В Германии к этому отношение другое. Здесь постоянное повышение квалификации рассматривается как неотъемлемая часть врачебной профессии. А в России ситуация очень неоднородная. Врачи в глубинке, доктора районного звена нередко оказываются в ущемлённом положении.
Вы работаете в Саксонии. Местные жители, в большинстве своём, видимо, общаются на саксонском диалекте. Его и многим немцам из других регионов трудно понять. Как Вы справляетесь?
Коренные жители Саксонии говорят между собой на саксонском диалекте. Приезжие из других регионов Германии, а также иностранцы – их тоже немало среди наших пациентов – обычно не пытаются освоить премудрости саксонского диалекта и общаются на литературном (классическом) немецком языке. Том самом, который преподаётся в школах и на языковых курсах.
Что касается коренных саксонцев, то они ведут себя по-разному. Некоторые из вежливости и деликатности сразу же переходят на литературный немецкий, когда видят и слышат, что перед ними иностранец или человек из другого региона Германии. А некоторые этого не делают, а продолжают вещать на саксонском диалекте как ни в чём не бывало.
Люди не могут или не хотят говорить на литературном немецком?
Бывают те и другие случаи. Кто-то принципиально не хочет использовать литературный немецкий язык. Мол, мы живём в Саксонии, у себя дома. И пусть каждый, кто сюда приехал, понимает нашу речь. А кто-то действительно не может.
Большие различия между саксонским диалектом и литературным немецким?
В основном, словарный состав и грамматические конструкции совпадают, хотя есть немало «своих» словечек. Но очень различается произношение. Есть коллега и медсестра, которых я до сих пор понимаю через раз, хотя преуспел в расшифровке их произношения за полтора года очень знатно.
А если у иностранца в принципе есть проблемы в понимании немецкой речи? Даже литературного языка, который используется в фильмах, телепередачах и т.д., то с саксонским наречием будут серьёзные проблемы.
Врач не может в этом случае просить пациента перейти на классический немецкий. Если человек не сделал это по собственному разумению, то необходимо всё равно постараться его понять. Пару раз бывало и такое, что я звал сестру на помощь в качестве переводчика. Должен признаться, в Германии мне сестёр просить о такой помощи гораздо более неловко, чем в Замбии, где это было само собой разумеющимся.
Вы с этой проблемой справились?
Я на диалекте не говорю. Но понимаю очень хорошо. Более того, мелодия саксонской речи мне стала нравиться. С удовольствием в неё вслушиваюсь. Саксонская речь на улицах даёт ощущения дома, тепла, уюта, спокойствия, когда возвращаешься в Гримму из других регионов Германии.
Не могу сказать, что я чувствую себя немцем или саксонцем. Но на сегодняшний день мой дом в Саксонии. Этим домом я наслаждаюсь. Такое же чувство у меня было и в Питере, и в замбийском Монгу. У человека одна Родина, но дом, где ему уютно и комфортно, может быть в самых разных и не похожих друг на друга частях планеты.
Антон Есибович, давайте поговорим с Вами на актуальную тему. Как, на Ваш взгляд, система здравоохранения Германии была подготовлена к пандемии коронавирусной инфекции? Какая была ситуация весной 2020 года?
Давайте будем реалистами. К этой пандемии подготовиться было невозможно. Её невозможно было спрогнозировать. Поэтому ни одна страна мира, в том числе и Германия, и Россия не были готовы к пандемии.
Для любой системы здравоохранения, даже самой богатой и благополучной, невозможно иметь «про запас» большое количество инфекционных и реанимационных коек. Поэтому, также как и в России, в крупных немецких клиниках стали приостанавливать проведение плановых операций. Система здравоохранения сосредоточилась на оказании экстренной медицинской помощи, а также лечении коронавирусных пациентов. В ущерб основной деятельности клиники.
Хотя никаких административных решений на этот счёт не принималось. Я работаю в небольшой офтальмологической клинике. Нас никто не закрывал. Но всё-таки на какое-то время мы были вынуждены по своей инициативе приостановить работу. У нас просто не было пациентов! Люди были настолько напуганы коронавирусом, что не выходили из дома и не шли к врачу.
Сложилась парадоксальная ситуация. Некоторые пациенты весной этого года не могли получить плановую помощь. А мы, наоборот, ждали своих любимых пациентов на консультации и операции, а они предпочли остаться дома.
Что происходит сейчас?
Германия, как и весь мир ищет баланс между необходимостью оказания квалифицированной помощи пациентам с коронавирусом и необходимостью решать другие задачи. Коронавирус – не единственное заболевание, которым болели и продолжают болеть люди.
Вполне вероятно, что определённое увеличение инфекционных коек (на постоянной основе) в Германии произойдёт. Но также понятно, что в современном мире ни одна страна не может проводить массовые госпитализации огромного числа людей. Этого не выдержит ни одна система здравоохранения! Поэтому все усилия немецких медиков направлены сейчас на то, чтобы совершенствовать маршрутизацию пациентов. Значительная часть больных с коронавирусом может и должна получать помощь в домашних условиях. А в самых тяжёлых случаях необходима госпитализация.
И, конечно, Германия предпринимает огромные усилия для того, чтобы препятствовать распространению заболевания.
Эти усилия находят поддержку в обществе и во врачебном сообществе?
В значительной мере медицинское сообщество поддерживает усилия правительства по нормализации ситуации. В том числе и ограничительные меры, связанные с обязательным ношением масок, социальной дистанцией, ограничениями для бизнеса и т.д. Но в обществе имеется и недовольство этими мерами. В Германии проходили многочисленные демонстрации противников введённых ограничений.
Думаю, что нам всем предстоит найти разумный баланс между необходимостью остановить опасное и пока непонятное заболевание и понятным стремлением к обычной, нормальной жизни. Этот баланс ещё ни в одной стране не найден.
Я бы не стал давать своих рецептов. Но, думаю, что к аргументам противников ограничений, к демонстрациям, которые проходили и проходят в Германии, нужно относиться со всей серьёзностью. Также как и к мнению тех, кто поддерживает ограничительные меры или даже хочет их ужесточения.
В России пока не проходят демонстрации противников ограничительных мер. Но в нашей стране эти меры многими людьми просто игнорируются. В частности, требования об обязательном ношении масок в общественном транспорте и в других закрытых помещениях с массовым скоплением людей.
Это, наверное, не вполне разумный подход. Немцы возмущаются введёнными ограничительными мерами, но скрепя сердцем, в основном их соблюдают. Наши люди их нередко игнорируют. Сложно комментировать эту ситуацию.
Вы приобрели врачебный опыт в России, Замбии, Германии. Возникает вопрос: что дальше?
Хочу сразу сказать, что у меня нет ни малейших амбиций «коллекционировать» страны и постоянно куда-то перемещаться. Цель на ближайшее будущее ‒ продолжать работать в Германии. Но, конечно, я постоянно поддерживаю связь и с Россией, и с Замбией. Надеюсь, что, живя в Саксонии, ни от российских, ни от африканских реалий я не оторвался.
— Антон Есибович, большое спасибо за интересную и подробную беседу!
Интервью подготовил Илья Бруштейн
Фотографии из личного архива А.Е. Вурдафта
№1/2021 ПОЛЕ ЗРЕНИЯ