасли, от детей и вдов солдатских поклон примите до земли».
Мама сейчас продолжает жить в Курской области, вместе с братьями. Она тоже имеет правительственные награды, побеждала на конкурсах профессионального мастерства. Стараюсь бывать у нее как можно чаще.
Вы просили рассказать о событиях, оказавших влияние на мою жизнь. Трудно вычленить какое-то одно событие. Вспоминаю студенческий строительный отряд, где был командиром, как мы строили коровник.
Я обратил внимание, что в селе, где мы работали, нет памятника погибшим в войне односельчанам, и предложил ребятам его построить. Конечно, мы понимали, что это — дополнительная работа, но комсомольский долг оказался выше материальных интересов, и памятник к огромной радости жителей был построен. Но мы не просто возвели памятник, мы нашли имена погибших, собрали документы, касающиеся боев 121-й Рыльско-Киевской дивизии, пригласили ветеранов дивизии на открытие.
Вспоминаю еще один эпизод: каждое утро приходил к нам дедушка, звали его Осип Михайлович Маликов. Придет и сидит, ничего не говорит. Мы вставали в 4 утра, а он уже на объекте, молча наблюдает за нами. Но однажды Осип Михайлович подошел ко мне и говорит: «Сынок, я живу один, печка совсем не «тянет». Отвечаю ему: «Отец, да мы не печники». И вдруг узнаю, что у него пять боевых орденов, герой войны. Говорю ребятам, надо скопировать какую-то печку, снять все размеры, дымоход и прочее и сложить деду по образу и подобию.
Мы жили в школе, где была отличная печь, и решили взять за основу ее. Вечерами сверху вниз снимали уровень за уровнем, перекладывали на бумагу все ходы, снимали размеры. Дошли до основания, а руководству школы объяснили, что в плане шефской работы разобрали печь для ее чистки, что выгребли кучу сажи, прочистили дымоход; собрали печь обратно, заштукатурили. Но главное — у нас на руках был подробный ее чертеж.
Слой за слоем, строго следуя чертежу, сложили Осипу Михайловичу печь. Печь высохла, наступил «момент истины»: пора ее затопить. Запалили дрова, а она аж загудела — такая была тяга. У нас от сердца отлегло, а радости ветерана не было предела.
…Многолетняя работа в стройотрядах отмечена государственной наградой, медалью «За трудовую доблесть».
— Кого из преподавателей Курского мединститута Вы могли бы отметить, кто оказал на Вас наибольшее влияние?
— У нас были не просто преподаватели, а Учителя с большой буквы. Помню имена-отчества всех, кто меня учил. В первую очередь, не могу не сказать о профессоре, моем учителе, Михаиле Ивановиче Чудакове, фронтовике-артиллеристе, блестящем хирурге. Он относился к нам не просто как к студентам, а как к своим детям. Он научил нас читать научную литературу, формулировать свои мысли, но самое главное — отношению к больному. Уроки Чудакова — это не только навыки профессии, но и уроки жизни.
— Александр Михайлович, Вы стали главным врачом Курской областной клинической больницы в тридцатилетнем возрасте. Как Вы думаете, почему выбор пал именно на Вас? Что помогло Вам справиться с этой ношей, успешно руководить больницей более двадцати лет подряд?
— Мне трудно сказать, почему выбор пал на меня. Это было решение партийных органов.
В то время все кадровые вопросы во всех сферах жизни, в том числе и в медицине, решались в обкоме партии. Я как коммунист должен был подчиниться принятому решению.
Честно скажу, не хотел становиться главным врачом. В то время я был аспирантом, готовился к защите кандидатской диссертации. Хотелось заниматься наукой и оперировать…
Но став главным врачом, делал все от меня зависящее, чтобы оправдать оказанное доверие. Что мне помогло? Огромная поддержка и сплоченность коллектива. Сотрудники чувствовали, что я отношусь к ним с уважением, оперативно реагирую на все обращения и пожелания. И люди работали честно, старались меня не подводить.
Эта поддержка особенно проявилась в девяностые годы, когда больница находилась буквально на грани выживания: не хватало ни обезболивающих средств, ни продуктов для питания больных. Но мы смогли не просто выжить и сохранить коллектив, но и внедрять новые технологии, проводить модернизацию.
В этом плане я счастливый человек. Я чувствовал поддержку коллег и во время работы в Курске, и в Государственной Думе, и здесь в МНТК. В коллективе, среди блестящих врачей-офтальмологов, я почувствовал себя «своим» с первых дней назначения на пост генерального директора.