— Как развивалась Ваша жизнь после защиты кандидатской диссертации?
— Важнейшие события в моей профессиональной жизни произошли в 1993 году. В этот год заведующая кафедрой офтальмологии Уральского государственного института усовершенствования врачей (впоследствии — Уральский медицинский институт дополнительного образования), д.м.н., профессор Л.Н. Тарасова предложила мне должность доцента кафедры. В настоящее время Институт усовершенствования врачей стал частью Южно-Уральского государственного медицинского университета, а в то время это был самостоятельный вуз.
Именно Лариса Николаевна Тарасова (1933—2011) предложила мне заняться изучением патологии органа зрения при эндокринной патологии. И я ей очень благодарен за эту идею! Эндокринной патологией я занимаюсь уже 25 лет. Помощь пациентам с диабетом, эндокринной офтальмопатией стала делом моей жизни!
Речь шла не только о научных исследованиях на кафедре. По инициативе и при активном участии Ларисы Николаевны в 1993 году на базе Городской больницы № 11 был создан Городской офтальмоэндокринологический центр. Меня назначили руководителем центра. Надо отдать должное главному врачу больницы Николаю Иннокентьевичу Слободенюку, который поддержал идею создания центра, больше того, способствовал его развитию. В дальнейшем этот центр превратился в многопрофильный Челябинский городской офтальмологический центр.
— И с момента создания этой структуры Вы там работаете?
— Да, я и сейчас являюсь научным руководителем центра. В середине девяностых годов главная задача состояла в том, чтобы помочь пациентам с эндокринной патологией, в первую очередь, с диабетом. Ведь количество больных диабетом во всём мире, в том числе и в нашей стране, неуклонно растёт. Эту задачу мы успешно выполняем до сих пор. Но в настоящее время Городской офтальмологический центр осуществляет консервативное и хирургическое лечения практически всей офтальмологической патологии.
— Какую помощь Вы оказываете больным диабетом?
— Лазерную офтальмохирургию на высоком уровне.
— А витреоретинальные операции? Они ведь тоже могут быть необходимы при диабете?
— В девяностые годы витреоретинальные операции в Челябинске вообще не проводились. В настоящее время — с 2006 года — они осуществляются и, прежде всего и в большом количестве, в Городском офтальмологическом центре. Но, как правило, больным диабетом не нужно вмешательство «ножевого» хирурга. Всё можно сделать с помощью лазера, если вовремя.
Когда необходимы витреоретинальные операции при диабете? В тяжёлых, запущенных случаях, когда уже произошли безвозвратные изменения органа зрения. Это часто происходит из-за безалаберности, недисциплинированности самих пациентов, нарушающих указания эндокринологов и офтальмологов, нарушающих режим питания… А если люди ответственно относятся к своему здоровью, своевременно посещают врачей, то лазерное лечение, за редкими исключениями, бывает очень эффективным.
В настоящее время руководителем Городского офтальмологического центра является Андрей Сергеевич Кузнецов, который одновременно занимается научной работой и, надеюсь, скоро защитит кандидатскую диссертацию. В центре работают 12 офтальмохирургов, в том числе 5 лазерных офтальмохирургов. За год здесь проводится более пяти тысяч операций, а также более четырех тысяч лазерных вмешательств.
В 1997 году я защитил докторскую диссертацию на тему «Клинико-иммунологические особенности патогенеза, диагностики и лечения диабетической ретинопатии». Научными консультантами стали Лариса Николаевна Тарасова в качестве офтальмолога и Светлана Николаевна Теплова в качестве иммунолога.
Я не только успешно защитил диссертацию, но и получил патент за создание методики раннего выявления и коррекции иммунных нарушений при диабетической ретинопатии. До сих пор эта тема меня интересует. Стараюсь передавать свой опыт, делиться идеями с нынешними аспирантами и докторантами нашей кафедры. Речь идёт об исследованиях на стыке офтальмологии и иммунологии.
— Не могли бы Вы подробнее рассказать о сути Вашей авторской методики?
— В этой методике ранняя диагностика иммунных изменений происходит с помощью исследования слезы пациента. Кроме того, в докторской диссертации было предложено применять при лечении диабетической ретинопатии плазмоферез для коррекции иммунных нарушений. Если говорить простым языком, понятным для пациентов, то плазмоферез — это очищение крови. Этот метод был давно известен. Но в моей диссертации была доказана эффективность и целесообразность его применения при тяжелых степенях диабетической ретинопатии.
Также мы пропагандируем более раннее и щадящее лазерное лечение при диабетической ретинопатии.
— Расскажите, пожалуйста, о других Ваших научных исследованиях.
— Я много занимаюсь разработкой комплексных методов лечения при эндокринной офтальмопатии. Комплексное лечение включает в себя и плазмоферез, и массивную гормональную терапию, и, конечно, хирургию. Хирургия при этой патологии направлена как на непосредственное лечение заболевания, так и на устранение косметических и функциональных дефектов. Последнее, пожалуй, самое интересное.
— Вы много оперируете?
— Оперирую регулярно, но, конечно, меньше, чем в молодости. У меня еженедельно два операционных дня: в клинике «Санта» и в Городском офтальмологическом центре. В год провожу около пятисот операций.
— Не могли бы Вы рассказать о каких-то примечательных, запоминающихся случаях из врачебной практики?
— 20 лет назад, в 1998 году, в Городской офтальмологический центр обратилась бывшая жительница Челябинска, постоянно проживающая в Швеции. На одном глазу у пациентки было стопроцентное зрения, а на втором глазу уровень зрения резко снизился. Он составлял всего десять процентов. Дама обращалась в шведскую офтальмологическую клинику. Ей был поставлен диагноз: последствия хореоретинита. Шведские коллеги заявили, что восстановить зрение не представляется возможным.
А мы пришли к другому выводу. Мы диагностировали идиопатический макулярный отёк. Это заболевание поддаётся лечению. И мы вылечили пациентку! Восстановили зрение на этом глазу полностью.
— А в чём была ошибка шведских коллег?
— Они неправильно интерпретировали результаты исследования, в частности, флюоресцентной ангиографии. Мы здесь в Челябинске также провели флюоресцентную ангиографию, но пришли к другим выводам. И успешный результат лечения стал подтверждением нашей правоты.
Этот случай я привёл не для того, чтобы бросить камень в огород зарубежных коллег. На самом деле в Швеции вполне достойная медицина и хороший уровень развития офтальмологии. Ошибки же могут случиться в любой стране.
Ещё один пример. К нам обратилась пожилая женщина, бывшая жительница Челябинска, ныне постоянно живущая в Израиле. У неё была запущенная (далеко зашедшая) стадия глаукомы и катаракты. Требовалась сочетанная операция, чтобы улучшить зрительные функции. По каким-то причинам наши коллеги из Израиля такую операцию проводить отказались.
— Они отказались оперировать по офтальмологическим причинам или из-за общего состояния здоровья пожилого человека?
— Этого я не знаю. Но, во всяком случае, мы приняли решение, что женщине вполне можно помочь. Ей были успешно прооперированы оба глаза.
Расскажу ещё один запомнившийся случай. В Городской офтальмологический центр обратилась женщина 70 лет. У неё сильно ухудшилось зрение из-за катаракты. Фактически речь шла о рутинной операции. Но особенность пациентки состояла в том, что она была полностью лишена слуха. Эта женщина в течение долгих лет была активисткой Челябинской областной организации Всероссийского общества глухих (ВОГ). Она вела вполне активную жизнь. Но после ухудшения зрения она впала в глубокую депрессию.
Её пугала надвигающаяся слепота (в сочетании с глухотой). Разумеется, мы смогли ей помочь. После экстракции катаракты к ней вернулось отличное зрение. Но самое главное: она «излечилась» от своей депрессии.
По инициативе этой пациентки Челябинское отделение Всероссийского общества глухих выдвинуло меня на соискание премии «Человек года — 1997» в номинации «Здравоохранение». И я стал лауреатом.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее.
— Дело в том, что популярная газета «Вечерний Челябинск» обратилась к жителям города с просьбой проголосовать за представленных номинантов, вот меня и поддержали. Таким образом, это была общественная премия.
— Валерий Фёдорович, не могу не спросить Вас о клинике «Санта», в стенах которой мы беседуем и директором которой Вы являетесь. Почему Вы решили создать свою клинику? Что Вас не устраивало в государственной системе здравоохранения?
— Не могу сказать, что меня что-то не устраивало. Я одинаково комфортно чувствую себя и в государственной, и в частной медицине. Клиника «Санта» была создана в 2003 году. Её учредителем, кроме меня, также является моя супруга, Лина Юрьевна Экгардт. Она тоже врач-офтальмолог, офтальмохирург, и занимает должность заместителя директора по работе с персоналом.
Почему была создана «Санта»? К тому времени я уже обладал достаточно большим административным, управленческим опытом. И эта работа мне нравилась, доставляла мне удовольствие. С другой стороны, хотелось бóльшей самостоятельности. Всё-таки главный врач (директор) государственной клиники не может самостоятельно закупать оборудование, устанавливать штатное расписание. Для меня свой бизнес был связан с ощущением свободы. Свободы и ответственности.
В то время в Челябинске было мало частных специализированных клиник. Я видел здесь огромное поле деятельности.
Создание частных клиник в начале двухтысячных было обусловлено возможностью предложить пациентам более современные виды технологии в диагностике и хирургическом лечении, поскольку государственные учреждения не имели финансовой возможности. Конечно, в настоящее время государственные клиники получили необходимое оборудование. Но и сейчас частная медицина порой имеет возможность более оперативно применять медицинские новинки.
Приведу простой пример — препарат «Эйлеа», используемый при диабетической ретинопатии, возрастной макулярной дегенерации. В своё время он был новинкой и сразу же хорошо себя зарекомендовал.
Он прошёл процедуру сертификации, но в течение нескольких лет не входил в перечень «жизненно важных» медикаментов, и государственные клиники не могли его закупать и использовать. А частные клиники могли применять с полным правом. Впрочем, в настоящее время «Эйлеа» применяется уже и в государственных клиниках.
Но мы начали использовать его на несколько лет раньше!
Существует ещё один аспект. В рамках системы ОМС бывает трудно попасть к конкретному специалисту, особенно, если речь идёт о докторе наук, профессоре, да и не только. А в частной клинике с этим нет никаких проблем. Пациент просто звонит в регистратуру и записывается к тому специалисту, к которому он хочет попасть.
— Расскажите, пожалуйста, о Вашей работе в качестве заведующего кафедрой глазных болезней Южно-Уральского государственного медицинского университета.
— Это объединённая кафедра, которая возникла в 2012 году после слияния двух учреждений: собственно медицинского вуза и академии последипломного образования (института усовершенствования врачей). Сейчас у нас на кафедре работают четыре доктора медицинских наук и шесть кандидатов медицинских наук. Каждый год происходит защита одной-двух диссертаций. У нас одновременно проходят подготовку более двадцати клинических ординаторов.
— С 2016 года Вы являетесь главным внештатным офтальмологом Челябинской области. Как бы Вы могли охарактеризовать развитие офтальмологической службы в Вашем регионе?
— Без ложной скромности могу сказать, что врачи-офтальмологи Челябинской области работают успешно. Мы можем осуществлять практически все виды офтальмохирургических вмешательств. На Южном Урале великолепно проводятся и витреоретинальные операции, и кератопластика, и различные восстановительные операции. Хорошо представлено и офтальмоонкологическое направление.
Ещё четыре-пять лет назад из Челябинской области в федеральные медицинские центры направлялось по 700 офтальмологических пациентов ежегодно. В настоящее время — не более полусотни. Эти направления подписываю я в качестве главного внештатного офтальмолога области. Кого мы направляем? Как правило, речь идёт об особых пациентах с витреоретинальной патологией, о необходимости проведения уникальных операций. И в этих случаях, наверное, целесообразно оперироваться в Москве. Но уровень подготовки местных специалистов постоянно растёт.